CCCXCV
Крестовый поход Годфрида Бульонского
Крестовый поход феодалов – освободителей Иерусалима и храма Гроба Господня возглавил Годфрид Бульонский. В этот раз к сотне тысяч паломников добавилось четыре с половиной тысячи вооруженных рыцарей. В большинстве своем это были младшие отпрыски аристократических семей, не рассчитывавшие ввиду права старшинства ни на какое наследство. Под прикрытием веры эти феодалы-лишенцы надеялись завладеть чужими замками и землями. Так они и поступали. Завладев замком, рыцари оседали в нем, махнув рукой на крестовый поход. Им случалось драться между собой за владение землями покоренного города. Князь Боэмунд Тарантский, к примеру, решил присвоить Антиохию.
Парадокс в том, что для достижения своих целей западная знать шла на альянс с восточными эмирами и билась с другими крестоносцами, сговорившимися с другими эмирами. Наставал момент, когда никто уже не знал, кто с кем воюет и за что. Многие даже забывали о первоначальной цели похода.
CCCXCVI
Всеядность
Властелины Земли не могут не быть всеядными. Способность сожрать что угодно – непременное условие распространения вида в пространстве и во времени. Чтобы утвердиться в качестве хозяев планеты, извольте кушать любую предлагаемую ею пищу. Животное, зависящее от какого-то одного источника пропитания, рискует исчезнуть, когда этот источник иссякнет. Сколько видов пернатых вымерли только потому, что питались определенными насекомыми, те мигрировали, а пернатые не смогли за ними последовать! Сумчатые, питающиеся исключительно листьями эвкалиптов, не могут ни путешествовать, ни выжить там, где эти деревья вырублены.
Человек, подобно муравью, таракану, свинье и крысе, понял это. Эти пять видов едят и переваривают практически любую пищу. Поэтому они могут претендовать на звание животных – владык мира. Другое их общее свойство – постоянный пересмотр пищевой корзины для оптимальной адаптации к среде обитания. Их социальная структура включает дегустаторов новой пищи, что позволяет избегать эпидемий и отравлений.
CCCXCVII
Зомби
Жизненный цикл большого плоского печеночного глиста (Fasciola hepatica) – несомненно, одна из величайших загадок природы. Это животное достойно того, чтобы о нем написали роман. Как явствует из его названия, это паразит, прижившийся в печени овцы. Глист питается кровью и клетками печени, растет, откладывает яйца. Но в печени они не могут проклюнуться. Их ждет долгая эпопея.
Яйца покидают организм с пометом. Созрев, они проклевываются. На свет выходит крохотная личинка, которую съедает новый хозяин, улитка. У нее внутри личинка глиста размножается, а затем выходит наружу вместе со слизью, отрыгиваемой брюхоногим в сезон дождей. Но это лишь половина пути.
Эта слизь, белые шарики, привлекает муравьев, и глисты проникают вместе с этими троянскими конями в организм насекомых. Там они остаются недолго. Прогрызая тысячи дырочек и превращая муравьев в сита, они затыкают дырочки клеем, помогая хозяевам пережить эту неприятность. Убивать их нельзя, потому что они – звено, связующее с овцами. Личинкам надо снова попасть в овечью печень и завершить свой цикл роста.
Но что сделать, чтобы овца, не питающаяся насекомыми, съела муравья? Глисты поколениями мучились этим вопросом. Проблема тем сложнее, что овцы щиплют высокую и влажную траву, а муравьи покидают свои гнезда только в жаркие часы и ползают внизу. Как соединить их в одном месте и в одно время?
Личинки нашли решение, расселившись по всему организму муравья. Десяток поселяется в тораксе, десяток в лапках, десяток в брюшке, одна в мозгу. Эта, последняя, сразу меняет поведение муравья. В итоге вечером, когда все рабочие муравьи спят, зараженные муравьи расползаются и, как сомнамбулы, цепляются за кончики травинок. Причем выбирают не абы какую траву, а ту, которую любят овечки: люцерну, пастушью сумку. Там, застыв, муравьи ждут, пока их съедят.
Такова задача поселившейся в муравьином мозгу личинки: заставлять муравья вечер за вечером виснуть на травинках, пока его не съест овца. Утром, когда опять теплеет, не съеденный овцой муравей приходит в чувство и снова становится себе хозяином. Он задается вопросом, что делает здесь, на кончике травинки, торопится вниз и возвращается к своим повседневным делам. И так до следующего вечера, пока муравей, снова ставший зомби, не карабкается вместе с другими зараженными личинками глистов собратьями на травинки и ждет, пока его съедят.
Этот цикл ставит перед биологом множество проблем. Первый вопрос: как засевшая в мозгу личинка видит происходящее снаружи и направляет хозяина к той или иной траве? Второй вопрос: личинка, управляющая мозгом муравья, умирает, когда попадет в рот к овце. Как получается, что только она одна жертвует собой? Можно подумать, что личинки соглашаются на гибель лучшей среди них, чтобы остальные достигли цели и завершили цикл глиста.
CCCXCVIII
Длинноносые в Японии
В XVI веке в Японии высадились первые европейцы – португальские мореплаватели. Они пристали к острову на западном побережье, где их со всей учтивостью принял японский губернатор. Его сильно заинтересовали новые технологии, которыми обладали эти «длинноносые». Особенно его привлекла аркебуза, и он выменял одну на шелк и рис.
Затем губернатор приказал дворцовому кузнецу скопировать это чудесное оружие, но тот не смог запаять казенную часть. Аркебуза японского изготовления раз за разом взрывалась в лицо стрелку. Поэтому при следующем появлении португальцев губернатор попросил корабельного кузнеца научить коллегу-японца запаивать казенную часть, чтобы при выстреле не происходило взрыва.
После этого японцы стали изготавливать огнестрельное оружие в большом количестве, что полностью изменило правила ведения войны в их стране. До сих пор сражались на мечах одни самураи. Теперь сёгун Ода Нобугана создал корпус аркебузиров и научил их стрельбе залпами по вражеской кавалерии.
Кроме материального подарка португальцы вручили еще и духовный дар – христианство. Незадолго до этого папа разделил мир между Португалией и Испанией. Япония была передана первой. Португальцы прислали иезуитов, которых поначалу приняли хорошо. Японцы уже переварили несколько религий, и христианство стало для них еще одной среди многих. Но нетерпимость христианских заповедей в конце концов разгневала их. Почему католическая вера называет все остальные религии заблуждениями и стращает, что их предки, которых они так почитают, будут гореть в аду в наказание за то, что не приняли крещения?
