— Да, ты говорила. — Хворостов предостерегающе качнул головой.
Не верил он в прослушку и не советовал Полине делиться своими подозрениями с кем бы то ни было. Вдруг снова возникнут сомнения относительно ее душевного здоровья?
— Может, и не было ничего, — сказала Полина. — Но ты ко мне приходил, я тебе про Мишу на тракторе рассказала. В ту же ночь я шум услышала, как будто Миша за окном пахал. Как думаешь, это совпадение?
Не очень-то она злилась на Хворостова, но ей вдруг захотелось высказаться.
— Не будет больше Миши. Коржик теперь за окном бегать будет, тебя с Антошкой охранять. Ну и я заглядывать иногда буду.
— Заглядывай, дядя Леша. — Полина взяла Антошку на руки. — На примерную мать посмотришь. На то, как мы тут живем тихо и спокойно.
Хворостов кивнул. Да, он тоже хотел, чтобы у Полины все было хорошо. Так она и не жаловалась. Да, на животе шрамы, на плечах следы от стекла и пули. Зато Варвара в следственном изоляторе.
Добилась-таки Полина своего, изобразила жертву похищения и насилия. И свидетеля она нашла, и сама показания дала, обвинила сестру, которая не была родной.
Все-таки вскрылась правда. Родители на самом деле удочерили Варвару, взяли ее из детдома. Но разве это давало ей право ненавидеть Полину и желать ей смерти?
Следствие установило и еще один интересный факт, о котором Полина могла бы узнать от Вадима. Солгала Варвара. На самом деле Вадим оставил завещание. Большая часть наследства отходила Антошке. Именно поэтому Варвара и отобрала сына у Полины, а потом еще попыталась похитить ее и убить.
Глупо поступила Варвара и бестолково. Поэтому сейчас и сидит под следствием. Вместе со своим Махориным, которого звали вовсе не Германом, а Игорем.
Накрутила Варвара, намутила, всех запутала, стольких людей с толку сбила. Но закончилась ее ниточка, не будет она больше виться. Полина может спать спокойно, оберегать свое сокровище. Она не отдаст Антошку никому и никогда.
Дядя Леша ушел, Полина накормила пса, показала ему будку. Коржик долго обнюхивал свое новое место, ходил вокруг, приценивался, примеривался. Полина думала, что не захочет он селиться в будке, но нет, пес зашел в нее, да там и остался. Только нос высунул и глаза закрыл. Видно, умаялся в своих беспризорных скитаниях, захотелось ему тишины и покоя.
И Полина умаялась. Весь день как белка в колесе: то одно, то другое. Тяжесть в теле, зато на душе легко и свободно. Антошка рядом, а больше ей ничего не надо. Сейчас напарится в баньке, остудит ее немного, накупает Антошку. Потом они вместе отправятся спать. Ну, может, нальет себе стопочку наливки, банный день сегодня, как-никак. Вадима надо бы помянуть. И даже Мишу. Он тоже любил баньку.
Не хотела она затягивать дела дотемна, но закрутилась, заработалась. Стемнело уже, когда Полина наконец-то добралась до бани. Антошку она оставила в предбаннике, сама зашла в парную, дверь закрыла за собой не плотно, чтобы видеть сына.
Полина напарилась, нахлестала себя веничком, вспоминая, как поддавала жару вместе с Вадимом. Но тоски не было. Им с Антошкой на самом деле никто не нужен. Матери и сыну хорошо вдвоем.
Ветра сегодня не было, задуть он мог в любое время. Полина это понимала, однако напряглась, когда услышала, как открылась входная дверь.
На замок она ее не запирала, но захлопнула плотно. Значит, ветер здесь не при делах.
Полина поднялась с полка, распахнула дверь из парной и увидела Варвару. Та стояла на пороге, взлохмаченная как ведьма.
— Принимай привидение, чокнутая! — заявила Варвара и презрительно скривилась.
Полина качнула головой. Если перед ней действительно стояло привидение, то какое-то уж очень затасканное. Волосы давно не мытые, косметики ноль, вместо изысканного наряда мешковатый спортивный костюм. Ну да, тюрьма не красит человека.
— Не ждала? — Варвара хищно прищурилась.
От нее ощутимо тянуло перегаром.
— Пошла вон!
— С чего бы это? Свою половину дома я тебе так и не отписала. — Варвара похлопала по двери, которую придерживала, оставаясь за порогом. — А из тюрьмы я не сбежала, выпустили меня. Тебе назло!
— Уходи, или я тебя убью! — Полина угрожающе наклонила голову.
Все равно, на каком основании находится здесь Варвара. Эта сука и на пушечный выстрел не смеет подходить к ее сыну.
— Ну и убила бы. Чего к ментам побежала? — проговорила Варвара и скривила губы.
— Считаю до трех!
— Считай!
В руках у Варвары появился кнопочный нож, лезвие выскочило с пугающим щелчком.
Но Полина лишь усмехнулась и сказала:
— Один такой храбрый уже в земле лежит!
Следователь спрашивал Полину о Кирилле. Разумеется, правду ему она говорить не стала.
— В земле, — повторила Варвара, взглядом скользнув по шрамам на животе у Полины.
— Изыди!
— Тогда бензинчиком!
Варвара резко сдала назад и стала закрывать за собой дверь. Засов с той стороны крепкий, так просто не открыть. Можно, конечно, попытаться выбраться из бани через окошко, но Варвара будет поджидать с другой стороны, с ножом. А еще она могла заколотить окошко и сжечь Полину в бане вместе с Антошкой.
Для этого старшая сестрица в общем-то и пришла сюда. Не нужен был ей Антошка. Своим чокнутым умом она рвалась к тем деньгам, которые оставил ему Вадим.
Полина бросилась за Варварой, но споткнулась, стала терять равновесие.
Но и Варвара не смогла закрыть дверь. На нее набросился Коржик, вцепился ей в руку, оттолкнул от порога.
Варвара ударила его ножом, в бок, но Коржик лишь сильней сжал зубы. Варвара взвыла от боли, но не выпустила нож из руки. В тот момент, когда Полина распахнула дверь, она выдернула клинок из раны, чтобы ударить снова.
— Ах ты мразь! — Полина вцепилась в ее руку, со всей силы надавила пальцем на мягкую часть запястья.
Варвара взвыла еще громче. Нож выпал из ее руки. Коржик разжал зубы и закрутился по земле в тщетной попытке зализать рану.
— Убью! — Полина повалила Варвару на землю, одной рукой удерживала ее, а другой схватила за горло.
— Бешеная! — пытаясь вырваться, прохрипела Варвара.
— Больная!
— Ненавижу!..
Полина дралась за своего сына. Решимость его защитить пробудила в ней невиданные силы. Очень скоро Варвара поняла, что обречена. Полина держала ее за горло. Варвара еще могла говорить, но уже не знала, как вырваться.
— Прости, сестренка! — Варвара резко изменила поведение, умоляюще посмотрела на Полину. — Я больше не буду!
Нельзя было ей верить, но Полина ослабила хватку. На память ей вдруг пришла сцена из далекого детства. Она порезала ногу, Варвара прикладывала к ране подорожник, пыталась остановить кровь, даже плакала от жалости. Не всегда она была стервой. В ней и сейчас оставалось что-то человеческое.
