«Был у приятелей».
«Все время?»
«Да, мы немного погуляли, так что… да, все время».
«Дайте мне, пожалуйста, имена и номера телефонов приятелей».
На пленке послышался треск, когда Фредрика протягивала ему блокнот и ручку.
«А в чем, собственно, дело?» – послышался потом вопрос Седера.
На некоторое время наступила тишина, будто полицейские в допросной взвешивали, как им поступить, насколько много следует рассказывать, но пришли к выводу, что рано или поздно придется сообщить Седеру, почему его арестовали.
«Семью Карлстен убили, – сказал Эрик. – Их застрелили из дробовика. Что вы можете об этом сказать?»
Эрик выключил магнитофон.
– Об этом он ничего сказать не мог. Во всяком случае, без присутствия адвоката. – Он вынул пленку и сунул обратно в футляр. Потом опять повернулся к Ванье.
– Фредрика звонила тем, кого он назвал, и те показания Седера подтвердили. У него есть алиби.
– Тогда почему он все еще сидит здесь? – поинтересовался Себастиан.
Эрик посмотрел на него – по-прежнему несколько неодобрительно, как это истолковал Себастиан. Он снял ноги со стола, встал и принялся расхаживать по свободному пятачку тесной комнаты.
– Насколько я понял, Седер считается алкоголиком с плохим самоконтролем, – продолжил он. – Ты ведь, кажется, так выразился?
Он остановился и посмотрел на Эрика вопросительно.
– Да.
– А теперь ты утверждаешь, что он спланировал все до малейших деталей, что он обзаводится фальшивым алиби и для подкрепления своей истории покупает автобусные билеты в Филипстад?
Эрик не ответил, поэтому Себастиан продолжил.
– Если он такой организованный, то он, наверное, не стал бы открыто угрожать семье накануне дня, когда собирался поехать к ним домой и расстрелять их.
– Я же говорю, что в настоящий момент складывается впечатление, что у него есть алиби, – строго сказал Эрик с плохо скрываемым раздражением. – Но мы по-прежнему можем обнаружить на его руках или одежде остатки пороха или крови. Если мы найдем пропавшее ружье, у нас для сравнения есть гильзы из дома. Мы еще не опрашивали соседей Карлстенов, кто-нибудь мог видеть Седера поблизости от их дома. Тогда мы снова будем на коне.
Себастиан покачал головой и не смог сдержать улыбки.
– Или же мы вернемся обратно во времени, встанем перед домом и увидим, кто их убивает. Это звучит более реалистично.
– Себастиан, хватит!
Ванья встала. Себастиан повернулся к ней. Ее взгляд потемнел. Себастиан слишком хорошо знал этот взгляд. Она на него злится. Ванья не спускала с него глаз еще несколько секунд, а затем обратилась к Эрику.
– Я прошу прощения, он… иногда ведет себя как идиот.
– Я с таким уже сталкивался, – ответил Эрик гораздо более мягким тоном, не отрывая взгляда от Себастиана. – С людьми, которые думают, что мы ни черта не умеем делать правильно, поскольку мы не из Стокгольма.
– Дело не в том, что ты живешь в захолустье, – любезно объяснил Себастиан. – Некомпетентность в крупном городе тоже не слишком популярна.
Ванья мысленно вздохнула. Вообще-то она не удивилась. Она знала, что Себастиан высокомерно плюет на то, что о нем думают, но работу местной полиции при первом удобном случае всегда критиковала Урсула. Себастиан обычно вел себя невыносимо по отношению к свидетелям и родственникам. Они как бы делили обязанности. А в отсутствие Урсулы Себастиан, похоже, собирался в одиночку настроить против них всех окружающих.
– Где сидит Седер? Мы хотели бы с ним поговорить, – снова обратилась она к Эрику.
Эрик, не сказав ни слова, прошел мимо Себастиана в коридор.
Когда они вошли в комнату, женщина лет сорока встала и протянула им руку.
– Флавия Альбректсон, адвокат Яна Седера.
Ванья поздоровалась и представилась, после чего выдвинула один из стульев с противоположной стороны стола и села.
– Флавия – необычное имя, – сказал Себастиан, удерживая ее руку, на взгляд Ваньи, излишне долго.
– Да.
– И красивое, – с улыбкой продолжил Себастиан, наконец выпустив руку. – Откуда оно происходит?
Ванья закатила глаза. Если бы адвокатом оказался сорокалетний мужчина по имени Флавий, Себастиану было бы совершенно наплевать на происхождение его имени.
– Не можем ли мы разобраться с этим потом? – как можно спокойнее поинтересовалась Ванья и улыбнулась Флавии, а затем подняла взгляд на Себастиана.
– Надеюсь, что сможем, – сказал Себастиан и тоже улыбнулся адвокату, которая на этот раз улыбнулась в ответ.
Себастиан выдвинул стул рядом с Ваньей и сел. Флавия тоже. Себастиан принялся ее рассматривать. Темные коротко подстриженные под пажа волосы обрамляют круглое открытое лицо. Вокруг глаз и на губах деликатный макияж. Поверх ворота тонкого серого шерстяного джемпера под костюмным жакетом жемчужное ожерелье. Маленькая грудь. На левой руке обручальное кольцо. Это чаще всего означало больше усилий. Большее начальное сопротивление, менее предсказуемый результат. Если уж он действительно собирается переспать с кем-нибудь в Турсбю, пожалуй, стоит начать с чего-нибудь попроще.
Посмотрев на Себастиана, Ванья поняла, что он не намерен вести допрос, и переключила внимание на слегка съежившегося мужчину рядом с корректно одетой женщиной. Он выглядел усталым.
– Расскажите нам о Карлстенах.
– Что, что я должен о них рассказать? – спросил Седер, пожимая плечами.
– Какого вы о них были мнения?
Седер фыркнул и покачал головой, что рассказало уже почти все, но он еще облек это в слова.
– Они были из любителей обниматься с волками и из таких членов партии зеленых с претензиями, чтоб и тут, и там было экологически чисто. Чертовы полицаи, из-за них в лесу нельзя было даже спокойно пописать.
– Поэтому вы угрожали Эмилю Карлстену возле бассейна.
– Я был пьян.
– Расскажите, что вы после этого делали, – продолжила Ванья, открывая блокнот. – Вплоть до того, как вас забрала из дома полиция.
– Он уже рассказывал, – вставила Флавия.
– Не нам.
Седер скрестил руки на груди.
Сделал глубокий вдох.
И начал.
Ванья и Себастиан сосредоточенно слушали. Ванья периодически вставляла вопросы или просила об уточнении. Минут пятнадцать спустя Седер умолк, с чуть ли не изнуренным видом. Он развел руками, показывая, что больше ничего сказать не может, и уткнулся подбородком в грудь. Ванья сверилась со своими записями. Все сказанное, похоже, совпадало с первоначальным допросом.
Она вздрогнула, когда Себастиан внезапно встал.
