Логично? – логично. Создать мощнейший аттрактор, к которому неведомыми узами будет привязана его душа; с тем, чтобы потом воплотиться обратно, после того как…
После того как тело мессира Архимага, очевидно, погибло.
То есть он встретил врага ещё более могущественного, чем он сам.
Кого?!
Хагена, тана Хединсея? Или – поднимай повыше! – самого бога Хедина?
Или, к примеру, того же Кора Двейна.
Гадать можно долго.
В том числе и о том, какие именно магические механизмы позволили этой душе воплотиться, пусть даже в этом призрачном состоянии. И какую роль сыграла здесь сотворённая ей ловушка.
Дом мессира стоял по-прежнему покинутый и тёмный, однако дверь оказалась чуть приоткрыта, самую малость, и из щели тянуло могильным холодом.
Отчего-то стало очень не по себе. Дом мессира, уютный и мирный, напоминал сейчас громадную западню с аккуратно насаженным на крючок сыром, к которому подбиралась она – неумная, но донельзя любопытная мышка.
И тем не менее она вошла, шагнула в раскрывшуюся её навстречу тёмную щель двери и вздрогнула, когда створка мягко, но быстро захлопнулась у неё за спиной.
Темнота. Здесь ничего не изменилось, никто сюда не заходил.
– В кабинет иди, – прозвучало ворчливое, и Сильвия едва не взвизгнула самым позорным образом.
Она повиновалась.
Шторы тут были плотно запахнуты, а в камине, затрещав, вдруг взвилось пламя.
– Угощения не будет, милочка.
Серый призрак парил в паре дюймов над полом, между Сильвией и огнём.
– А теперь ты расскажешь мне во всех подробностях, что произошло в Долине за последнее время. Ничего не упускай.
В животе Сильвии перекатывался липкий холодный ком. Было страшно. Очень. Что ты натворила, глупая?!
Однако она заговорила. Разумеется, Игнациус сумеет разузнать всё и сам, так пусть убедится в её правдивости и преданности.
Великий Архимаг слушал, время от времени его бесплотное лицо дёргалось, словно он пытался приподнять бровь, как бы в знак иронического удивления.
– Значит, приняла Хаос… да, это я почуял. Подняла гоблинов? Умная девочка. Хороший отвлекающий маневр. Отбила все атакующие чары? Гм, ловко. Ирэн Мескотт сломалась, когда ты пообещала отдать её гоблинам? – тут последовало довольно-таки гнусное хихиканье. – А что, отличная идея. Жаль, что не осуществила. Впрочем, может, ещё воплотим. Никогда не любил эту ханжу. Небось старшей адепткой бегала к старику Динтре, постель ему грела, чтобы взял к себе в ординатуру, а потом-то, глянь, моралисткой заделалась. Так, решила основать державу? Неплохо, неплохо, дорогая. Начала с Джерто? Тоже логично. А потом что? Куда вылазку устроили? Мир серебристых шаров, где читают заклятья?
Голос Архимага дрогнул, и Сильвия подумала, что впервые смогла удивить его по-настоящему. Ну, или он достаточно искусно это изобразил.
Она продолжала рассказывать. Призрак внимал, от него волнами расходился холод. Верно, там, в камере башни, Сильвия это не ощутила; сейчас почувствовала в полной мере, руки покрывались гусиной кожей.
Однако она продолжала, делая вид, будто ничего не замечает.
– По имени Кор Двейн, э? – призрак сделал попытку сесть в кресло, провалился сквозь него и пробормотал нечто не слишком принятое в обществе юных дев. – Проклятье, вечно забываю про это… Чародей Двейн, значит? Никогда о таком не слышал. На каком языке он с тобой говорил?
– На языке Долины, мессир.
– Хм, хм, хм… – паря над полом, призрак двигался туда-сюда, по привычке хозяина дома прохаживаться от стены к стене своего кабинета. – Ну ладно. Так и зачем он сюда пожаловал?
Сильвия ответила. Честно.
– Зелёные кристаллы? Вселенная, превращающаяся в один огромный смарагд? – голос бестелесного Игнациуса был ровен, лишён всяческого выражения; в камине мерно трещало пламя, уютно плясали на портьерах отсветы, а Сильвии становилось всё страшнее и страшнее.
Ей, не испугавшейся даже Хаоса!
– Хорошо, – помолчав, мессир Архимаг вновь воззрился на гостью. – И как же он, моя дорогая, оказался у тебя в мешке? Чего не поделили?
– Он сказал – ему нужно «кольцо» всех магов Упорядоченного, чтобы остановить зелёную напасть, а потом и Неназываемого…
– И это всё? – призрак пялился на Сильвию булавочно-острыми чёрными зрачками, настоящими провалами в Ничто.
– Нет, мессир. Ещё ему требовалась моя память – об отцовском фламберге. Это, дескать, очень необычный меч…
– Воистину, – буркнул призрачный хозяин. – Будь он обычным, на кой он тогда этому Двейну? И вот после этого у вас и возникло… гм… маленькое разногласие?
Сильвия кивнула.
– Но я его не специально ловила, мессир, клянусь! Он меня парализовал…
– Фу-у! Как так?! Тебя, лучшую из лучших?! В одиночку взявшую всю Долину?! – Сильвия мучительно покраснела. Кор Двейн был не первым, взявшим верх над ней в последнее время.
– Врасплох застал… – проворчала она наконец, чтобы хоть что-нибудь сказать.
– Врасплох! – неподдельно возмутился Игнациус. – Никакие двейны-шмейны не должны были тебя обхитрить!.. А ты, милочка, попалась на уловку столь же древнюю, как игра в напёрстки на всех без исключения базарах Упорядоченного!.. Будь я твоим наставником – выдрал бы, честное слово!
Сильвия низко опустила голову. Отчего-то вдруг вспомнилось её первое появление в Долине, когда здешние обитатели казались всемогущими полубогами, и она была согласна на всё, лишь бы мессир Архимаг взял её в ученицы. Постель так постель, кое-что поострее в оной – да запросто.
И как же всё изменилось!..
Нет, теперь она что-то могла бы позволить только одному человеку. Человеку, одолевшему её в честном бою, лицом к лицу.
Человеку, о котором она не сказала мессиру Архимагу ни единого слова.
– Виновата, мессир Архимаг…
– То-то же, что виновата. Ну да ладно, повинную голову меч не сечёт! Так как же ты его всё-таки словила?
– Это не я, честное слово! Это когда его кристалл взорвался, видать, что-то сдвинулось…
– Сдвинулось! – ядовито передразнил призрак. – В голове у тебя кое-что сдвинулось, не иначе! Это ты, ты сама. В последний момент перед обездвиживанием. Неплохо, неплохо, кстати. Ладно, с этим субчиком мы разберёмся попозже; пусть сидит, ничего с ним не сделается. Пока что займёмся мною. И ты мне поможешь, госпожа распорядительница Совета, – призрачный рот сложился в ехидную ухмылку.
– Разумеется, мессир. Что нужно сделать?
– Будто не понимаешь! Я, как нетрудно заметить, нахожусь в бестелесной форме. Это несколько неприятно и мешает получать привычные удовольствия. Я маг старый, поживший, некоторые привычки менять трудно.
