Мэри знала Кена дольше, чем Дайану, и не была уверена, готова ли недавно овдовевшая женщина вступить в большую бесформенную кампанию экономического развития в разгар кризиса. Но, как только Джон Беккорд спросил, Дайана присоединилась.
Беседуя с Дайаной, Мэри была рада обнаружить, насколько они единодушны во мнении. Один из центральных пунктов их соглашения в том, что какой бы ни была эта кампания, местные предприятия должны инвестировать в нее. «Мы не будем ждать, пока правительство придет и спасет нас, – любит говорить Дайана. – Мы не будем ждать, пока GM спасет нас. Мы сами по себе. Давайте сделаем это».
Нужно действовать быстро, чтобы объяснить свои идеи бизнес-лидерам округа и попросить их вмешаться. Но сначала они сталкиваются с дилеммой: следует ли приглашать на первое собрание предприятия как из Джейнсвилла, так и из Белойта, с самого начала прояснив этот неортодоксальный образ мыслей, заключающийся в продвижении экономических интересов всего округа Рок единым фронтом? Это слишком, слишком рано, решают Мэри и Дайана. Они начнут с Джейнсвилла.
В этот зимний вечер, Мэри впервые проверила эту неоперившуюся концепцию экономического возрождения Джейнсвилла, чтобы выяснить, поддержат ли ее коммерческие предприятия общины. Вечер сбора средств. Это большой риск. Мэри знает, это ключевой момент для будущего Джейнсвилла. Она в ужасе.
Forward Janesville иногда проводит собрания в домах местных бизнес-лидеров. Этот вечер сопредседатель президиума компании Blain's Farm & Fleet, друг Мэри, предлагает провести в величественном доме на берегу реки. Это богато украшенный дом с высокими потолками, в классическом европейском стиле. Именно здесь, за столами в двух комнатах, подают обед для более двух десятков бизнесменов. «Авианосцы сообщества» – так Джон Бекорд расценивает собрание. Когда ужин заканчивается, он начинает официальную программу вечера. Затем настает очередь Мэри.
К тому моменту, как Мэри начинает речь, едва родившаяся частно-государственная кампания, объединившая Джейнсвилл и Белойт, которую возглавляют они с Дайаной, уже получила название: Rock County 5.0. Пять ключевых стратегий. Пятилетний план оздоровления экономики. Она обрисовывает все это, делая больший акцент на том, насколько это важно, чем на том, как это будет трудно. Они с Дайаной отвечают на вопросы. Наконец, наступает момент вечера, когда Мэри озвучивает необходимую сумму: $1 миллион. Она объявляет, что M&I Bank – ее банк – обязуется внести $50 000. Хотя в конечном итоге она внесет гораздо больший вклад, Дайана говорит, что ABC Supply также обязуется внести $50 000.
Мэри ждет. Присоединится ли кто-нибудь еще?
В комнате тишина. Мэри опасается, что идея может умереть прямо здесь, в этой гостиной.
Наконец одна рука поднимается. Она принадлежит председателю JP Cullen, самой успешной строительной фирмы в этом районе, у которой благодаря сборочному заводу десятилетиями было много работы, а теперь они потеряли ее. После этого другие поднимают руки один за другим.
Собравшиеся расходятся, и Мэри потрясена и взволнована. Ей нужно минутку побыть одной. Она открывает дверь в изысканную ванную комнату. Она стоит там, дрожа, почти рыдая от облегчения, по другую сторону двери от бизнес-лидеров Джейнсвилла, которые только что вложили свою веру и деньги в новую надежду – программу Rock County 5.0, которая все еще формируется. Если бы этот вечер не сработал, у нее не было плана Б. Но теперь, глядя в зеркало, Мэри говорит себе: «Гонка началась».
Глава 11
Четвертый последний день
Станки вырваны. Сборочные линии вырваны. Рабочие разогнаны. 10 апреля – последний день Майка Вона в Lear Corp. В течение почти двух десятилетий Lear была крупнейшим поставщиком Джейнсвилла для General Motors, производя сидения для каждого транспортного средства, которое выходило со сборочного завода. Основанная в пригороде Детройта в 1917 году, компания в итоге объединилась с предприятием, созданным изобретателем и бизнесменом Уильямом Лиром, который изобрел автомобильный радиоприемник, восьмидорожечную магнитофонную ленту и Learjet. У нее двести филиалов в трех десятках стран. В Джейнсвилле сборочный завод был единственным клиентом Lear, их судьбы были связаны.
Теперь Майк стоит в дверях, долго рассматривая, что осталось от фабрики.
Здесь он встретил свою жену Барб. Компания Lear, с ее заработной платой и возможностью работать сверхурочно, подарила им хорошую жизнь с шестизначным доходом, пока прошлым летом работа не закончилась – $22 доллара в час внезапно исчезли, хотя Барб была рада взять передышку от конвейера и поспешила обратно в школу. Они работали на руководящих должностях. Однако с сегодняшнего дня их доходы сократятся от одной зарплаты до нуля.
Внутри этого пространства Майк также был председателем профсоюза UAW Local 95, представляющего интересы восьмисот работников, братьев и сестер, объединенных компанией Lear. Эта ответственность сделала Майка лидером местного профсоюза UAW из третьего поколении семьи Вон. Его дедушка Том перешел в GM со свинцовой шахты и проработал на сборочном заводе тридцать лет и шесть месяцев, пока не вышел на пенсию. Его отец, Дейв, начал работать на сборочном заводе в девятнадцать лет и оставался там тридцать пять лет, пока тоже не ушел на пенсию.
В сорок один год Майк – прямолинейный, искренний мужчина с коротко подстриженными темными волосами. Он подал заявку в General Motors сразу после старшей школы, но не получил ответа, поэтому на год отправился в U-Rock. Почувствовав, что это не его, ушел работать поваром на кухню больницы Mercy Hospital. General Motors по-прежнему не нанимала сотрудников, поэтому в итоге, вслед за своим братом, Ди-Джеем, ушел в Lear. Он начал трудиться на основной сборке и стал подменным рабочим, заменяя сотрудников по всему заводу, а затем обучал других людей быть подменными рабочими. К 2000 году Майк уже несколько лет состоял в профсоюзе, когда покинул сборочную линию, согласно проверенной временем трудовой традиции «освобождения», чтобы представлять интересы 250 рабочих первой смены. Четыре года спустя его коллеги по работе избрали его председателем всех трудящихся Lear. Вместе с руководством он рассматривал жалобы, следил за тем, чтобы все были знакомы с политикой завода, представлял работников Lear на местах – так, как это делали его отец и дед, а профсоюз был прибежищем.
Но к этому весеннему дню у Майка были обязанности, которые отец и дед никогда и представить не могли. Он помог подготовить заявление в Департамент труда США для получения сертификата на пособия для профессиональной переподготовки – государственную помощь работникам, пострадавшим от внешней торговли, – для работников завода, которых постепенно становилось все меньше. И во время каждой волны увольнений профсоюзных братьев и сестер, он был рядом. Поэтому сегодня, похоже, четвертый последний день Майка.
Первый из тех последних дней произошел пятнадцать месяцев назад, когда были уволены несколько десятков работников второй смены. Это казалось довольно обычным увольнением. На сборочном заводе производство замедлялось из-за слабых продаж внедорожников, поэтому General Motors не нужно было столько рабочих мест в Lear. Майк сидел с первой несчастной группой рабочих на совещаниях по кадрам, когда им выдавали приказы об увольнении. Он удостоверился, что им сказали все, что нужно было знать о пособиях по безработице и медицинском страховании и возможностях обучения, согласно закону COBRA. Он ответил на вопросы со стороны профсоюза. Он был рядом в их последний день.
