– Выходит, вы живете поблизости?
– В восьмиэтажном доме напротив. Если бы жила далеко, разве бы обратилась? Куда мне, безногой! А паренек-то молодец, все правильно объяснил. Телефон ваш дал, и я сразу же сюда позвонила. Там за стойкой ваша матушка стоит? Красивая женщина! На артистку похожа, ей-богу!
– Ну, что же мне с вами делать…
– Неужто за неделю мешок с тремя дырками не сошьете?
– Я, дорогая Агния Рудольфовна, мешка шить не стану, – проговорила Надежда. – Зачем же ткань переводить. Если уж делать, то красивую вещь. Вам нравятся юбки в складку?
– В молодости сносила не одну. Я в девчонках худющей была. Во дворе глистой называли. Ну, а как родила, сразу потолстела.
– А что, если мы сделаем костюм? – Надежда достала из стола чистый лист и карандаш. Набросав эскиз, показала его заказчице: – Как вам это?
– Нравится. Только вот открытые руки смущают. Они у меня хоть и сильные, колеса ими кручу, но красоты – никакой.
– Рукав будет до локтя. Летняя свадьба, а значит, и костюм должен быть легким. Сейчас выберем ткань. – Она открыла каталог и отыскала нужный образец: – Очень советую эту ткань. Она, как солнечный день, вся в цветах.
– Значит, сошьете?
– Не зря же вы до нас добирались, – улыбнулась Надежда.
Не сдержав эмоций, Агния Рудольфовна рассмеялась.
– Хорошая вы женщина. И вы, и мамаша ваша, Ираида Самсоновна. Мы так хорошо с ней поговорили, пока вас не было.
– Значит, шьем из солнечной ткани?
– Шьем из нее. Она мне сразу понравилась.
– Эскиз утверждаем?
– Утверждаем. Лучше нам не придумать.
– В таком случае сейчас я с вами прощаюсь. Ждите здесь. Через минуту придет закройщик и снимет с вас мерки. Ираида Самсоновна назначит дату примерки. Ввиду срочности, думаю, обойдемся одной примеркой.
– Подождите-ка, чего хотела спросить… – Агния Рудольфовна поманила Надежду рукой.
Надежда задержалась в дверях:
– Слушаю вас.
– Пареньку тому спасибо от меня передайте.
– Но я не знаю кому.
– Он сказал, что где-то тут у вас обретается. Вроде как полицейский.
– У нас работает следственная группа. Но окрестные дома обходят несколько человек, и я не знаю, кто побывал у вас.
Агния Рудольфовна понизила голос и непроизвольно огляделась:
– Люди говорят, что в яме нашли куски человечины…
– Этого я не знаю, – уклончиво проговорила Надежда.
– Неужто не слышали?
– Не интересовалась. А разве тот паренек вам ничего не сказал?
– Он только спрашивал: не видела ли этого… Не слышала ли того… А ведь я каждый день смотрю на их канитель. Из моего окна все хорошо видать. Если бы ничего не нашли, стройку бы не закрыли. Ведь верно?
– Могу пообещать, что костюм сошьем к сроку. А теперь, Агния Рудольфовна, мне нужно идти.
Надежда вышла из примерочной, забрала свою сумку и сказала матери:
– Позвони Соколову, пусть снимет мерки.
– Уже позвонила, – ответила Ираида Самсоновна и спросила: – Ты к себе?
– Да. А что?
– У меня хорошая новость. Через минуту я к тебе поднимусь. Вот только дождусь, когда подойдет Виктория.
Она пришла через полчаса и, войдя в кабинет, с порога поделилась:
– Вот так и делай людям хорошее…
– Ты про заказчицу? – удивилась Надежда.
– Я про Викторию. Отпросилась на полчаса, а явилась к обеду.
– У нее что-то случилось?
– Говорит, была у врача.
– Надеюсь, что она не беременна. Как бы не пришлось искать ей замену.
– Типун тебе на язык! – вскинулась мать.
– Вечная проблема женского коллектива. В швейном цехе – трое в декрете и еще одна снова беременна.
– Надо бы попытать Викторию… – сказала Ираида Самсоновна. – Впрочем, она не замужем.
– Для этого не обязательно иметь мужа, – сказала Надежда.
– Вот-вот… – Ираида Самсоновна многозначительно помолчала, потом все же продолжила: – То же самое и я тебе говорила…
– Мама!
– Молчу, молчу… Твоя жизнь, сама в ней и разбирайся.
– Ты сказала, есть хорошие новости?
– Когда?
– Там, внизу.
– Ах да! Я и забыла! – Ираида Самсоновна вышла из кабинета и вскоре вернулась с пачкой факсимильных страниц. – Вот!
– Что это? – Надежда взяла документ и, пробежав глазами, проронила: – Да ты с ума сошла, мама…
– Решила вопрос, который не терпел отлагательства, – с достоинством ответила Ираида Самсоновна. – Иначе мы бы упустили эту возможность.
– Ты не имела права… – с отчаяньем в голосе простонала Надежда.
– И здесь ты ошибаешься. У меня есть право подписи.
– Но как ты могла?! – Надежда вскочила с кресла и заходила по комнате. – Я буквально разрываюсь! Заказчицы – одна за другой! Через полторы недели показ! Потом – размещение пошива на производстве! А теперь еще и это?! Как ты могла?!
– Повторяю: если бы я не заключила этот контракт, мы бы его упустили.
– Боже мой… – Надежда опустилась в кресло и углубилась в чтение.
Ираида Самсоновна терпеливо ждала, пока дочь прочтет договор, заключенный ею со школой-пансионатом.
Дойдя до реквизитов сторон, Надежда с грустью посмотрела на мать:
– Ты загнала меня в капкан… Это ты понимаешь?
– Не говори глупостей! – вспыхнула Ираида Самсоновна. – Я – мать и не причиню своей дочери зла. Эта работа – реальный шанс заработать хорошие деньги. И, если ты обратила внимание, у нас есть три полных месяца.
Надежда протянула матери лист договора:
– Прочитай пункт три четыре…
– Обязанности подрядчика? – уточнила Ираида Самсоновна и прочитала вслух: – Подрядчик выполняет заказ путем индивидуального пошива.
– Ты хоть понимаешь, что это значит?..
– Смеешься? Да мы только этим и занимаемся.
– Теперь взгляни на количество.
Ираида Самсоновна прочитала:
– Общее количество комплектов – тысяча двести. В том числе: два комплекта учебной формы, включающих в себя: юбку, блузку, жилет, жакет и галстук. И два комплекта домашней одежды, включающих в себя платье и пелерину. – Ираида Самсоновна подняла глаза и посмотрела на дочь: – И что в этом особенного?
– А теперь будем считать… – Надежда взяла телефон и отыскала в нем калькулятор. – Мне или Соколову нужно снять мерки с трехсот воспитанниц школы. На каждую из них построить по шесть лекал. Итого – тысяча восемьсот. Потом раскроить три тысячи шестьсот изделий, сметать их и подготовить к примерке. На каждое изделие – минимум две примерки. Итого: семь тысяч двести индивидуальных примерок.
