Спустя полчаса в 23:31 информационное агентство Reuters распространило пресс-отчет о том, что все израильские заложники освобождены. Однако любые попытки получить подтверждение у служащих аэродрома или у официальных лиц не увенчались успехом. Никто не подтверждал и не опровергал эту информацию.
Дезинформацию подхватило западногерманское телевидение. В 23:35 оно передало, что заложники спаслись бегством, а большинство террористов уничтожены. Телевидение просто сообщало то, что все хотели услышать.
Желая положить конец распространению недостоверной информации, начальник мюнхенской полиции Манфред Шрайбер вынужден был выйти к журналистам и сделать краткое заявление: «Мы всё еще действуем. Аэродром еще не очищен. Вся территория перекрыта».
Однако спустя полчаса пресс-атташе канцлера Западной Германии Вилли Брандта Конрад Алерс в разговоре со спортивным тележурналистом АВС Джимом Маккеем сообщил: «Я рад тому, что нам известно на данный момент. Операция завершилась успешно. Само собой разумеется, что данный инцидент серьезно омрачил Олимпийские игры. Но всё уже завершилось именно так, как мы и надеялись… Я думаю, что этот инцидент забудется уже через несколько часов…»
Эта информация мгновенно разлетелась по Олимпийской деревне и всему миру. Все обнимались и плакали от счастья. Наконец-то хеппи-энд. Члены МОК, западногерманские и израильские политики впервые за последние 19 часов вздохнули полной грудью.
А в это время драма с заложниками получила новое развитие. В то самое время, когда пресс-атташе канцлера Брандта делился «своей радостью об успешном завершении операции», на аэродроме неожиданно из темноты показались четыре полицейских бронетранспортера. Террористы сразу поняли, что произошла перестановка сил. Патовая ситуация стремительно менялась не в лучшую для них сторону. Их конец был близок и неизбежен. Палестинские террористы были в ярости от своего бессилия. Они так бездарно обманулись, провалили свою миссию, в то время как заложники, находившиеся в их руках, были еще живы. В 0:10 Исса подбежал к первому вертолету, в котором сидели Давид Бергер, Зеэв Фридман, Элиэзер Халфин и Яков Шпрингер. Он хладнокровно расстрелял заложников, затем забросил в кабину фосфорную гранату. От взрыва сразу воспламенились баки горючего и вертолет запылал. Яркий огненный шар поднялся в небо, осветив всю площадку. Пытаясь скрыться, Исса, отстреливаясь, побежал по взлетно-посадочной полосе и через пару секунд был сражен ответным полицейским огнем.
За мгновение до этого молодой мюнхенский полицейский Антон Флигербауэр был убит шальной пулей, выпущенной, по всей видимости, из автомата Иссы. Она попала ему в голову в то время, когда он стоял на первом этаже контрольной башни и из любопытства на секунду выглянул в окно. Он вообще не принимал участия в перестрелке, незадолго до этого прибыв на аэродром в составе полицейского отряда, который должен был усилить группу оцепления.
Один из террористов, Халид Джаувад, убегая, выскочил прямо на снайпера, который лежал на земле и до этой минуты не имел возможности вступить в перестрелку из-за крайне невыгодной позиции. Он сразу сразил террориста выстрелом в голову, тем самым привлек к себе внимание прибывшего полицейского подкрепления, не знавшего позиции снайперов. В суматохе боя его приняли за палестинского террориста и открыли по нему огонь, тяжело его ранив.
Аднан эль-Джаши подбежал ко второму вертолету, в котором на заднем сиденье были связаны Кеат Шор, Йосеф Гутфройнд, Марк Славин, Андре Шпицер и Амицур Шапира. Глядя им в лицо, он с расстояния полутора метров в упор расстрелял в них остаток своего магазина. Каждый из заложников получил по четыре пули, скончавшись мгновенно.
Выжившие террористы, Аднан и Джамаль эль-Джаши, Мохаммед Сафади и главарь боевиков Тони, попытались скрыться. Мохаммед Сафади, раненный в мягкую часть бедра, смог отбежать только несколько метров от вертолетов. Затем он лег у асфальтированной площадки, притворившись мертвым. Двоюродные братья Аднан и Джамаль эль-Джаши были схвачены на поле рядом с оградительной сеткой аэродрома. Тони, несмотря на ранение в ногу, смог уйти дальше других. Он добрался до служебной стоянки и укрылся среди машин. Но полиция пустила по его следу собак. Спустя 40 минут его обнаружили, загнали в угол, закидали шашками со слезоточивым газом и пристрелили.
К 01:30 всё было закончено. До тех пор один из вертолетов продолжал гореть, и никто не пытался его потушить. Пожарные расчеты не решались приблизиться, пока были слышны выстрелы и шум преследования. Они дождались, когда аэродром был полностью зачищен, только после этого выехали на взлетно-посадочную полосу и залили горящий вертолет противопожарной пеной. Под утро выяснилось, что одного израильского заложника можно было спасти. Давид Бергер, сидевший у двери вертолета, получил два несмертельных пулевых ранения в бедро. До того как Исса бросил в вертолет фосфорную гранату, Давид Бергер каким-то образом смог выпасть наружу, и его не коснулся огонь. Патологоанатомическая экспертиза заключила, что он умер не от пулевых ранений, а задохнулся в дыму от пылающего вертолета.
А весь мир, находясь в полном неведении, праздновал победу над палестинскими фидаинами и радовался счастливому спасению израильских заложников. Телевизионные и радио- новостные агентства еще несколько часов передавали сообщения об успешном освобождении заложников. В семьи захваченных израильских спортсменов пришли родственники и друзья с цветами и бутылками шампанского. Весь Израиль, последние 19 часов прикованный к телевизорам и радиоприемникам, радовался счастливому концу. Все уже отбросили дурные мысли и готовились к встрече заложников в израильском международном аэропорту Лод.
Около 03:00 директор «Моссада» Цви Замир позвонил в Иерусалим в дом премьер-министра Израиля Голды Меир. Это был первый звонок со времени его приезда в Мюнхен. Последние часы они вместе с Виктором Коэном безвыездно находились на аэродроме и не знали о радостных сообщениях. «Голда… у меня плохие новости, — тихо произнес директор «Моссада». — Я сейчас вернулся с аэродрома. Все девять погибли… Никто не спасся». Голда Меир вначале не поверила тому, что услышала на другом конце провода. «Но сообщили…» — еле прошептала она. Голда Меир — эта сильная женщина казалась сломленной и раздавленной. «Своими глазами видел, — добавил Цви Замир. — Никто не остался в живых».
В 03:17 новостное агентство Reuters передало краткое уточнение: «Все израильские заложники, захваченные арабскими боевиками, погибли».
В 03:24 американский спортивный тележурналист АВС Джим Маккей, освещавший события ХХ летних Олимпийских игр, неуверенным голосом, аккуратно подбирая слова, выступил с официальным сообщением: «Мы только что получили последние известия… Вы знаете, когда я был ребенком, мой отец говорил: “Наши великие мечты и наши худшие страхи редко сбываются”. Сегодня ночью оправдались наши худшие опасения. Они сказали, что всего было одиннадцать заложников. Двое были убиты в своих комнатах вчерашним утром, девятеро были убиты в аэропорту сегодня ночью. Они все погибли. Всё закончилось… Мне нечего добавить».
Тотальные дилетантство, беспечность, граничащая с преступной халатностью, глупость и ошибки федеральных и баварских властей привели к катастрофе. У оперативного командования было пять часов для подготовки встречи террористов с заложниками в Фюрстенфельдбруке. Для антитеррористической операции были созданы идеальные условия, как на учебном полигоне — военный аэродром, совершенно открытое пространство без гражданских лиц. Полиция имела возможность хорошо спланировать нападение. Посадить вертолеты в удобном для снайперов месте под нужным углом. Выставить специальное осветительное прикрытие. Три слабых прожектора, доставленные на аэродром по приказу Георга Вольфа, не могли даже как следует осветить посадочную площадку. При правильном световом заслоне террористов можно было сразу ослепить прожекторами, в то время как снайперы были бы в темноте, словно зрители в театре. В крайнем случае снайперам должны были выдать приборы ночного видения, что дало бы им существенное тактическое преимущество.
