Ответная реакция форумчан на комментарии Вебера не заставила себя долго ждать. Отчасти это было предсказуемо – люди сочли парадокс, лежащий в основе опыта Вебера, совершенно непостижимым, если не сказать хуже. Один из студентов написал: «„Я ничто, следовательно, я всё“? Эта пафосная болтовня на самом деле значит „я так высоко взлетел в своей духовности, что вам меня нипочем не понят ь“».
Другой участник возражал не против самого парадокса, а против второй его части, «я есть всё». Еще одна студентка, сама – учитель медитации, написала: «Буддистская философия не проповедует единство». И вообще-то, она была права. Конечно, вы точно сможете найти уважаемых буддистских мыслителей, придерживающихся мнения, подобного том у, что высказал Вебер, но широкого распространения идеи единства в популярном махаянском буддизме, исповедующем пустоту, не обнаружите. Если вещи, которые мы видим в окружающем мире, по своей сути пусты, значит, в каком-то смысле они не существуют. По крайней мере не существуют безусловно. И как вы помните, «я», согласно буддистской философии, тоже не существует. Так что как может всё – «внешний» мир, который не то чтобы существует, и «я» «внутри», которое не то чтобы существует, – быть едино? Ничто плюс ничто равняется ничему, разве не так?
Это упрощенная, практически карикатурная версия настоящего буддистского спора. Однако она вполне отражает его дух и объясняет, почему ортодоксальные буддисты сочтут разговор о «единстве» бесполезным. С другой стороны, если вы присмотритесь к этому спору пристальнее, то задумаетесь, так ли уж этот разговор бесполезен. Именно размышления над реакцией студентов на слова Вебера заставили меня поверить в то, что грань между идеями единства и пустоты не слишком-то четкая.
Пустота и единство – в чем разница?
Глядя на логическую цепочку, выстраиваемую буддистскими философами в отношении доктрины пустоты, вы обнаружите, что очень многое в ней относится к буддистской идее, на Западе часто называемой «взаимозависимое возникновение». Это означает, что вещи, существующие якобы независимо от других вещей и явлений, на самом деле зависят от них. Деревьям нужны солнечный свет и вода, и деревья постоянно меняются под влиянием света и воды, а также множества других факторов. Реки, озера и океаны нуждаются в дожде, а дождь был бы невозможен без рек, озер и океанов. Людям нужен воздух, и состав воздуха, которым мы дышим, был бы другим, если бы мы им не дышали.
В общем, ничто на свете не существует само по себе, ничто не обладает всем необходимым для автономного существования, ничто не обеспечивает целиком само себя. Отсюда и идея пустоты: в мире нет ничего, чьим неотъемлемым свойством являлось бы существование.
Согласно буддистской философии, это факт, и вы можете интуитивно постичь его, если в ходе серьезных занятий медитацией начнете ощущать отсутствие сущности у всего вокруг. И если одновременно вы почувствуете, как постепенно стираются границы вашей собственной сущности, то пустота для вас распространится не только на якобы существующие вещи снаружи, но и на якобы существующую личность внутри. (Это, кстати, объясняет, почему, особенно в махаянском буддизме, доктрина бессамости иногда считается лишь частным случаем более общей доктрины пустоты.) Подчеркивая такую распространенность пустоты, буддистские философы иногда применяют термин бессамость по отношению не только к том у, что «внутри», но к том у, что «снаружи». У вас нет внутреннего неотъемлемого «я», и у деревьев ее тоже нет, и у камней[21]. Или можно сказать наоборот: как у деревьев и камней нет «я», так нет ее и у вас. В любом случае вокруг лишь пустота.
Такова основная аргументация.
Но мне кажется, что этот аргумент можно повернуть иной стороной для того, чтобы показать, что идеи всеобщей пустоты и единства не так уж отличаются друг от друга. Рычагом для этого поворота послужит термин, лежащий в основе аргумента, – взаимозависимое возникновение.
Взаимозависимость – термин в наши дни достаточно распространенный. Например, если вы проследите за фондовыми рынками нескольких стран и заметите, как они коррелируют друг с другом, то скажете: «Ух ты, как сильно, оказывается, зависят друг от друга экономики этих государств!» Уместной будет и вторая часть буддистского термина – возникновение. Ведь ни одна из этих экономик не стала бы такой, какая она есть, если бы не взаимодействовала с другими.
Теперь, заметив взаимозависимость, вы можете добавить: «У этих экономик куда больше общего, чем я думал».
Большинство людей согласятся со справедливостью этих слов – несколько систем с сильной взаимозависимостью куда ближе к общности, чем несколько независимых. Без сомнения, одной из причин, почему наш организм считается единым целым, является то, что его части – легкие, почки и другие внутренние органы – очень взаимозависимы.
Так что странно было бы возражать человеку, описывающему подобное осознание общности или единства, словами: «Нет-нет, ты ошибаешься. На самом деле это взаимозависимость и взаимосвязь, а вовсе не общность или единство». Разве именно взаимозависимость и взаимосвязь не указывают на общность и единство? Конечно, это не совсем одно и то же, но разве не справедливо заметить, что чем больше взаимосвязи и взаимозависимости, тем ближе вы к единству? И разве люди, поддерживающие доктрину пустоты, не говорят на самом деле о том, что реальность пронизана взаимозависимостью и взаимосвязями?
Сказанного уже почти достаточно для того, чтобы заставить вас задуматься, почему кто-то расстраивается, когда люди вроде Вебера говорят о единстве, а не о распространении пустоты. Зачем возмущаться чужой, возможно, вполне оправданной позицией по не самому ясному семантическому поводу? Но философские ставки здесь куда выше, чем кажется на первый взгляд. Вот мы и подошли к вышеупомянутому столкновению между буддистской и индуистской философией.
В индуистском течении, в особенности относящемся к школе адвайта-веданта, присутствует идея о том, что индивидуальная личность, или душа, на самом деле лишь часть так называемой вселенской души. В терминах индуизма это звучит так: атман (личность, или душа) есть брахман (вселенская душа).
То есть сказать, что атман является чем угодно – брахманом или чем-то иным, неважно, – значит признать, что атман вообще существует. А ведь считается, что само зарождение буддизма, его ясное проявление в индуистской среде, во многом связано именно с отрицанием существования атмана.
Так что теперь вы понимаете, чем появление Гэри Вебера на моем курсе по буддизму могло мне аукнуться. Сказать, что «все едино» – с философской точки зрения означает признать существование «я». А отсюда, в свою очередь, рукой подать до предположения, что буддизм ничего особенного в восточную философию не привнес.
Но вот что забавно – сам-то Вебер отрицает существование «я». Свое ощущение «я – всё» он явно и четко увязал с ощущением «я – ничто». И действительно, более поздняя часть нашего диалога на видео сделала эту связь еще сильнее.
– У меня был опыт во время медитации, – сказал я ем у, – когда границы моей личности внезапно стали казаться в определенном смысле более прозрачными. То есть в тот момент, когда пение птицы достигло моих органов чувств, между ними как будто вообще не было разделительной полосы.
