Место это было довольно интересным, и если бы ни Тир, мне б в жизни не удалось найти сюда проход. Но, как-то одним зимним вечером, когда у моего куратора был приступ хорошего настроения, он вдруг решил посвятить меня в тайну проникновения в самую высокую башню академии.
Помню, пока мы петляли странными полу заброшенными коридорами, Тир рассказывал, что узнал об этом месте из какой-то старой карты, найденной им в закромах библиотеки. И на все мои удивлённые возгласы отвечал лишь одной фразой:
— Ну здесь же раньше был императорский дворец, а какой же дворец без потайных ходов?! — и довольно улыбался тому, какой эффект производила на меня эта информация.
Странным выглядело и то, что в Восточную башню можно было попасть только через Северную. Именно там начинался этот мрачный узкий коридор, полный пауков и странных звуков. Наверно, если бы когда-нибудь по чистой случайности я бы сама и умудрилась наткнуться на этот проход, точно б ни рискнула в него сунуться. А вот в компании Тира идти туда оказалось совсем не страшно.
С Восточной башни открывался прекрасный вид на Себейтир. Отсюда можно было разглядеть императорский дворец, здание театра, два базара, парки площади и просто особняки горожан. И к моему собственному удивлению, на этой высоте я странным образом начинала чувствовать себя гораздо спокойнее и легче. Как будто сами стены этой старинной башни умиротворяли и заряжали какой-то положительной энергией.
И пусть здесь было холодно, постоянно дул ветер, но, несмотря на все неудобства, я стала приходить сюда чаще. Сначала со мной рядом всегда был Тир, но довольно скоро частые посещения башни его утомили, и мне пришлось наведываться в этот уголок академии одной. А ко всему прочему, бывать здесь получалось исключительно ночью.
Вот и сейчас, закончив раньше времени свою работу, я не смогла удержаться от нескольких минут покоя в своей башне. Кстати, Шей с Тиром как-то решили что название «Восточная башня» звучит слишком просто, и с того дня переименовали её в «Башню Трилинтии». Да только мне было всё равно.
Сидя на широких перилах крыши, я всё сильнее куталась в тёплый плащ и со странным умиротворением наблюдала за игрой мелких снежинок в сиянии купола. Почему-то именно здесь мои мысли приходили в относительный порядок, а решения насущных проблем находились на удивление просто. К примеру, именно в этом месте мне в голову пришла идея принять более активное участие в исследовании Тиром моего феномена и взять на себя обязанности по раскрытию тайны кулона. Для этого за прошедшие месяц в буквальном смысле перерыла все библиотечные архивы, в дикой надежде найти хоть какую-нибудь информацию, способную пролить свет на загадку этой не снимаемой побрякушки из золота. И… нашла. Целую кучу книг, и теперь всё своё свободное время посвящала исключительно изучению этих фолиантов. А тем временем мой куратор вместе с Шеем, пытались найти следы перстней, что вручили Эриде мои родители, и понять, откуда они взялись у циркачей.
Вот так и жили… Тихо спокойно и без происшествий.
После моей откровенности Тир предпринял какие-то меры, о которых, естественно, ничегошеньки не рассказал, но Джером больше даже не пытался ко мне приблизиться. Ни днём, ни ночью…
Однажды, меня даже угораздило столкнуться с ним нос к носу в одном из тёмных коридоров спального корпуса. И я уже начала испуганно пятиться назад… почти собралась бежать… Но он, попросту коротко извинился и пошёл своей дорогой. В тот момент я и поняла, что теперь этот тип для меня точно не опасен.
Как оказалось, Джером был одним из самых видных студентов своего факультета воздушной стихии, и его группа до самой зимы находилась на практике. Именно поэтому мы и встретились лишь недавно. Но теперь у меня появился ещё один повод недолюбливать факультет воздуха. Он добавился к уже имеющемуся не совсем приятному знакомству с его деканом — Фейроном Белком и его очаровательным племянником, которое произошло в тот самый первый день в «Оракуле». Оба этих человека периодически попадались мне на глаза в коридорах Астор-Холт, но, благодаря некоторым изменениям в моей внешности — естественно, не узнавали. Хотя и я сама старалась как можно реже бывать на территории воздушного факультета, и даже взяла себе за правило убирать там в самую последнюю очередь, то есть, глубокой ночью.
Кстати, моя башня… хм, то есть, конечно, не моя, а Восточная, находилась как раз над деканатом именно этого факультета. Да только Тир сказал, что никто кроме него и меня не знает сюда дороги, а у меня не было ни одной причины ему не верить. Именно поэтому я и чувствовала себя здесь совершенно спокойной, хоть и находилась буквально над головами условных врагов.
Сейчас шёл первый месяц весны, именуемый в наших краях месяцем Талого снега. Да только глядя на игру снежинок над городом, мне совсем не казалось, что этот самый снег вообще собирается таять. Напротив, создавалось впечатление, что он вопреки всем желаниям и ожиданиям желает засыпать город, и продлить зиму на неопределённый срок. И пусть я любила снег, его игры и переливы, но весну ждала чуть ли ни сильнее всех остальных. Наверно уже сейчас чувствовала, что она принесёт мне огромные перемены.
Было уже около четырёх утра, когда я, наконец, соизволила покинуть башню и отправиться в свою коморку. В такое время вся академия давно спала, и у меня не было никакого желания кого-то будить, особенно дежурного в Северной башне. Именно поэтому передвигалась я очень тихо, почти бесшумно. Да только в эту ночь такая привычка оказалась очень полезной, и даже спасительной, причём, не только для меня одной.
Едва успела закрыть за собой массивную панель, прикрывающую вход в коридор, как до моего слуха донеслись странные звуки. Тихие голоса, смешивались с беспорядочными стуками и шорохами. Кто-то падал, поднимался и снова падал. И это показалось мне совсем не правильным.
Медленно подобравшись к месту действия, я ошарашено уставилась на то, как трое высоких мужчин, в длинных абсолютно чёрных одеждах, с закрытыми лицами, толпятся вокруг четвёртого, лежавшего на полу. И если верить тому, что я видела, картина получалась совсем уж страшная. Ведь в то время как один забрасывал поверженного огненными шарами, просто шокирующей мощности, двое других старательно пытались пробить его ослабевшую защиту силами воды и воздуха. Мне не было видно лица их жертвы, и я не имела никакого понятия, зачем они это делают, но в тот момент в мыслях было только одно совершенно безумное желание — спасти. Именно поэтому, набрав в лёгкие побольше воздуха, я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. И пусть ректор и все остальные упрямо твердили, что Астор-Холт не позволит пользоваться способностями в своих стенах, да только огонь в камине я упрямо разжигала своими силами. А значит и сейчас он меня не подведёт.
Ещё сильнее натянув на лицо глубокий капюшон, я решительно вышла из укрытия, и воззвав к обоим стихиям, влила их в защиту лежащего на полу парня. Если честно, никогда раньше ничего подобного мне делать не приходилось, и сейчас я не имела никакого понятия, чем обернётся такой ход.
Не знаю, какой именно стихийной защитой прикрывался этот несчастный, но как только мои стихии слились с его, раздался тихий хлопок, полупрозрачный купол, закрывающий его от ударов, покрылся голубой плёнкой, а после резко полыхнул алым. От этого странного синтеза пошла такая силовая волна, что нападавших тут же отнесло на несколько метров. И я уже была готова вступить с ними в бой (естественно, стихийный), но они как-то слишком быстро поднялись и исчезли коридорах Северной башни, а тот на кого нападали, так и остался на полу.
