– Ясно. Леша. Ой. То есть… тьфу… сразу говорю. Леша, ты веришь в меня?
– В каком смысле?
– Веришь, что мне по зубам победить Чащу?
– Конечно. Ты дошел дальше всех сейчас. Никто за несколько лет наших походов еще тут не был. Я горжусь тобой. И я не оставлю тебя. Мы справимся.
– За Мишу и Сашу и за твоего Даньку. И за других.
– Я бы смотрел глобальнее.
– Это как?
– Если не уничтожить Чащу, она оплетет всю планету.
– А… так это я знаю.
* * *
Сто двадцать километров до центрального корня Чащи.
Когда наступила ночь, Костя был уже в тридцати километрах от города. Несколько раз он натыкался на красные нераскрывшиеся бутоны и один раз на раскрывшиеся. Встретиться с созданиями Чащи, к счастью, ему не довелось. За предыдущие две ночи он сумел полностью восстановить силы и сейчас двигался с удвоенной скоростью. Им двигала решимость уничтожить Чащу. Ночевать пришлось на улице. Костя лег спать на землю, потому как спальные мешки остались в школьном классе, когда пришлось в спешке прыгать в окна. Под голову он подложил рюкзак. Алекс всю ночь просидел у монитора, вслушиваясь в тишину. При малейшем непонятном шорохе (хотя в Чаще любой шорох можно считать непонятным), а тем более крике или вое координатор должен был разбудить путника. Ночь прошла без сюрпризов. Костя проснулся спустя четыре часа и сказал, что готов идти, так как выспался.
– Костя, заряда камеры осталось на день.
– Может, зарядим где?
– Скорее всего, нет. На всякий случай я повторю. Когда ты окажешься у центрального корня, тебе надо…
– …достать устройство, прислонить красным местом к поверхности корня, упереться всем весом и нажать на курок. Выстрелит игла, через нее вольется химикат.
– Да. Это еще не все. После этого тебе придется вернуться в деревню, где будет пригодный для укрытия дом и колонка или колодец.
– Да. И жить там, пока Чаща не умрет.
– Без связи.
– Хотя бы со светом. Батарейки на фонарь есть.
– Я тебя очень прошу. Что бы ни случилось, сколько бы ни прошло времени, не пытайся самостоятельно вернуться.
– Хорошо, обещаю.
– Если вдруг химикат не подействует, мы вышлем за тобой спасательный отряд. Главное, сиди там и не высовывайся, только за водой, и не более.
– Да, я все понял.
– Ближайшая к корню деревня находится в пяти километрах от него. Село Илеево. Мы сначала отправимся туда. Найдем тебе дом и источник воды. Потом идем к корню.
– Хорошо, мне все ясно.
– Но есть проблема.
– Какая?
– Без меня тебе будет сложно найти корень.
– Почему?
– Потому что прямо возле него нет никаких ориентиров. Но плюс в том, что корень очень длинный.
– А по компасу?
– Будем пробовать по компасу. Но время поджимает.
– Камера?
– Да, надо спешить.
– Сколько нам еще идти?
– Сто двадцать километров.
– Это сколько дней еще?
– Четыре дня.
– А камеры хватит на день?
– Да, может, меньше.
– Мне надо идти быстрее.
– Когда выйдешь на дорогу, выключи связь полностью. Выходи на контакт раз в час на несколько минут.
– Ясно.
– Когда будешь спать, связь будет работать. Мы будем слушать, если что, разбудим тебя.
– Хорошо.
– Спать будем, как сейчас, четыре часа. Если все остальное время идти, то за три дня реально успеть.
– Я смогу.
– Через восемь километров будет дорога. По этой дороге тебе идти почти до конца маршрута.
– До деревни, где я буду жить?
– Да.
– Я иду сейчас до деревни Илеево, а потом к корню?
– Да. Давай, Костяныч, за три дня мы должны суметь.
– Ну, конечно, сумеем.
Ближе к центру Чащи толстых стволов, вылезающих из земли, стало заметно больше. Костя сумел преодолеть восемь километров до дороги за два часа. Выйдя на шоссе, он сделал привал на десять минут, попил воды и перевел дух, потом отключил все устройства связи с координаторами.
Теперь, в полном одиночестве, он отправился дальше. Медлить было нельзя, время играло против него. Путник приноровился быстро пролезать через лианы. К тому же, когда путешествуешь в одиночку, не приходится ждать отстающих, это заметно упрощает передвижение. Костя шел вперед через бурелом сорняка, держа руки клином перед собой, раздвигая тонкие «щупальца» и обходя толстые стволы. Он уже практически не спотыкался о корни. Так как с Алексом во время переходов от привала к привалу он не общался, то и дыхание не сбивалось.
К двенадцати часам ночи Костя преодолел сорок шесть километров, делая привалы через каждый час на десять минут и выходя на связь буквально на минуту, сообщить, что с ним все в порядке. На привалах он пил воду и дремал, восстанавливая силы. Ел три раза в день понемногу, растягивая небольшой запас консервов. Во времени ориентировался по наручным механическим часам, которыми, кстати, научился пользоваться еще в детстве.
Когда стрелки показали двенадцать, Костя остановился и включил камеру.
– Я все. Умираю, – произнес он и сел на землю.
– Все нормально? – взволнованно спросил Алекс.
– Да. – Костя попил воды и завалился на бок. Через секунду парень уже храпел, лежа на растрескавшемся асфальте.
– Костян, – позвал его Алекс.
– Угу, – ответил он.
– Мне тоже надо поспать. Коля меня подменит. Через четыре часа подъем.
– Угу…
* * *
Семьдесят четыре километра до центрального корня Чащи.
Когда голос Алекса в третий раз прозвучал криком в наушниках, Костя сумел прийти в сознание. Путник не сразу понял, что открыл глаза, так как лежал в кромешной тьме. Ноги гудели, а по телу растекалась усталость. Он нащупал на голове кнопку и включил фонарик. Луч осветил над лежащим на спине Костей сплетенные в узлы ветви. Парень закрыл глаза и задремал.
– Ты что, опять уснул? – спросил Алекс.
– Нет. Сейчас встану. Через минутку.
– Давай, давай, время, Костян, время…
Путник с трудом сел. Зевнул и потянулся, вытянув руки вверх.
– Перекуси и в дорогу, – сказал Алекс.
– Я не голоден.
– Замечательно, тогда пора двигать.
Следующие тридцать восемь километров, а именно столько он смог преодолеть, пока не упал в беспамятстве, прошли не совсем гладко. Несколько раз он слышал крики созданий Чащи, один раз метрах в тридцати от себя, и наткнулся на поляну нераспустившихся бутонов, которые пришлось чуть ли не бегом обходить, сойдя с дороги.
