– Более того, за счет него она функционирует. Единственное, что не понятно, для чего ему живые, – задумчиво произнес Кшиштоф.
Я вновь посмотрел на «клетку».
– Посмотри. Она ведь может «жить» только за счет электричества. Для того чтобы воспроизводить себе подобных, ей нужен материал. Причем, учитывая, что она состоит из практически всей периодической таблицы, то и разных материалов нужно столько же. Живой биологический организм как раз обладает подобными запасами. От простого кислорода, водорода и углерода до олова, никеля, хрома и циркония с радием. Мы для него не пища, а запас материалов для собственного роста. Причем даже не мы, а собратья Жаарра. Ну-ка, сколько элементов в тех ящерицах, что напали на нас в ангаре? Ты же изучил их, Павел?
– Да. Сейчас.
Павел прикоснулся к панели, над которой зависла голограмма клетки, изображение мигнуло и сменилось табличкой с названием элементов.
– Ого, девяносто восемь, – подняв брови, воскликнул Кшиштоф. – Странно, что эта тварь не сожрала уже всех в корабле.
Я устало выдохнул, потер виски – голова тяжелая, словно на нее опустили наковальню.
– Ладно, пойду посплю. Я слишком вымотан. Пойдем, Жаарр, думаю, нам обоим следует отдохнуть, завтра со всем разберемся. Кшиштоф, ты тоже не засиживайся.
– Ничего страшного, я уже успел поспать под трубами, – хохотнул он.
Да уж, меня поражает его оптимизм и пофигизм! Другой бы на его месте со страхом вспоминал о том, как его трубой пристукнуло и как он потом очнулся во враждебном корабле, полном пришельцев и опасных монстров.
Мы быстро подошли к ячейкам. Я объяснил, как все работает.
– А я могу посмотреть на ваш мир? На тот, куда мы летели, но так и не долетели. Все-таки интересно, сильно ли ваша планета отличается от нашей.
– Да, там есть настройки круиза. Короче, давай подключайся, я, так уж и быть, побуду для тебя гидом. Но только часик, потом спать.
Забравшись в свою ячейку, я надел очки. Миг тьмы, и я подключил Жаарра к своему виртуальному миру.
Я застыл на вершине покрытого зеленой травой холма. Высоко в голубом небе ярко сияет солнце. Компьютерные системы передают даже ощущение от легкого ветерка, что холодит и треплет рубашку. Рядом стоит Жаарр в каком-то длинном бархатном халате-плаще темно-бордового, как свекла, цвета с золотыми узорами. Судя по всему, это национальный наряд. В этой виртуальной программе мы можем выглядеть так, как захотим.
Впереди – лес, а за ним виднеется город. Белоснежные купола зданий, узкие пешеходные тропинки между домами. Гравилеты носятся над городом, как пчелы возле улья.
– Какой у вас красивый мир. Такой странный лес и деревья, – произнес Жаарр, оглядываясь.
– Итак, с чего начнем? – спросил я.
– Давай просто посмотрим на город.
По моей мысленной команде перед нами появился двухместный гравилет. Можно было бы просто отправиться в полет, но хочется, чтобы все выглядело не как какой-то сон или фантазия, а как настоящая экскурсия.
– Прошу. Личное средство передвижения. У вас есть нечто похожее, только более технологически продвинутое.
– Вы уже и это узнали.
– Ну, ваши летательные аппараты – это первое, что встретили на корабле. Так что уже успели разобрать их на составляющие и изучить. Итак.
Мы сели в гравилет, больше похожий на летающее блюдце, сверху нас накрыла прозрачная крышка, защищающая от ветра. Плавно поднялись в воздух, пальцы легли на небольшой джойстик, гравилет устремился вперед. Город приблизился, раздался в стороны, стали видны ходящие по улицам люди, играющие в парке дети.
– Это выглядело бы, как старинная деревенька, если бы не вон те куполообразные здания, блестящие, как горный ледник, – произнес Жаарр.
– Ого как заговорил! В тебе явно спит поэт.
Он задумчиво глянул на меня, но компьютер, отвечающий за создание виртуальной среды, видимо, тут же выдал ему справку, и взор инопланетянина тут же прояснился. Ящер усмехнулся.
– Да, возможно.
– Эти здания – школы и больницы, стадионы для спортивных игр и соревнований.
– А где заводы и предприятия?
– Вдалеке от городов. Рядом с электростанциями. Их, впрочем, сейчас не так-то и много. У нас нет такого понятия, как массовое потребление, и мы, к примеру, не стараемся каждый год выпускать по новой марке чуть улучшенных гравилетов. Все строится на технологической ступени. Как только мы встаем на новую технологическую ступень – тогда происходит обновление товаров и появление новых приборов или чего-то еще. Подозреваю, что у вас не так.
– Да, у нас, как ты и сказал, каждый год появляется новый, чуть улучшенный товар. Но ведь компаниям откуда-то надо брать прибыль? Если общество не будет постоянно потреблять, покупать все новые и новые вещи, то откуда брать деньги на исследования для нового технологического уклада? Да и вообще, как ваше общество вообще может существовать?
– У нас большая часть вещей производится государством. Частными являются только всякие столовые, ресторанчики, кафе, в общем, малый, как раньше говорили, бизнес. А вместо привычных денег у нас трудочасы. Их нельзя дать в долг под проценты, их нельзя украсть или дать ими взятку. Товары же, производящиеся на предприятиях, имеют огромный срок гарантии. Они прослужат до перехода на новую технологическую ступень.
Мы пролетели над парком, где у фонтана весело играли дети.
– Все у вас такие порядочные и чистые, нет ни бедных, ни… – Жаарр замялся, подбирая слово.
– Пьяниц и наркоманов? – пришел я ему на выручку.
Инопланетянин сделал движение головой:
– Да.
– Когда-то в прошлом были такие, но сейчас генетические изменения полностью переделали людей. Нет, мы остались все теми же, но улучшенная пропускная связь между нейронами, абсолютная память, улучшение самих нейронов – все это изменило наш мыслительный процесс. Мы стали мыслить не только быстро, но и качественно. Конечно, тут сыграла роль и усилившаяся связь с эфиром, как предположил бы Кирилл. В общем, мы стали мыслить иначе, мудрее. В нашем обществе отпала надобность навязывать кому-то правильный образ жизни, отказ от вредных привычек, отказ от насилия к ближнему. Никто не навязывает нам образ жизни – мы сами его выбираем. Да, у нас все еще занимаются боксом, но такой боец не выйдет на улицу и не начнет беспричинно бить прохожих. Мне сложно объяснять, так как некоторые вещи для меня очевидны и в то же время мне тяжело описать психику человека прошлого. Раньше нас стращали религией или законом. Да, сейчас есть закон, но мы ему следуем не из-за того, что будем наказаны, а потому, что понимаем, что тот или иной его пункт правильный.
– Какой-то у вас мир…
– Ну-ну, говори, я не обижусь.
– Странный. Непривычный. Слишком он правильный и какой-то идеальный.
