— А я не хочу назад, нет? — спросил Миша. — Мне ведь никто не угрожает! Тебя убить хотят, а вовсе не меня! Это я из-за тебя все бросил, прусь теперь в какую-то глухомань!
Он говорил проникновенно, подкреплял свои эмоции жестами, но Полину не убедил.
— Вот и поворачивай обратно! — потребовала она.
— И поверну.
— Поворачивай!
— И поверну!
— Давай-давай!
Миша зажег плафон над головой, поднес к свету карту.
— Тут поворот за мостом, там и развернемся.
— И назад!
— Ну да, и назад.
— В Москву!
— Ну нет, это уж ты сама! Я с тобой больше кашу не варю!
— А тебя кто-то просил? — выкрикнула Полина.
— Хватит! — одернул ее Миша. — В ушах звенит!
— Да пошел ты! — тихо огрызнулась она.
Полина попыталась сдвинуться вправо, с силой вжималась в боковую стенку кабины, но от Миши отстраниться не смогла. Слишком уж тесно было в тракторе. Надоело ей все. Зачем она только уехала из дома?.. А ребенка почему отдала? Закрылась бы в доме, встала бы у кроватки с ружьем в руках.
Трактор прошел через маленькую деревеньку. В заснеженной тьме мелькнул свет в окошке, и снова все окутал мрак. Не поймешь, где мост, где просто дорога.
Наконец-то трактор стал разворачиваться, изменил курс, но никакого облегчения Полина не почувствовала. Возможно, до места уже рукой подать, а они обратно двинулись, опять в дальний путь.
Полина подумала об этом с сожалением, но ничего не сказала. Раздражение прошло, она снова прильнула к Мише и стала потихоньку засыпать, убаюкивала себя тоской по сыну.
Антошка давно уже на месте. Может быть, Варвара и няню нанять успела. Будет кому следить за ним. Сама-то Варвара ухаживать за малышом не станет. Не царское это дело.
Трактор шел так же медленно, как тянулось время. Ночь казалась Полине бесконечно длинной, но рассвет все же наступил. Трактор остановился в лесу, на большой поляне, посреди которой, утопая в снегу, стоял маленький бревенчатый домик с одним окошком.
— И что это такое? — спросила Полина, не зная, радоваться ей или ругать Мишу.
Если это был тот самый дом, о котором он говорил, то она наконец-то сможет отдохнуть от этого проклятого трактора. Но дом совсем маленький. Как они будут жить в нем вдвоем? Сможет ли она отсюда позвонить?
Глава 8
Бревна нетесаные, полы земляные, печь маленькая, сложенная из крупных речных камней, с маленькой плитой, на которой можно вскипятить чайник. Горшок с кашей в такую печь не поставишь и в холод на нее не ляжешь.
Обстановка такая же убогая, как и сама избушка. Стол, скамейка, двухъярусные нары, вместо шкафа стеллаж из неструганых досок. На полках пустые стеклянные банки, жестянки, мятая миска, сплющенная кружка, ржавый чайник без носика, керосиновая лампа без стеклянного колпака. На гвозде висел рваный брезентовый плащ. В углу стояли стоптанные кирзовые сапоги, в одно голенище воткнута была удочка. У печки валялось несколько поленьев. Все в пыли, даже паутина.
— Ты знал, что здесь ничего нет? — спросила Полина.
— Догадывался, — подтвердил Миша.
— Это охотничий домик?
— Рыбацкий. — Он повел подбородком в сторону озера, от которого осталась одна незамерзшая полынья размером с большое тракторное колесо.
— Я не хочу здесь жить, — сказала Полина.
— Я тоже. — Миша посмотрел ей в глаза.
— Тогда почему мы здесь? — упавшим голосом спросила Полина.
— Да потому, что тебя хотят убить.
— Но я не просила…
— Завтра мы поедем обратно! — заявил Миша. — Сегодня передохнем немного, а с утра и отправимся.
— Мне нужно позвонить. — Полина выразительно глянула на потолок, под которым не было лампочки.
Электричество к дому не подводилось, телефон здесь не зарядишь.
— Позвонишь, — сухо, недовольно сказал Миша и велел ей растопить печь.
Ослушаться его Полина не могла, потому как сама хотела сделать это.
Печь ей понравилась. Тяга появилась сразу, едва она только зажгла щепу, дымок потянулся в трубу. А когда дрова разгорелись, от него не осталось ни следа, зато повеяло теплом.
Пока она возилась с печью, Миша подогнал трактор поближе к дому, вытащил из прицепа небольшой электрогенератор, фанерной лопатой расчистил под него площадку, запустил, накрыл коробом, в дом вывел провод, накрутил на него розетку и поставил телефон на подзарядку.
— Ловко у тебя выходит, — похвалила его Полина.
— У меня все ловко. — Он смотрел ей прямо в глаза. — А у тебя?
Полина просто не могла ударить в грязь лицом. Пока печка растапливалась, она подмела в доме, собрала и вынесла бесполезный хлам, слазила в прицеп, раздобыла посуду, набила ведро снегом, поставила на плиту. Ей нужна была вода, а к озеру Полина идти не рискнула. Черпать из полыньи опасно, лед там тонкий, можно провалиться. Ручей нужно искать, но на это уйдет время. Если бы поблизости что-то журчало, а наугад ходить недосуг.
Пока снег растапливался, Полина сняла с подзарядки телефон. Судя по значку на дисплее, сотовый сигнал присутствовал, хоть и слабый.
Варвара ответила почти сразу.
— Привет! Как там Антошка? — выпалила Полина.
— Хорошо все с Антошкой, — с привычным для нее недовольством отозвалась Варвара. — Только что покормили.
— Чем покормили?
— Ну, своего молока у меня, извини, нет.
Варвара поднесла трубку поближе к Антошке, и Полина услышала знакомое сопение.
— Сынок, маленький мой! — В какой-то миг у Полины возникло ощущение, как будто она летит на крыльях к своему ребенку.
Антошка услышал мать, радостно закурлыкал, шумно задышал, но телефон уже разрядился, связь оборвалась. Полину это расстроило, но не очень. Связь есть, электричество генерируется. Сейчас телефон подзарядится, и она снова позвонит.
Вдохновленная, воодушевленная, Полина протерла стол, скамейку, полки, подоконник, побрызгала водой на земляной пол, а затем застелила его половиками, которые предусмотрительно прихватил с собой Миша. Вслед за этим она набросила на стол скатерку, расставила посуду.
В дом зашел Миша, оценил порядок и одобрительно кивнул.
Он заглянул в ведро, в котором еще плавал снег, и сказал:
— Посуду мыть пойдет. А за питьевой водой я сейчас схожу.
Где-то неподалеку действительно был ручей. Вода, которую принес Миша, вроде бы была чистой, но Полина не решилась пить ее сырой. Она вскипятила чайник, выложила в миску пряники. Какой-никакой, а все-таки завтрак.
