— Всё правильно, — поддержал Сценарист. — Тут экономить было нельзя. Роль Марии — стержневая. Она была главной ударной силой. Без нее мы бы ничего не добились. Простим ей ее мелкие женские слабости, ставшие нашей силой. Всё?..
Выдержал паузу, чтобы перейти к главному пункту.
— Подбиваем бабки. В затратах получилось около двухсот тысяч долларов. Примерно. После пересчитаем точнее… Теперь по приходу. Пятьдесят миллионов, переведенных на счет после наезда урок и продемонстрированной нами готовности сложиться деньгами. Далее сто пятьдесят миллионов — последний транш. Эти деньги были разбросаны по счетам, открытым в офшорах под присмотром Милы.
— Да, — согласилась Мила. — Согласно воле усопшего, деньги были распределены следующим образом — по десять миллионов каждому из друзей Маши. То есть всем нам. Кое-что оставил своей матери — немало. Что-то — Марии. Остаток перевел в благотворительный фонд «Милосердие», открытый специально под получение этих денег. Это после разговора с «доктором» в хосписе. Ну и я подсказала. Для чего-то же я с ним ездила…
— Теперь Мария.
Мария открыла блокнот.
— На меня переписаны две квартиры — трех- и пятикомнатная в центре, по цене примерно два с половиной миллиона долларов, коттедж — цену надо уточнять, но место хорошее, престижное, участок земли, два дома за границей— в Испании и Греции, машина. Плюс пакет акций на десять миллионов и наличных сто тысяч долларов, которые я нашла в ящике стола вместе с запиской. Да, еще кольцо с бриллиантом. Думаю, миллиона на полтора тянет. Но его я бы хотела оставить себе.
— Итого… Что-то около пятнадцати миллионов долларов. Неплохой улов. Поздравляю. Теперь переходим к распределению.
Все напряглись, заерзали на стульях. Потому что это был самый интересный пункт встречи. И самый спорный. Если не сказать — склочный.
— Пятнадцать процентов уходит наводчику. Тут ничего не поделать, не зная, где брать деньги — их не взять. Это — святое! Кроме того, он, помимо наводки, принимал личное участие. Это дорогого стоит. Стоит пятнадцати процентов. Остальные деньги мы, согласно договоренности, делим на две равные части. Одна — для честной дележки поровну каждому, другая на премии с учетом коэффициента участия, рисков и прочих нюансов. Так?
Все кивнули. Такие были условия.
— Итого базовый гонорар составит одиннадцать процентов с половины образовавшейся прибыли. То есть примерно по восемьсот тысяч долларов на брата.
Все оживленно переглянулись.
— Далее по доплатам. Сценарист. Работа была трудная, кропотливая, комбинации многоходовые, с использованием большого количества персонажей и статистов, с изменениями сюжета по ходу, с перестройкой мизансцен и диалогов. Не простая пьеска — пришлось попотеть. Отсюда надбавка — двадцать процентов. Все согласны?
Согласен был не каждый, но промолчали — все. Спорить со Сценаристом себе дороже выйдет. Куда они без него? Такую комбинацию абы кто по событиям и ролям не распишет. А любая фальшь чревата полным фиаско. Ладно события. Но тут ведь еще и слова подобрать нужно подходящие, которые зацепят, заденут, поведут. Это ведь не сериал телевизионный. Единственный зритель, для которого все это действо задумано, поверить должен, проникнуться. Не сцена — это жизнь. И любовь, и ревность, и смерть здесь не понарошку должны быть, а по-настоящему.
— Семен. Александр. Александр Петрович. Мила… Ваша работа в этом деле была, по большей части, эпизодическая. Так сказать, проходные роли. Так что на надбавки рассчитывать не приходится. Если по справедливости.
— За собаку накиньте, — напомнил Александр Петрович.
— Так она же не съела вас. Так, слегка попортила одежду. И нервы…
— И мне за купание в ледяной воде. Я после того «моржевания» две недели соплями подушку мазал, — подал голос Александр. — Я вообще холода боюсь, а вы меня в прорубь нырять заставляли! Лучше бы написали меня любителем пива.
— Хобби должны быть необычные и запоминающиеся. Это работает на характер. А пиво — его все трескают. Тут никакого штришка нет. И значит, интереса. Извините. Суммы получились не маленькие, так что все мелкие издержки за ваш счет. Теперь Вениамин.
Вениамин встал.
Был он без косм и бороды, гладко выбрит, ровно причесан и аккуратно одет. Обычный господин, в котором того, громогласного, с гривой и грозными взглядами и речами, перемазанного краской творца опознать было просто невозможно. Другой он был. Совсем!
— Только не Вениамин я. Григорий. Ильич по батюшке. Я же просил!
— Хорошо, Григорий Ильич. Роль у вас была не из простых. Особенно речь… Понимаю, что зубрить пришлось и проговаривать текст перед каждой мизансценой.
— Да, не скрою, пришлось язык поковеркать, — кивнул «Вениамин». — Уж больно сложные речевые обороты вы, уважаемый, для меня написали. Нормальные люди так не говорят. Сплошные выверты.
— А вы ненормальный. Вы художник. Они все такие — не от мира сего. Все с прибабахами и экивоками. Простые — они у станков стоят и в офисах штаны просиживают. Хорошая вам роль досталась, колоритная. Хотя и трудная. Но вы справились. Как сообщество считает?
Все согласно закивали.
— По делам и плата… За творческое воплощение обобщенного образа художника и связанные с этим издержки для здоровья и психики следуют вам заслуженные десять процентов.
— Согласен, — кивнул «Вениамин».
— Пошли дальше… Сергей Михайлович. Отыграл хорошо. Выглядел прямо как Морган-старший. Но главное — взял на себя всю организационную работу по финансовой части — открытие счетов, переводы, обналичивание… Благодаря ему всё прошло очень гладко. За это надо воздать ему должное. В размере десяти процентов.
— Спасибо.
— Анатолий… Организация «наездов», телефонные пугалки, слежка, подбор статистов… Можно сказать, в каждой бочке затычка. Работа активная, творческая, хотя иногда на грани фола. Но все срослось. Двадцать процентов.
Анатолий довольно улыбнулся.
— И наконец, Мария… Выше всяких похвал. Роль центральная, весь сценарий был завязан фактически на нее. Находилась постоянно при клиенте — контролировала, направляла, внушала, управляла… Что называется, работала в полный контакт. Срывов не было. Одни аплодисменты. Браво, Мария! Заслуженная сорокапроцентная надбавка.
— За что? Вполне себе комфортная роль… — тихо сказала Мила.
— За вредность, — резко повернувшись, ответила Мария. — Ты что, думаешь, легко с нелюбимым мужиком в постель забираться и там барахтаться, охи-ахи изображая?! И это когда от одного его вида с души воротит? Вот где мне эта… — рубанула ладонью поперек шеи, — любовь. Он мужик не моего типа, не моего темперамента и не моей мечты. Он, с моей точки зрения, вообще не мужик! А мне еще готовить ему приходилось, стирать-гладить-штопать, в щечку лобызать. А мне укусить хотелось. Тут не сорок, тут все сто процентов набавлять надо. Я после него каждый раз в ванне пемзой скреблась.
