Эмили полюбовалась своим отражением в зеркале в полный рост, которое она профессионально отреставрировала и очистила, затем полностью открыла шторы, наслаждаясь тем, как весна раскрасила Сансет-Харбор: во дворе цвели азалии, магнолии и нарциссы, на деревьях, граничащих с ее домом, распустились пышные зеленые листья, а из окна открывался вид на мерцающее серебро океана. Она открыла окно и сделала глубокий вдох, ощутив соленый воздух.
Свесившись из окна, боковым зрением она заметила какое-то движение во дворе, и высунула голову, чтобы увидеть, что происходит. Это был Дэниел, направлявшийся к одной из клумб. Он был полностью сосредоточен на задаче, это была его привычка, которую Эмили отметила за те три месяца, которые они вместе работали над домом. Когда Дэниел брался за какое-то дело, он уделял ему все свое внимание и не останавливался, пока не закончит. Эмили ценила это качество в нем, хотя иногда она чувствовала себя полностью отстраненной от дел. За последние три месяца они часто работали рука об руку и могли не сказать друг другу ни единого слова. Для Эмили было загадкой, что происходит в голове у Дэниела – его невозможно было прочитать. Единственным доказательством, что он не испытывает к ней отвращение, было то, что он день за днем возвращался, выполняя ее просьбы передвинуть мебель, отшлифовать пол, покрыть лаком дерево, перебить диваны. Он по-прежнему отказывался от денег, и Эмили было интересно, за какие средства он жил, если целыми днями работал забесплатно.
Эмили отошла от окна и вышла из спальни. Коридор на втором этаже теперь был чистым и аккуратным. Она убрала пыльные картины и заменила их фотографиями эксцентричного британского фотографа Эдварда Майбриджа, основной идеей которых было запечатлеть момент в движении. Эмили выбрала серию с танцующими женщинами, поскольку они казались ей невероятно красивыми. Этот момент перехода, движения был, словно поэзия для ее глаз. Замызганные обои она тоже сняла, и теперь стены были окрашены в белоснежный цвет.
Эмили быстро спустилась на первый этаж, все больше чувствуя, что это ее дом. Все эти годы, когда она была гостем в жизни Бена, теперь казались далеким прошлым. Она чувствовала, что это то место, где она и должна быть.
Мобильный лежал на привычном месте – на столе у двери. Казалось, она наконец влилась в привычную рутину – она медленно просыпалась, одевалась, проверяла телефон. А с приходом весны к ее рутине добавились поездки в город, чтобы попить кофе и позавтракать, а затем пройтись по блошиному рынку в поисках вещей для дома. Сегодня была суббота, а это значило, что будет открыто больше магазинов, и она собиралась найти сегодня еще больше мебели.
Отправив Эми сообщение, Эмили взяла ключи от машины и вышла на улицу. Проходя по двору, она искала глазами Дэниела, но его нигде не было видно. За последние три месяца его присутствие стало еще одним источником стабильности для нее. Иногда Эмили чувствовала, будто он всегда здесь, на расстоянии вытянутой руки.
Эмили села в машину, которую наконец-то починила, и выехала в город, проезжая мимо белой запряженной лошадьми повозки. Прогулки на пони были одним из аттракционов для туристов в Сансет-Харбор. Эмили помнила, как ребенком каталась в повозке, и их наличие говорило о том, что город наконец пробудился от длительного зимнего сна. Проезжая по улицам города, она заметила, что на главной улице открылась новая закусочная. Чуть дальше вдоль улицы бар/стенд–ап клуб работал все дольше и дольше. Она никогда не видела, чтобы место так радикально менялось перед ее глазами. Новая суета напоминала ей о летних каникулах больше, чем что-либо до этого.
Эмили припарковала машину на небольшой парковке у пристани. Сейчас она быстро заполнялась кораблями, плавно раскачивающимися на волнах. Эмили наблюдала за кораблями с вновь обретенным чувством умиротворения. Она действительно чувствовала, что жизнь только начинается. Впервые за долгое время она видела перед собой будущее, которого она хотела: жить в доме, делать его красивым, быть довольной жизнью и счастливой. Но она знала, что это не может длиться вечно. Денег осталось только на три месяца. Не желая, чтобы ее мечта так скоро закончилась, Эмили приняла решение продать некоторые антикварные вещи из дома. Пока что она рассталась только с теми, которые не вписывались в ее видение дома, но даже их продажа далась ей нелегко, будто она отдавала частичку ее отца.
Эмили взяла кофе и рогалик из новой закусочной, а затем направилась в крытую барахолку «У Рико». Ее отец приходил сюда каждое лето. Это место все еще принадлежало его старому владельцу, Рико. Эмили была рада, что он не узнал ее, когда она пришла сюда в первую субботу (в одинаковой степени из-за плохого зрения и проблем с памятью), потому что так у нее была возможность представиться самой, познакомиться с ним на ее условиях, без тени присутствия ее отца.
– Доброе утро, Рико, – сказала она, заглядывая в темный магазин.
– Кто там? – ответил обезличенный голос откуда-то из темноты.
– Это Эмили.
– О, Эмили, рад тебя видеть снова.
Эмили знала, что он лишь притворялся, что помнит ее, каждый раз, когда она приходила, его память между ее визитами угасала, и она не могла не отметить иронию в том, что человек, которому она больше всего нравилась в Сансет-Харбор, не мог на самом деле вспомнить, кто она такая.
– Да, из большого дома на Уэст Стрит, пришла, чтобы забрать комплект стульев для столовой, – ответила она, выискивая мужчину в магазине.
Наконец он появился из-за прилавка.
– Конечно, да, у меня записано.
Он надел очки и прищурился, глядя на книгу на столе, в поисках записи о том, что именно Эмили купила именно шесть стульев для столовой, написанной небрежным почерком. После первого визита в магазин (когда она зарезервировала большой ковер, который исчез, когда она приехала за ним), Эмили усвоила, что если Рико что-либо не записал – считай, этого не было.
– Есть, – добавил он. – Шесть стульев для столовой. Эмили. Девять утра. Суббота, двенадцатое число. Это сегодня, да?
– Сегодня, – ответила Эмили с улыбкой. – Я просто зайду и заберу их, можно?
– О, да, конечно, я доверяю вам, Эмили. Вы – ценный клиент.
Она широко улыбнулась сама себе и пошла в подсобку. Она не знала, кто был дизайнером стульев, все, что она знала, – это то, что они были идеальны для столовой. В некотором смысле они выглядели, как традиционные стулья – деревянные, на четырех ножках, спинка, сиденье, но они были сделаны слегка необычным способом: их спинки были выше, чем у обычных стульев. Они были выкрашены в элегантный черный цвет, который идеально сочетался с ее монохромной цветовой гаммой в столовой. Увидев их снова, Эмили с нетерпением захотела скорее привезти их домой, чтобы увидеть, как они смотрятся на новом месте.
Стулья были тяжелыми, но Эмили поняла, что стала сильнее за последние несколько месяцев. Весь физический труд по дому позволил ей развить мышцы так, как ей никогда не удавалось в спортзале.
– Отлично, спасибо, Рико, – сказала она, таща стулья к выходу. – Придете на мою гаражную распродажу сегодня? Я продаю те два дизайнерских журнальных столика от Эйхольца Рубинштейна, которые требуют небольшого ремонта. Помните, вы говорили, что, возможно, захотите взять их и отдать на ремонт Серене?
