Прямо перед ней, там, где следовало находиться двери, в воздухе висела чёрная глобула, размером с крупный арбуз.
Правда, и сама Сильвия не могла пошевелиться. Так и стояла, окаменев, бессильно пялясь на свой – вернее, мессира Архимага Игнациуса – шедевр.
Ловушка для божественных сущностей сработала. По блестящим, словно мокрым, бокам сферы пробегали алые сполохи, и Сильвия знала – абсолютной замкнутости достичь ей не удалось, да на это она и не рассчитывала. Настоящее построение требовало, самое меньшее, нескольких миров.
Но и так получилось неплохо.
Теперь – надеялась она – должно ослабнуть и обездвиживающее заклятие.
По заклинательному покою вдруг потянуло холодом; чёрная глобула завертелась быстрее, с неё срывались тёмные росчерки силы, словно грозовые разряды.
Ловушка разрушается? – обмерла Сильвия, хотя и так не могла пошевелиться. Нет, вроде бы нет… Проклятье, не посмотреть даже, что у неё за собственными плечами!
Серые призрачные бичи хлестали монолит, холодный ветер завывал над головой; а потом раздался жуткий сухой хруст, отвратительный, рвущий слух; словно камень тёрся о камень, медленно, сжатый жуткими силами.
– Ха-а-а… – тяжело выдохнул кто-то позади неё.
Ужас затопил её враз, ледяные когти рвали сознание, однако Сильвия в прямом смысле не могла ни пошевелиться, ни крикнуть, ни броситься наутёк.
– Ха-а-а-а… – тянул страшный голос, и впрямь – замогильный. – Ха-а-ах…
Потом что-то вновь захрустело, ломаясь и падая; а затем сбоку выплыла парившая над каменным полом серая тень.
Остановилась, повернулась к Сильвии; вновь «ха-а-ах», а потом сквозь серые складки начало проступать лицо.
Донельзя знакомое ей лицо мессира Архимага.
Сильвия не могла ни разинуть рот, ни выпучить глаза, ни взвизгнуть, ни охнуть – ничего не могла. Только глядеть прямо перед собой на колышущиеся, словно серый плащ, складки тьмы да на прорисовавшийся над ними худощавый лик господина Игнациуса Коппера.
Призрак замер перед ней, взглянул – он был совершенно бесцветный, сотканный из плотного тумана. И только тонкие чёрные дыры зрачков упирались в неё, буравили, проникали всё глубже и глубже.
– Ха-а-ах… кха… кху… кхе…
От мглистых складок отделилось нечто вроде рукава, поднялось к лицу; обозначилась ладонь, пальцы, ногти на них – мессир Архимаг словно проявлял сам себя, вытягивал из неведомой бездны.
– Кха… кхе… кха… ух-ух… Си-кха-льви-кха-я…
«Ну да, да, Сильвия. Узнал меня, немудрено».
Ужас бился в ней, рвался на волю не хуже того Хаоса; может, и хорошо, что она не в состоянии сейчас двинуться. Во всяком случае, не опозорит себя постыдным бегством.
– Сильвия… – голос призрака с каждым мгновением становился всё чище, разборчивее, правильнее. И всё больше напоминал голос прежнего мессира Архимага.
– Сильвия, девочка моя. – Это сказано было уже почти нормально. – Я в тебе не ошибся, дорогая.
«Не ошибся»?! Что это значит?!
– Молодец. – Прорисовавшиеся тонкие губы растянулись в улыбку, правда, весьма жуткую. – Я не знал, кто именно вернёт меня обратно, коль случится… труднопоправимое и когда это случится, но рад, что это именно ты. Ах да. Ты не можешь мне отвечать. Ну ничего, придётся слегка потерпеть. Наложенные на тебя чары истаивают, скоро спадут сами. – Он покивал, явно довольный собой. – Нет, неплохо у меня всё-таки получилось, да-да, неплохо. Побочный эффект, но оказавшийся весьма полезным. Ты, конечно же, жаждешь узнать, что случилось и почему я в таком виде? В своё время, милая, в своё время. Пока что я воспользуюсь этой возможностью и порассуждаю вслух. То, что капкан соорудила именно ты, означает, что именно ты проникла в мой дом, отыскав соответствующие записи. Это, дорогая моя, даром не пройдёт, само собой. Но – ты молодец. Молодец, Сильвия.
Голос становился всё твёрже, всё увереннее.
– Обошла мои ловушки – те, которые и должна была обойти. Нашла рукопись – ту, которую и должна была найти. Судя по тебе, времени с нашей последней встречи прошло немного; что ж, будем выбираться.
Закончил он бодро и даже весело; подплыл к чёрной глобуле, обогнул несколько раз, качая бестелесной головой и ворча что-то вроде «тут непрочно…», «там не затянуто…»
– Ну что, отпускает? – повернулся он наконец к Сильвии. – Должна уже по крайней мере мигать. Нет?
Мигать не получалось. Получилось только, чтобы едва-едва дрогнули ресницы на левом глазу. Но и этому она обрадовалась так, как не радовалась, наверное, победе и захвату власти в Долине.
– Хорошие чары, крепкие, – одобрил призрак. – Уловила ты, дева, поистине крупную рыбу, я так понимаю, что ж, пусть пока тут будет, а ты, как в себя придёшь, возвращайся. И сделай вид, будто ничего не случилось. Ну, разве что башню эту надо бы запереть. Монолит такой заново выращивать долго придётся.
Мало-помалу Сильвия и впрямь оттаивала. Смогла наконец моргнуть. Смогла более-менее глубоко вдохнуть и выдохнуть. И наконец зашевелились пальцы.
– Вот и прекрасно, – обрадовался бестелесный мессир. – Говорить можешь?
Язык и губы повиновались плохо, с трудом, но в конце концов она сумела разговориться. Силы благие и не очень, как же это было хорошо!..
– Мессир, – она опустилась на одно колено, пусть и с немалым усилием. – С возвращением вас домой, мессир Архимаг.
– Ладно-ладно, – благодушно отмахнулся призрак. – Нам ещё предстоит много работы, если, конечно, ты окажешься достаточно умна, чтобы понять, с кем стоит вставать рядом, а с кем нет. Судя по содержимому сей ловушки, один шаг в правильном направлении ты уже сделала. Не ошибись во втором.
– Я не ошибусь, мессир.
– Прекрасно, милочка. А теперь ступай потихоньку к моему дому. Там встретимся и поговорим без помех.
* * *
Сильвия шла к дому мессира Игнациуса медленно, хотя, как говорят в романах, «ног под собой не чуяла».
Что-то случилось с господином всемогущим Архимагом. Так просто в Долину не возвращаются, утратив тело и сделавшись серым привидением; ты угодил в скверный переплёт, мессир, и, похоже, выбраться из него целым и невредимым у тебя не получилось. Но душа твоя каким-то образом не отправилась в царство мёртвых, она задержалась здесь, и, когда я поймала в ловушку могущественного мага, в ход пришли некие страховочные заклятия, оставленные Игнациусом тут давным-давно.
Слишком сложно, заспорила она сама с собой. А если бы я не нашла записи? Или вообще бы никто не нашёл? Или не смог бы разобраться? Или разобрался бы, но решил ничего не делать? Или сделал бы, но никого б не уловил?
Нет, ей было что возразить на это. Как так выразился мессир? «Побочное следствие»? «Побочный результат»? Заклятия, выходит, накрепко привязывали его душу к этому монолиту в Башне – недаром, видать, она именовалась «башней высшей защиты».
