Я не понимала их. Они не понимали меня, и больше даже не пробовали идти на контакт. Так мы и жили.
Время летело вперёд, но для меня ничего не менялось. Продвижений в обучении не было, никакой внутренней энергии я не чувствовала, никаких способностей в себе не открыла. Неделя пролетала за неделей, люди в моей группе, как и в комнате, менялись: ребята делали успехи и переходили на друтой уровень обучения, получали личные комнаты. Их места занимали другие. Никто в новичках особенно не задерживался… и только я так и застряла на самом дне этой учебной цепочки, не имея никакого желания ползти по ней вверх.
К общему удивлению, сегодняшнее занятие по медитации у нашей группы проводил лично Дарис — мой старый знакомый блондин. Вообще, официально он был главным среди учителей местного учебного центра, но лично занимался обученней лишь самых одарённых. И тут вдруг, ни с того, ни с сего, решил провести занятие у новичков, среди которых уже пятую неделю вертелась и я.
Девушки смотрели на него, как на настоящее божество, парни взирали на молодого учителя с уважением и странным благоговейным трепетом. Я же не понимала ни первых, ни вторых. Рис для меня был просто симпатичным парнем с другой планеты — не более того. А вот он меня по каким-то причинам всё же считал особенной. На протяжении всего трёхчасового занятия часто подходил, легко касался моего плеча, интересовался моими успехами, старался разобраться, почему у меня ничего не получается. И может, на первый взгляд подобное поведение и показалось бы вполне нормальным, если бы он так же общался и со всеми остальными учениками. Но нет — с другими Дарис говорил подчёркнуто официально и даже холодно, что только доказывало странность его ко мне отношения.
Когда время, отведённое для медитации, подошло к концу, Рис сдержанно похвалил ребят за усердие, дал задание продолжать тренировки и в свободное время, и отпустил всех… кроме меня.
— А с тобой, Саша, мы ещё позанимаемся отдельно. Мне совершенно не нравятся твои результаты. Точнее, их полное отсутствие, — проговорил он, опускаясь передо мной на спортивный мат, на котором я и сидела.
Покидающие помещения ребята смотрели на нас с интересом, но я кожей чувствовала их зависть. Причём исходила она как от девушек, так и от парней, что казалось совершенно противоестественным. Чему здесь вообще завидовать? Дополнительным нагрузкам? Так я с радостью отказалась бы от этого… но кто мне позволит?
Как только за последним учеником закрылась дверь, Рис перевёл на меня серьёзный взгляд и ровным тоном проговорил:
— А теперь, Саша, расскажи мне, почему ты совсем не стараешься? Ты же сама не желаешь развивать свой дар.
— Желаю. Очень, — ответила, почему-то почувствовав обиду. — У меня просто не получается. Тот прибор, наверное, ошибся. Я обычная. Нет у меня никаких способностей.
— Есть, Саша. А не получается у тебя потому, что не хочешь, чтобы получилось. У тебя нет стремления к успеху, — покачал головой парень, поймав мой взгляд. — Я чувствую, что тебя всё больше съедает апатия. Ты закрыта и не желаешь раскрываться. Ни для учителей, ни для других ребят, ни для себя.
Я промолчала, просто не зная, что на это ответить. И ещё у меня вдруг возникло странное ощущение, что меня видят насквозь, а это, честно говоря, пугало. Тем временем Рис продолжал свою обличительно-обвинительную речь:
— Ты не принимаешь наших правил, не желаешь становиться частью нашей организации, которая, заметь, борется за свободу твоей планеты. А это неправильно по отношению к твоей родине. Это, Саша, уже предательство своей родины.
Его голос звучал мягко, но в нём ярко звенели нотки укора. Он явно специально давил на мою сознательность, на мою совесть, и в какой-то момент я даже начала чувствовать себя виноватой. Ведь с какой-то стороны Рис был прав. Меня спасли, дали приют, еду, крышу над головой, предоставили возможность узнать саму себя, открыть в себе качественно новые умения. И как я ответила на эту доброту?
— Мне сложно всё это принять, — проговорила, опустив взгляд.
И что странно, едва контакт наших глаз оборвался, я даже дышать стала свободнее, и появилось поистине удивительное чувство освобождения. Мои мысли стали яснее, притупленные чувства снова обострились, а в сознании появилась поразительная догадка, что мне, кажется, пытаются что-то внушить.
Я зажмурилась, стараясь сосредоточиться и понять, что происходит. Ведь мне здесь не нравилось, я не желала вступать в ряды сопротивления, не собиралась геройствовать, рисковать собой ради непонятных мне призрачных целей. Мне просто хотелось выбраться отсюда, вернуться домой и продолжить жить спокойно. А что касается каких-то там способностей — так не нужны они мне. Совсем.
— Дарис, — проговорила, не открывая глаз. — Я хочу отсюда уйти. Мне здесь плохо, потому и нет никаких успехов.
— Посмотри на меня, — требовательно произнёс он, подсев ещё ближе. Он коснулся моего подбородка, приподнимая лицо, но я лишь сильнее сжала веки.
— Нет.
— Саша, не нужно сопротивляться. — с нажимом произнёс он.
— Я чувствую, что ты как-то влияешь на мой разум.
— Что, кстати, очень странно, — пробормотал он себе под нос, а я услышала в его голосе мягкую усмешку, разбавленную нотками удивления. — И как ты это ощущаешь?
— Мне… некомфортно. Я перестаю верить самой себе.
— Что ж. Хорошо. Давай поступим следующим образом. Я пообещаю, что больше не применю в отношении тебя свой дар, а ты откроешь глаза и постараешься объяснить, что именно тебе не нравится, что тревожит, что смущает. И мы вместе попробуем найти выход.
— Что это за дар? — спросила, пока не собираясь следовать его предложению.
— Такой вот дар, — ответил он, при этом всё же убрал пальцы от моего подбородка и, судя по звукам, отсел подальше. — Эмпатия. Я могу влиять на чужие эмоции.
В его исполнении это прозвучало так просто, что мне даже стало страшно. То есть получалось, что по своему желанию он мог вызвать у другого человека агрессию или, наоборот, симпатию? Мог успокоить или заставить принять нужное ему решение? Так вот откуда это обожание его персоны всеми студентами! Получается, что они просто попали под действие этого его дара? Так может именно он заставлял всех, попадающих сюда, ощущать радость, интерес, энтузиазм… желание бороться и побеждать? А мне просто по какой-то причине удалось не поддаться его внушению?
От удивления я даже открыла глаза и повернулась к сидящему неподалёку Рису. А тот в ответ только улыбнулся и беззаботно пожал плечами.
— Давай на чистоту, Саш, — сказал он, явно наслаждаясь моим смятением. — Тебе нужна свобода? Хорошо. Но представь, что мы тебя отпустили. Вот вернёшься ты домой, и не пройдёт и дня, как за тобой явятся представители Союза. А они не будут церемониться, сразу отправят тебя в военную академию для одарённых. А она довольно далеко от Земли. Там тебя заставят дать клятву верности Союзу. И поверь мне, у тебя не получится её нарушить. Никак. Тебе придётся работать на военных, исполнять чужие приказы, которые могут в корне противоречить твоим желаниям. Скажи, ты хочешь для себя такого будущего?
