– Вполне.
Она вытащила торчащую нитку из рукава халата:
– А ты никогда не хотел заниматься чем-то еще, кроме бейсбола?
Он издал звук, похожий на презрительное «пффф».
– Нет. Никогда.
– Твои родители не возражали?
Дин задумался:
– Я не думаю, что кто-то хочет, чтобы у его ребенка был всего один жизненный план. Еще бы, чего хорошего, если ребенок ничего, кроме бейсбола, видеть не хочет. Но в конце концов родители сдались и пошли на это, отправив меня в Лагерь всех звезд
[68]. Именно там я решил, что хочу поехать в Корнелл…
[69] а остальное ты знаешь.
Неожиданно Эвви вспомнила тот бросок сосновой шишки в забор, который она увидела, подглядывая за ним в темноте, и подумала, что он, наверное, проделывает это везде и всегда. С апельсинами в переулках супермаркетов и со снежками за сувенирными лавками. А еще с красивыми морскими камушками в приливных бассейнах
[70], запуская их в выбеленные солнцем стенки лодочных домиков. Наверное, все, что попадалось под руку, он швырял снова и снова, пока оно уже не развалилось. Эвви подумала, неужели он хочет вернуться на позицию питчера. Такие вопросы прямо вертелись у нее на языке, но она обещала этим не интересоваться. А действительно, был ли он сумасшедшим? Насколько он был испорчен таинственным йипсом? Что же с ним случилось?
– Я просто хочу сказать, – проговорила она, – что мой папа с тобой будет много говорить об омарах.
– Я к этому готов. А мой отец может спросить о политике вашего домовладельца.
– Не могу дождаться этого, – шутливо ответила Эвви.
Дверь дома Келл открылась, и в дверях стояла пятилетняя дочь Энди Лилли.
– Привет и добро пожаловать на День благодарения! – сказала она. Лилли оказалась более предприимчивой из девочек в плане костюмов и сейчас принимала гостей в коричнево-белых клетчатых брюках и белой футболке с длинными рукавами, украшенной лягушкой из блесток.
– Привет, Светлячок, – сказала Эвви.
– Да ты жучок, Лилли, – добавил Дин, взъерошив ей волосы правой рукой.
– Ну, Дин, я не жук! – закричала Лилли, но потом с довольной улыбкой бросилась бежать в дом.
– О боже, она сходит по тебе с ума, – заметила Эвви.
Теплая волна аромата свежеприготовленной индюшки увлекла их в гостиную, где Фрэнк Эштон ловко расправлялся с тарелкой арахиса. Голоса шумной компании раздавались из кухни. Лилли исчезла в направлении подвала, где ее сестра, несомненно, ждала ее в надувном форте, который бабушка оставила для них. Эвви громко поздоровалась со всеми сразу.
– Не вставай, папа, – сказала она, наклоняясь к отцу, чтобы обнять его и прижаться щекой к его щеке. – Как поживаешь?
Он похлопал ее по руке:
– О, у меня все хорошо, милая.
Эвви любила звучание голоса своего отца. Она кратко сжала его руку, прежде чем отпустить ее.
– Папа, это мой друг Дин, – представила Эвви.
Дин пожал руку ее отцу:
– Приятно познакомиться.
– И мне тоже. Я обещал Эвелет, что ничего не буду говорить о бейсболе.
Эвви от стыда была готова провалиться сквозь землю.
– Хорошо, – кивнул Дин. – Извините, я пойду поцелую маму.
Он взял у Эвви тыквенный пирог и направился на кухню:
– Ребята, я иду туда, чтобы разделить пирог. Все, что не прикрыто… я оставляю за собой право есть руками.
В ответ из-за двери раздался смех Келл.
Когда Дин исчез за дверью, Эвви наклонилась к креслу отца:
– Папа, а что я просила тебя не делать?
Фрэнк вскинул руки вверх:
– Но я же его ни о чем не спрашивал. Да и ты не говорила мне, что я не могу разговаривать с этим человеком.
Тут на верхней ступеньке лестницы в подвал появился Энди:
– Эвви тебя достает, Фрэнк?
– Точнее не скажешь, Эндрю, – ответил Фрэнк, отправляя в рот еще четыре орешка.
Эвви встала и подошла к Энди. Тот обнял ее так крепко, что она поморщилась.
– Я рад тебя видеть, – шепнул он ей на ухо.
– Я тоже.
– Твой отец ведь был знаком с отцом Дина? – спросил Энди.
– Да, вроде того. Дин на кухне с родителями.
Энди выпустил ее из своих объятий и крикнул в сторону кухни:
– Дин, ты беспокоишь мою маму? Мам, Дин тебя беспокоит?
Эвви едва успела снять пальто, как Дин уже вернулся в гостиную.
– Эвви, это мои родители, – представил он Энджи и Стюарта Тенни.
Мама Дина оказалась стройной и розовощекой, с вьющимися седыми волосами и большими круглыми очками. Его отец был высоким – хотя и не таким высоким, как сам Дин, – и широким в плечах.
Эвви пожала им руки, физически ощутив желание по-дружески обнять его мать.
– Мы много о вас слышали, – произнесла Энджи.
Ее муж стоял, уперев руки в бока:
– Надеюсь, Дин не устраивает дикие вечеринки и вам не приходится вызывать полицию.
– Вовсе нет, – успокоила их Эвви. – Уверяю вас, он отличный арендатор.
Келл вышла с кухни, грызя кусочек яблока, Энди последовал за ней.
– На кухне все идет полным ходом, – сообщила она, – так почему бы вам всем пока не присесть?
– Итак, – заговорил отец Дина, когда все устроились. – Сегодня утром мы получили известие от Тома. Он в Боулдере с семьей Нэнси. Брайан у сестры Дэвида. Там же и Дэвид, а Марк и Элисон сейчас в круизе.
– Все они – мои братья, – тихо пояснил Дин для Эвви. – Мой отец всегда делится всеми их новостями. Кстати, он упоминал, что они все женаты?
– А Марк в круизе, – повторил Стюарт, отвлеченный бормотанием Дина. – На День благодарения. Ну кто ест тыквенный пирог в купальнике на лодке посреди океана? С маленьким зонтиком, торчащим из стакана? Самая глупая вещь, которую я когда-либо мог себе представить.
