Елена Петровна наведалась к мальчику, когда его уже привели из приемного покоя в палату. Положили в одиночную, чтобы не будить малышей в других палатах.
– Доброй ночи, – поздоровалась она, проходя внутрь небольшого помещения и сразу же цепким профессиональным взглядом составляя мнение о пациенте.
Мальчика уже переодели в больничную пижаму, поскольку его одежда пришла в негодность, но даже в ней он не выглядел беспризорником, о котором некому позаботиться как следует. Он не был болезненно худым, как если бы недоедал, и не имел на лице следов аллергических реакций, как если бы питался чем попало. Значит, родители следят за его питанием. Чистый открытый взгляд, не запуганный или озлобленный волчонок, значит, хорошо социализирован. Светлые волосы модно подстрижены. У Елены Петровны был внук примерно такого же возраста, кое-что в мальчишеской моде она понимала. Мальчик уже утратил младенческую пухлость, но еще не приобрел подростковую угловатость, был хорошо сложен и, хоть и не высок ростом, но коренаст. Вполне возможно, занимается каким-нибудь спортом, уж больно хорошая осанка для его возраста.
– Можно к тебе?
Мальчик кивнул и сел на кровати прямее, но смотрел открыто, без испуга, хоть некоторая взволнованность и проступала в его глазах. Оно и понятно, на вид ему не больше восьми лет, но выдержка уже колоссальная. Другой ребенок в его возрасте и ситуации бился бы в истерике.
Елена Петровна села на стул возле кровати и улыбнулась.
– Меня зовут Елена Петровна, я врач. А тебя как зовут?
– Дмитрий, – ответил мальчик.
– Могу я звать тебя просто Димой?
Елену Петровну любили и маленькие пациенты, и их родители как раз за то, что она учтиво обходилась даже с теми, кто вчера только избавился от подгузников. Она умела расположить к себе людей, смогла и сейчас. Дима кивнул.
– Расскажи мне, как ты оказался один ночью посреди дороги?
Мальчик нахмурился, но явно не для того, чтобы заплакать. Скорее, просто сосредоточенно думал.
– Я не знаю. Не помню.
– Расскажи, что помнишь последнее.
– Я был в гостях у друга на дне рождения. Мы остались ночевать в палатках во дворе. Сначала рассказывали друг другу разные истории, потом уснули. Ночью я проснулся от того, что началась гроза. Вышел на улицу… ну… – Дима впервые смутился и замолчал.
– Сходить в туалет? – подсказала Елена Петровна, демонстрируя, что ничего постыдного в этом нет.
– Да. Гремело уже сильно, молнии сверкали, но дождя еще не было. Я уже возвращался к палатке, когда сверкнуло очень сильно, я даже ослеп. А потом меня что-то ударило по руке, я упал. И тут подбежали эти дед с бабкой. То есть Михаил Семенович и Надежда… забыл отчество. Оказалось, они сбили меня машиной, а потом мы поехали в больницу.
– И ты не помнишь, как оказался на дороге? Был возле палатки во дворе у друга, а потом сразу на дороге?
Дима кивнул. Елена Петровна покачала головой, мысленно делая себе пометку назначить на завтра консультацию невролога. В приемном написали, что данных за сотрясение мозга нет, но тут налицо ретроградная амнезия, которая развилась, скорее всего, вследствие удара головой.
– А кто-то из взрослых был с вами? Не сами же вы ночевали в палатках.
– Они были в доме. Оставили открытыми двери, чтобы слышать нас. Вы не думайте, мои папа с мамой разрешили, там большой забор и система видеонаблюдения, мы были в безопасности.
Елена Петровна мысленно покачала головой. Мальчик явно повторял слова взрослых, но ведь как-то же он исчез со двора. Может быть, его похитили?
– И не холодно вам было ночевать в палатках? – участливо спросила она.
– Нет. – Дима уверенно качнул головой. – Сейчас же ночи теплые.
Елена Петровна снова мысленно подивилась родителям. Ну какие теплые ночи в конце сентября? В области уже заморозки по ночам, это же не июль. Закончив с расспросами, она осмотрела мальчика, еще раз убедившись, что с ним все хорошо. Если родители будут настаивать – а их, судя по всему, районная больница едва ли удовлетворит – на выписке, она даже не станет сопротивляться. Назначит консультацию невролога, и пусть идут в свои дорогие клиники.
– Я надеюсь, ты знаешь телефоны своих родителей? – спросила она, закончив с осмотром. – Давай позвоним маме. Если твое исчезновение уже обнаружили, она, наверное, с ума сходит.
Дима отчего-то замялся. Елена Петровна уже начала волноваться, думая, что ошиблась в своих выводах о благополучии ребенка и финансовом состоянии его семьи, когда он сказал:
– Давайте лучше папе. Маме нельзя волноваться, а звонок посреди ночи наверняка ее напугает.
– Конечно, – улыбнулась Елена Петровна. Все-таки мальчик настоящий джентльмен, уже приучен заботиться о маме. Видно, что хорошо воспитан, не ошиблась она. – Диктуй номер.
Дима быстро и четко назвал нужные цифры.
– Как зовут твоего папу? – уточнила Елена Петровна, записав номер на листок бумаги.
– Максим Сергеевич Рейхерд.
Глава 3
26 сентября 2016 года, 5.15
ул. Капитанская
г. Санкт-Петербург
Звонок в четверть шестого утра Максима Рейхерда не разбудил, потому что он, как и Иван Сидоров, еще и не ложился. Максим с самого рождения был закоренелой совой. По рассказам его матери, в детстве им было проще накидать ребенку игрушек в кроватку и позволить уснуть тогда, когда он сам пожелает, чем уложить в девять вечера, как советовали все книги и педиатры. В школе Максим обожал вторую смену, а в институте стабильно просыпал первые пары. Возможно, именно поэтому так и не почувствовал тяги к медицине, закончил институт кое-как по специальности терапевта и не проработал ни дня, с ужасом представляя, что ему придется ходить на работу к восьми утра. Уже в двадцать три года он создал свою собственную фирму, которая развивалась пусть не семимильными шагами, в списке Форбс он себя не видел и едва ли когда-нибудь увидит, но на приличную квартиру, хорошую машину, хлеб с маслом и отдых пару раз в год ему хватало. Правда, после того как почти два года назад он развелся с женой, никуда больше не ездил. Это Саша постоянно таскала его то по ночным клубам, то по экскурсиям, сам же он лучшим отдыхом считал лежак где-нибудь у моря, но ради этого ему было лень куда-то выбираться. Одному скучно, а все последующие отношения до стадии совместных поездок на море еще ни разу не доходили.
Вот и в этот раз так получилось. Новая девушка, с которой он встречался почти три месяца, уже, можно сказать, тянула на статус постоянных подружек, на работе установился штиль, поэтому он позвал ее на отдых. Но за три дня до отлета они насмерть поругались, расстались, и отдых отменился. Можно было бы выйти на работу, раз уж он никуда не уехал, но Максим решил все-таки дать обещанный отдых и подчиненным от себя, и себе от работы. Не то чтобы он считал себя шефом-самодуром, но всем известно, что у любого человека два отпуска: свой и начальника. Да и самому не помешает не ходить на работу какое-то время, иначе и до выгорания недалеко, а он не отдыхал два года.
