– Ружье.
– Что с ним? – поинтересовалась Флавия, следя за Себастианом взглядом.
– Это единственное, во что я не верю в твоем рассказе, – сказал Себастиан, опираясь о подоконник затемненного окна. – Что ружье украли, а ты об этом не заявил.
– Он же объяснил, почему так поступил, – возразила Флавия.
– Знаю, но я ему не верю. – Себастиан переключил внимание с Седера на его защитницу. Вероятно, он уничтожает шанс на секс, но тут уж ничего не поделаешь.
– Но это единственное, чему вы не верите? – уточнила Флавия и наклонилась вперед с видимым удовлетворением. – Означает ли это, что вы полагаете, что он невиновен?
– Да, – самоуверенно ответил Себастиан.
– Почему же он тогда здесь сидит?
– Потому что у меня нет полномочий, чтобы его отпустить.
Флавия расплылась в улыбке. Себастиан наблюдал за ней. Возможно, маленький шанс все-таки есть.
– То, что думает Себастиан, не обязательно совпадает с мнением Госкомиссии, – быстро вставила Ванья. – Он не полицейский.
Однако в одном пункте она была с ним согласна. В ее записях тоже стоял большой вопросительный знак вокруг сведений о ружье. Как раз там она уловила в интонации какую-то фальшь. Нюансы были ее сильной стороной. Билли иногда называл ее человеком-детектором лжи.
– У него есть алиби, – настаивала Флавия.
– Иногда человек создает себе алиби, если знает, что его в чем-то заподозрят. – Ванья закрыла блокнот и посмотрела адвокату в глаза. – Ружье по-прежнему может оказаться орудием убийства, даже если он не держал его в руках сам.
Себастиан скрестил руки на груди и с некоторым восхищением прислонился к окну.
– И возможно, только возможно, ваш клиент знал, что ружьем воспользуются, – закончила Ванья.
Работа по заказу. Или, пожалуй, скорее какая-то дружеская услуга. Себастиан мысленно кивнул. Это по силам даже алкоголику с плохим самоконтролем. Седер прожил в здешних местах всю жизнь. Унаследовал родительский дом. Он должен знать кое-каких охотников и землевладельцев, которые разделяют его мнение о Карлстенах. Кто-нибудь наверняка задолжал ему услугу. Расстрелять семью – адская услуга, но если Карлстены поссорились со многими, такое не исключено.
Алкоголь, тестостерон, стремление по-собачьи метить свою территорию.
Себастиану доводилось видеть людей, делавших странные вещи.
– Поэтому он останется здесь, – заключила Ванья, встала и направилась к двери. Себастиан остался стоять, глядя, как она уходит.
Она молодец. Действительно молодец.
Его дочь.
Когда они подъезжали к одиноко стоящему двухэтажному дому, примерно в двадцати минутах езды от города, их сопровождали последние лучи дневного света. Просторный светлый дом выглядел красиво и опрятно. Только слегка покачивающаяся на ветру бело-синяя оградительная лента показывала, что за красивым фасадом скрывается трагедия. Фредрика припарковалась рядом с белым «Ниссаном», который, как предположил Торкель, принадлежал самой семье. Она вышла из машины, сухо кивнула в сторону дома и осталась ждать. Билли припарковался рядом, быстро выскочил, поднял заднюю дверцу багажника и достал свою сумку. Торкель остался сидеть, присматриваясь к дому.
Перед ним предстала прямо идиллическая картина: дом, окруженный большим полем и несколькими живописными лиственными деревьями, которые только что начали покрываться почками. Чуть дальше вдоль шедшей параллельно полю дороги располагалось несколько темно-красных сараев и большая застекленная теплица. Насколько понял Торкель, Карлстены занимались, в небольшом объеме, экологическим сельским хозяйством, специализируясь на выращивании корнеплодов.
Он вышел из машины и подошел к каменной стене, образующей внушительный квадрат вокруг дома и расположенного перед ним газона. С внутренней стороны стены к ней были прислонены два небольших велосипеда для мальчиков, один синий, а второй зеленый. Ими явно активно пользовались. Чуть поодаль он увидел песочницу со стоящими на деревянной раме пластмассовыми игрушками. Похоже, мальчикам тут жилось хорошо. Большой участок, много места, чтобы свободно играть.
От дома им навстречу направлялся мужчина в защитном костюме. Скорее всего, местный криминалист, который, по словам Эрика, еще не должен был уехать.
– Госкомиссия? – спросил мужчина Фредрику, которая по-прежнему стояла возле ворот.
– Да, – ответила Фредрика. – Ты возьмешь их на себя? У меня есть другие дела.
– Само собой, – сказал мужчина и повернулся к шагнувшему вперед Билли. Они пожали друг другу руки.
– Билли Русен, а это Торкель Хеглунд. Руководитель расследования, – представил их Билли.
Мужчина любезно кивнул обоим.
– Фабиан Хельстрем. Добро пожаловать.
Появление Госкомиссии его, казалось, ничуть не задело. Хорошее начало. Когда они забирали дела, Торкелю доводилось встречать значительно более холодный прием.
Они втроем двинулись к дому.
– Тела мы увезли, но я многое заснял.
– Мы кое-что видели в отделении. Вы, похоже, отлично поработали, – честно сказал Торкель. Насколько он мог заметить, пока команда Эрика ничуть не опростоволосилась.
– Спасибо. Тут довольно большое поле деятельности. Преступник побывал и на первом, и на втором этажах, так что я еще далеко не закончил.
– Какова степень уверенности в том, что преступник был один?
– Довольно большая. Мы обнаружили повсюду следы от ботинок сорок четвертого размера.
– А это не мог быть отец семейства?
Фабиан покачал головой.
– У него был сорок шестой или сорок седьмой размер, и среди его обуви ботинок с подходящей подошвой мы не нашли.
Они подошли к входной двери и остановились, чтобы надеть бахилы и резиновые перчатки. Торкель сразу увидел на каменном полу перед ними большие пятна засохшей крови.
– Карин Карлстен, мать, лежала здесь, – подтвердил Фабиан, указывая в сторону прихожей. – Мы предполагаем, что ее застрелили первой и что она открыла преступнику дверь.
Торкель кивнул и отступил на шаг. Хотел получить общую картину. Дверь, за ней прихожая, кровь. Он понял, что ему не хватает Урсулы. Дело не в том, что Билли некомпетентен, напротив, он работал вместе с Урсулой и так многому научился, что у Торкеля не было более предпочтительной кандидатуры. Но Билли не Урсула. Никто не умел так, как она, увидеть взаимосвязь, маленькую деталь, способную продвинуть расследование вперед.
– Когда соседская девочка обнаружила мать, входная дверь стояла открытой? – спросил он через некоторое время.
– Да, и мы не нашли каких-либо повреждений на двери черного хода или окнах, поэтому мы исходим из того, что преступник вошел и вышел этим путем.
