Ванья, из чистой вежливости, начала с того, что позвонила Эрику и сообщила, что они арестовали его жену, на веских основаниях подозревающуюся в причастности к убийству Карлстенов и в создании опасности для жизни или попытке убийства Марии и Николь. Эрик, вполне ожидаемо, не смог толком воспринять эту информацию, и Ванья искренне пожалела его, отсылая его к Эмилио Торресу и советуя ему в ближайшие дни не отвечать по телефону, если будут звонить с неизвестного номера. Как только о происшедшем станет известно, на него пойдет большое давление. Свидетелями автомобильной аварии и спасательной операции были многие, а журналисты хорошо умеют сопоставлять полученную информацию. Кладя трубку, Ванья ощущала укол угрызений совести. Она ничего не имела против Эрика, и хотя было лучше, что он узнал обо всем от нее, а не прочел в интернете или услышал от посторонних, она понимала, что ее звонок навсегда изменил его жизнь и жизнь дочери.
Потом, к вопросу об изменении чьей-то жизни, она, немного поразмыслив, позвонила Себастиану и спросила, не сможет ли он присутствовать на допросе. Он помедлил с ответом, и она сказала, что очень оценила бы, если бы он приехал. Попытка к примирению. Она сработала.
Они ждали его в коридоре, где располагались допросные.
– Я думал, ты останешься в больнице, – сказал Торкель, увидев приближающегося тяжелыми шагами Себастиана.
– Мария не захотела, чтобы я там сидел, ей хотелось побыть с Николь наедине, – ответил Себастиан. – Начнем?
Не дожидаясь ответа, он открыл дверь, вошел в комнату и стал через то, что в допросной выглядело зеркалом, а со стороны Себастиана было окном, смотреть, как Ванья и Торкель заходят к Пийе в соседнюю комнату и, не говоря ни слова, выдвигают стулья и усаживаются. Торкель включил магнитофон и назвал дату, причину, по которой они собрались, и имена присутствующих, а Ванья вставила в ухо мини-наушник, чтобы Себастиан смог с ней общаться.
– Я не знала, что он собирается их застрелить, – начала Пийя, когда Торкель попросил ее рассказать о дне убийства. – Вы должны это понимать, – продолжила она голосом, почти срывавшимся от смятения, и с откровенно отчаянным видом.
Она политик, напомнила себе Ванья. Она привыкла лгать.
– Но вы отвезли его туда? – спросила она, ни единым мускулом лица не выдав, понимает она Пийю или нет.
– Да.
– На своей машине.
– Да.
– Зачем? Зачем вы туда поехали?
Пийя машинально выпрямилась на стуле, словно получила вопрос, на который действительно знает ответ.
– Турсбю нуждается в этой шахте. Она даст муниципалитету рабочие места и налоговые поступления, благодаря которым мы сможем продолжить вкладываться в здравоохранение, школу и…
– Пожалуйста, прекратите предвыборную речь и отвечайте на вопрос, – резко перебила ее Ванья.
Пийя бросила на Ванью суровый взгляд. Если, как политик, она и привыкла к тому, что ее перебивают, то было совершенно очевидно, что ей это не нравится. Она решила, что Ванья не является достойным собеседником, и обратилась к Торкелю.
– Я попросила Франка поехать со мной к Карлстенам, чтобы представить ситуацию с шахтой под более человеческим углом зрения. – Она наклонилась над столом и устремила взгляд на Торкеля. – Знаете, как вы сами сказали, рабочие места и налоговые поступления для большинства людей это лишь скучная политика, но Франк был болен. Смертельно. Ему хотелось обеспечить сыну хорошую жизнь после своего ухода. Человеческие ценности. На подобное можно ссылаться. Я хотела, чтобы Карлстены поняли этот аспект проекта с шахтой. Что речь идет и о помощи ближнему.
Пийя откинулась на спинку стула и слегка кивнула самой себе, будто только что обратилась к нации с прочувственной речью.
– Но получилось не так? – спросил Торкель с нарочитым равнодушием.
– Да, Франк… – Она пожала плечами и, казалось, подыскивала слова. – Франк… полагаю, потерял рассудок. – Она взяла стоявший на ее стороне стакан с водой и поднесла его к губам.
– Я не знала, что он собирался их застрелить, – сказала она во второй раз, поставила стакан и посмотрела на Торкеля и Ванью открытым взглядом.
– Отмотай пленку назад, – услышала Ванья в ухе голос Себастиана. – Если Франк собирался сидеть и лить слезы за чашкой кофе, чтобы заставить Карлстенов почувствовать себя бессердечными мерзавцами, зачем он взял с собой ружье?
Ванья как раз сидела и размышляла над тем же самым. Она кивнула, чтобы дать Себастиану понять, что услышала его.
– У Франка было с собой ружье, – проговорила она.
– Да.
– Зачем же?
Пийя пожала плечами.
– Франк был егерем. Он таким и был. Человеком с ружьем.
– Спроси ее, что, по ее мнению, должно было произойти, – сказал Себастиан, уверенный в том, что они напали на какой-то след.
– Разве не странно было брать с собой ружье, если он собирался вызвать у Карлстенов сочувствие?
– Нет, это было просто ружье, – непонимающе ответила Пийя. – Его рабочий инструмент. Я понимаю, что в Стокгольме отреагировали бы, но у нас это не более странно, чем если бы столяр взял с собой молоток.
– Вы никак не отреагировали на то, что он взял с собой из машины ружье?
– Нет.
– То есть, не предполагалось, что он будет кому-то угрожать?
Пийя с преувеличенно усталым видом издала вздох, показывавший, что она сомневается в нормальности умственных способностей Ваньи.
– Как я уже говорила, он собирался рассказать о причинах, побудивших его согласиться на строительство шахты. То, что у человека есть с собой ружье, еще не означает, что он собирается кого-то застрелить.
Она подняла в сторону Ваньи брови с выражением «теперь ты поняла или сколько еще раз мне надо повторять», и Ванья вдруг убедилась.
Она знала.
Пийя с самого начала знала, что намерен сделать Франк.
Ванья не сомневалась, но это еще требовалось доказать.
– Предположим, что мы вам верим, – продолжила Ванья. – Что произошло?
– Мы позвонили, Карин открыла дверь, и прежде чем я успела объяснить, зачем мы приехали, Франк поднял ружье и выстрелил.
– И что тогда сделали вы?
– Думаю, закричала. Схватила его. Но он вырвался и прошел в дом.
Ванья открыла лежавшую перед ней на столе папку, достала несколько фотографий и принялась раскладывать их перед Пийей. Себастиан увидел, что это фотографии детей.
Застреленных детей.
Мертвых детей.
Ванья подняла взгляд на Пийю, которая замолчала и, казалось, пыталась решить, куда смотреть.
– Продолжайте, – призывно произнесла Ванья. – Что же вы сделали?
– Я побежала обратно к машине.
