Бесполезно.
И вдруг где-то, казалось, что прямо в моей голове, раздался дикий противный писк. С каждой секундой он становился всё громче, всё ужаснее. Я же застыла, просто перестав двигаться и всеми силами стараясь отгородиться от такого ужасного звука. Увы, это было невозможно.
Писк усиливался. Мне стало казаться, что он пронизывает всю меня, проникает в каждую клеточку, течёт по венам вместе с кровью, отдаётся резонансом в моём дыхании. Глаза я зажмурила так крепко, как только могла, но из них всё равно лились слёзы. Всё тело казалось напряжённым настолько, что было готово взорваться, разлететься на мелкие кусочки. Мне казалось, что сейчас я просто распадусь на молекулы, превращусь в сгусток атомов и просто перестану существовать в том виде, в котором есть.
Может, это стало проявлением слабости, но в какой-то момент я просто смирилась с происходящим. С этим звуком, со своей скорой гибелью. Просто приняла происходящее, как данность. Перестала сжиматься, открылась навстречу этому невозможному писку. И как ни странно, но стало легче.
Нет, звук никуда не ушёл — напротив, стал сильнее, но теперь он будто проходил сквозь меня. А может, я просто умерла и теперь начала своё существование, как призрак? Вот только для бестелесного существа я всё ещё ощущала себя слишком потрёпанной. Измученной. И почему-то липкой.
Писк продолжал набирать громкость, но я каким-то странным образом умудрилась не только распрямить плечи, но и открыть глаза. И то, что увидела, меня искренне поразило. Я сама всё ещё сидела в том же кресле, была целой… но почему-то в крови. А вот комната стала иной. Само пространство в ней выглядело сгустком вибрирующих энергий. Из-за этого стены стали казаться полупрозрачными, металлическая дверь пошла трещинами и была готова вывалиться, лампы потухли, но я всё равно видела прекрасно… вот только в каком-то совершенно ином спектре.
Пространство… теперь я ощущала его иначе. Для меня словно больше не существовало пустоты. Везде — абсолютно везде царила энергия, и среди её многообразия я ощущала себя как никогда настоящей.
И вдруг звук резко усилился, да так, что я едва не захлебнулась собственной кровью. Сердце забилось так часто, будто отсчитывало последние удары этого существования, а потом… сознание, наконец, меня покинуло. Но даже в той блаженной темноте я не почувствовала покоя. Наоборот, возникло ощущение, что меня вытянули из одного ада и сразу погрузили в другой. И в нём была белоснежная комната, каждая стена которой двигалась, подобно мембранам на больших колонках. Они гудели, стучали, и при каждом их движении в меня летела новая волна обжигающего воздуха. Но не успевала одна сбить меня с ног, как подлетала вторая, не позволяющая упасть. Я чувствовала себя песчинкой в аэротрубе. Меня мотало из стороны в сторону, причём так резко и грубо, что сил сопротивляться просто не нашлось.
Я уже подумала, что это издевательство никогда не закончится, что мне придётся вечность мучиться в этом жутком месте. Потому строгий командный голос, раздавшийся из неоткуда, стал настоящим подарком небес.
— Отключайте от аппарата. Дальнейшее воздействие ничего не даст. Если она выживет — сообщите мне и составьте отчёт высшего порядка. Копии направьте в комиссию по отбору и лично лорду Эргаю.
— А если не выживет? — спросил незнакомый женский голос.
— Тогда вы знаете, что делать.
Снова послышался писк… но теперь этот звук показался мне избавлением. Спасением от бесконечной боли. Свет вокруг меня потух, и всё, наконец, стихло.
Глава 7
Бункер
В ухе что-то жужжало. Хотя правильнее сказать — жужжало в голове, прямо в мыслях. Иногда это жужжание сменялось мягкими уговорами, иногда отборной бранью, но чаще всего просто звучало гадкое «з-ж-з-з-ж-з». Я бы и рада была разлепить веки, отмахнуться, избавиться от этого звука, но не могла. Глаза не открывались, словно ресницы кто-то склеил, а поднять руку просто не было сил.
Это странное состояние иногда сменялось другим, похожим на сон. Но на деле же я словно проваливалась в тёмную, вязкую бездну, и в ней, будто слайды, мелькали картинки моего прошлого. Лица мамы, отца, старших братьев, даже моего директора. Но чаще других всплывали образы Гая, смотрящего на меня со строгим укором, и Лёшки, зовущего меня за собой. И я тянулась то к одному, то к другому. Никак не могла решить, к кому из них подойти. Но если лорд Эргай смотрел с уверенностью и молча протягивал мне руку, то братишка уговаривал быть с ним, помогать ему, идти вперёд к великим свершениям. Логичней всего для меня было бы пойти за братом, но я медлила… потому что интуиция, эмоции и все мои чувства почему-то тянулись к Гаю.
Эти видения повторялись раз за разом, не имея ни конца, ни края, но однажды и им пришёл конец. Я всё-таки заставила себя принять решение: отвернулась от одного из этих мужчин и сделала шаг ко второму. И именно в этот момент миражи растаяли, видения лопнули, туман забытья рассеялся, и я открыла глаза.
Реальность встретила меня… очень низким потолком, об который я ощутимо приложилась, едва попытавшись подняться. Но боль не отрезвила, а наоборот, превратила лёгкий страх, граничащий с недоумением, в настоящую панику. Ведь я явно лежала в чём- то. напоминающем большую плотную коробку или… гроб? От последней мысли меня бросило в холод. На мгновение я просто оцепенела, резко осознав, насколько ужасно моё положение. Ведь если меня похоронили заживо, то теперь я точно умру!
Не знаю, как заставила себя удержаться и не расплакаться. Просто постаралась дышать полной грудью, и только теперь ощутила, что дышится-то легко, а подобного просто не могло быть под землёй. Значит, если это гроб, и он ещё на поверхности, то нужно срочно звать на помощь!
И я закричала! Так громко, насколько была способна. Кое-как согнула руку и принялась стучать в крышку этого странного тёмного ящика. Та, кстати, оказалась не деревянной, а гладкой, прохладной и на ощупь похожей на стекло. Мои удары по ней производили едва слышный глухой звук — подозреваю, что за пределами ящика их и вовсе не было слышно. Но я всё равно стучала, орала, барабанила по бокам коробки коленками. Молила спасти меня, вытащить отсюда!
Когда где-то высоко зажёгся яркий свет, я резко зажмурилась. Постаралась заставить себя открыть глаза, чтобы узнать, что это за источник освещения, но не смогла. Свет слепил, из-под плотно сжатых ресниц бежали слёзы, но даже сейчас я не переставала кричать и тарабанить по крышке.
— Буйная какая-то, — произнёс женский голос, донесшийся до меня словно через толстую стену.
Я же не сразу сообразила, что говорила эта дамочка не на русском, а на дитере, который теперь, благодаря своему галути. я знала довольно сносно. Потому и закричала теперь на этом инопланетном языке, надеясь, что мне всё-таки помогут, выпустят из этой странной тюрьмы. Да только сама же сделала хуже.
Вдруг воздух вокруг стал таким свежим, приятным, да ещё и пахнущим какими-то цветами. Я вдохнула его с удовольствием… и сразу же ощутила в теле дикую слабость. Руки больше не слушались, ноги — тоже, голос стал тихим, едва слышным. А потом я просто выключилась и забылась спокойным сном, без сновидений.
