Девушка умело вонзила иглу в его вену. Желтоватая жидкость окрасилась красной кровью, и поршень потихоньку вдавил содержимое шприца в руку.
– Ну как? – весело спросила она. – Отпускает?
– Подожди, не так быстро.
Девушка с размаху чмокнула его в щеку:
– Мочи нет ждать!
– Что-то мне нехорошо… Подожди. – Петерс Янович повел шеей, потом дернулся, замер, и его голова тяжело упала на грудь.
– Петруша! – крикнула девушка и начала трясти его за рукав. – Что с тобой?! Что?!
Но сколько ни хлопала она его по щекам, сколько ни трясла и ни призывала очнуться, Петерс Янович не подавал признаков жизни. Он был мертв.
Успокоившись, девушка подняла с пола стерилизатор и шприц и обстоятельно сложила все в сумочку. Потом быстро надела сапоги и выбралась из машины на снег. Там надела и застегнула пальто, схватила сумочку и, хлопнув дверцей, побежала по неглубокому снегу к дороге.
Глава 23
Просто тяжелый день
Москва, Замоскворечье
Наше время
Той же ночью Ираида Самсоновна уехала в Брянск, с тем чтобы на следующий день осмотреть швейную фабрику, где планировался пошив школьной формы. Надежда и Виктория остались на хозяйстве одни.
Утром Надежда на время заняла место администратора. К ней подошел Тищенко:
– Прошу прощения, Надежда Алексеевна…
– А разве вы не должны были уехать с Соколовым в школу-пансионат? – с удивлением спросила Надежда.
– Обстоятельства изменились, и мне пришлось остаться.
– У вас что-нибудь случилось?
– Вчера не явился Шелегеда, и примерка не состоялась. Вечером на мой личный мобильник позвонили из его секретариата и перенесли примерку на сегодня. – Тищенко развел руками: – Поймите, Надежда Алексеевна, у меня не было выбора.
– Откуда у них ваш личный номер? – поинтересовалась Надежда. – И почему они не позвонили на телефон ателье?
– Ума не приложу! Я ему своего номера не давал, – заверил Тищенко.
– Когда придет Шелегеда?
– В два часа.
– Значит, Соколов уехал один?
– Ну почему же? – Тищенко сдержанно улыбнулся. – Мы договорились с Вилмой Карклиней. Сегодня с ним поехала она, завтра поеду я.
– А вот это вы сделали правильно, – сказала Надежда. – Если не возражаете, я загляну к вам на примерку. Мне нужно поговорить с Шелегедой.
– Как же я могу вам запретить? Милости прошу. Ваше право.
Оставшись в одиночестве, Надежда набрала номер Льва. Его телефон, как и ожидалось, был отключен. Вскоре пришла Виктория, и Надежда отправилась на склад фурнитуры, чтобы поговорить с Протопоповым.
Она вошла в комнату, когда Иван Макарович говорил по телефону:
– Лучше вам записать, не то позабудете. Повторяю: Петерс Янович Лиепиньш. Умер в начале восьмидесятых. Председатель колхоза в деревне Средние Буланки. Герой соцтруда. Да он у вас в области в национальных героях должен числиться. Неужто не найдете? Что интересует? Причина смерти. Если возбуждалось уголовное дело, пришлите копии документов. Да, и хорошо бы заключение судмедэксперта. Контакты вам перешлет мой помощник. Буду ждать, и, пожалуйста, не задерживайте!
Протопопов закончил разговор и взглянул на Надежду.
В ответ на ее молчаливый вопрос покачал головой:
– Пока ничего. Вечером встречаюсь со следователем.
Надежду не удовлетворил этот ответ. По ее убеждению, Протопопов не слишком старался, чтобы освободить ее Льва.
– Надо же что-то делать, Иван Макарович!
– А кто сказал, что я ничего не делаю?
– При всем моем уважении к вам… – начала Надежда.
– Надежда Алексеевна! – прервал ее Протопопов. – Позвольте мне делать то, что я должен. Прошу не мешать и не вовлекать меня в пустопорожние разговоры! – Он вышел из-за стола, энергично прошелся по комнате и остановился напротив нее. – Вы что же думаете? Что я не переживаю за Льва?
– По крайней мере, сейчас это не так заметно, – набравшись дерзости, сказала она.
– Обидеть меня желаете? – Иван Макарович пристально поглядел ей в глаза.
– Хочу, чтобы вы освободили Льва Астраханского.
Протопопов отстранился и с горечью воскликнул:
– Опять двадцать пять! Да что же это такое? За кого вы меня принимаете? Я вам не Андерсен и сказок не рассказываю. Послушайте, милая барышня, в таких делах чудес не бывает. Процесс вызволения человека из СИЗО может продлиться недели и даже месяцы. Чего уж там… Есть вариант, что наши с вами усилия не принесут результата.
– Принесут, – уверенно проговорила Надежда. – Я не позволю, чтобы Лев остался в тюрьме.
– Мне бы вашу уверенность.
Дверь склада приоткрылась, и в щель просунулась голова Виктории:
– Надежда Алексеевна, у вас примерка.
– Что? – не сразу сообразив, уточнила Надежда.
– Калмыкова пришла на примерку. Ждет вас в примерочной.
– Простите. – Кивнув Протопопову, Надежда вышла за дверь и в коридоре набросилась на Викторию: – Почему вы не предупредили меня заранее?! Почему я узнаю о примерках, когда клиентка уже в примерочной?!
– Вы же знаете, что все впопыхах. Перед отъездом Ираида Самсоновна забыла вписать в журнал.
– А платье Калмыковой? Оно готово к примерке?
– Соколов сметал его вчера вечером.
– Один вменяемый человек из всей вашей компании! – резко проговорила Надежда, но уже через мгновенье пришла в себя. – Простите меня, Виктория. Я не должна была так говорить.
В ответ Виктория по-доброму улыбнулась:
– Просто тяжелый день.
– Здравствуйте, Надежда Алексеевна! – Калмыкова стояла перед зеркалом в сметанном платье.
– Добрый день. – Надежда притворила за собой дверь примерочной и спросила: – Ну как?
– Ткань красивая, остальное пока неясно.
– Это первая примерка, что здесь увидишь. Знаете, как говорят? Первая примерка – для закройщика.
– А вторая для клиента? – Калмыкова повернулась спиной к зеркалу и оглянулась назад: – Вот здесь что-то морщит. Не находите?
– Это потому, что вы повернулись. – Надежда взяла со стола зеркальце и вручила его Калмыковой. – А теперь посмотрите на себя, но только не оглядывайтесь.
Калмыкова изучила себя в зеркальце и, кажется, успокоилась.
– По-моему, не так уж плохо.
– А по-моему, очень хорошо. – Надежда прихватила парой стежков вытачку и пояснила: – Раствор вытачки маловат, но это не ошибка закройщика. Это из-за подвижной структуры ткани. В целом платье село удачно.
