– Мне вон чего дали. Если хочешь, возьми одну – может, полегчает. Заснешь.
– Окси?
Люк кивнул.
Она потянулась было к пузырьку, потом опустила руку.
– Засада в том, что я хочу не одну и не две – я бы лучше все сразу выпила. Только мне кажется, что правильнее проживать свои чувства, а не прятаться от них. Согласен?
– Не знаю, – ответил Люк. И не соврал. В этих дебрях сам черт ногу сломит, не то что двенадцатилетка (пусть и гений).
– Ну все, уходи, Люк. Хочу погрустить в одиночестве.
– О’кей.
– Завтра мне станет лучше. А если меня заберут…
– Нет! Не заберут! – Люк сразу осекся. Дебилоид. Ясно же, что Калише пора на Дальнюю половину. Давно пора.
– Если все-таки заберут, подружись с Авери. Ему нужен друг. – Она пристально поглядела ему в глаза. – И тебе тоже.
– Хорошо.
Она попыталась улыбнуться.
– Ты прелесть. Иди сюда.
Люк наклонился поближе, и Калиша поцеловала его сперва в щеку, а потом – в уголок рта. У нее были соленые губы.
Когда Люк уже открыл дверь и собрался уходить, она сказала:
– Лучше бы забрали меня. Или Джорджа. Только не Никки. Он ведь так и не смирился. Отказывался мириться. – Она подняла голову и прокричала: – Вы здесь? Подслушиваете? Надеюсь, что да, потому что я вас ненавижу, так и знайте! НЕНАВИЖУ!
Калиша упала на кровать и зарыдала. Люк хотел вернуться, успокоить ее, но у него не было сил. Очень болели места, по которым прошлась черноволосая доктор Ричардсон. Не важно, что она сделала – взяла образцы тканей или, наоборот, что-то ввела в его тело (вряд ли трекеры, скорее какие-то экспериментальные вещества или вакцины), – все равно Люк ничего не понимал в этих опытах и уколах. Снова пришла мысль о концлагерях, где над людьми ставили бессмысленные, жуткие эксперименты… Их морозили, жгли, заражали всякими болезнями.
Люк вернулся в комнату, хотел принять пару таблеток оксиконтина, однако передумал.
Хотел заглянуть к мистеру Гриффину и на «Стар трибьюн» и тоже передумал.
Вместо этого он принялся вспоминать Никки – сердцееда и любимца всех девчонок, который сперва поставил Гарри Кросса на место, а потом с ним подружился (вот где настоящая смелость!). Никки, который сопротивлялся до последнего и навалял сотрудникам Дальней половины, когда те за ним пришли. Никки, который никогда не сдавался.
27
На следующий день Джо и Хадад отвели Люка и Джорджа Айлза в кабинет C-11 и на какое-то время оставили там одних. Когда смотрители вернулись – вооруженные стаканчиками кофе, – с ними был Зик, с похмелья и с красными глазами. Он надел Люку и Джорджу резиновые шапочки с электродами, туго затянул ремешки под подбородками и усадил мальчиков за автосимулятор. Вошел доктор Эванс, и Зик стал зачитывать ему какие-то цифры – возможно, имеющие отношение к скорости реакции испытуемых. Люк несколько раз проехал на «красный» и вообще устроил на дороге мясорубку, но в конце концов приноровился и даже начал получать удовольствие от происходящего – впервые за время пребывания в Институте.
Когда все закончилось, к доктору Эвансу присоединилась доктор Ричардсон. Сегодня она была в костюме и туфлях на каблуках, словно собиралась на какую-то деловую встречу на высшем уровне.
– По шкале от одного до десяти, какой силы была твоя боль сегодня утром, Люк?
– Примерно на два. А вот желание свалить отсюда к чертовой матери – примерно на одиннадцать.
Она хохотнула, словно это была невинная шутка, попрощалась с доктором Эвансом (назвав его Джимом) и ушла.
– Ну, кто из нас выиграл? – спросил Джордж у доктора Эванса.
Тот снисходительно улыбнулся:
– Это не соревнование.
– И все же кто-то выиграл?
– Вы оба реагировали достаточно быстро, когда привыкли к симулятору. От ТЛК мы другого и не ждали. Сегодня больше никаких опытов, мальчики. Классно, правда? Хадад и Джо, проводите молодых людей наверх, пожалуйста.
По дороге к лифту Джордж сказал:
– По-моему, я задавил штук шесть пешеходов, пока не приноровился. А ты сколько?
– Троих, зато врезался в школьный автобус. Там явно были пострадавшие.
– Ха, ну даешь! Я автобус за милю объехал.
Открылись двери лифта, и все четверо вошли внутрь.
– Вообще-то я семерых задавил. Последнего нарочно – представил, что это Зик.
Джо с Хададом со смехом переглянулись. Люк даже проникся к ним легкой симпатией.
Когда они вышли, а смотрители снова погрузились в лифт (наверное, в комнату отдыха поехали), Люк сказал:
– После огоньков тебе показывали карточки. Это такой тест на телепатию.
– Да, я ж тебе рассказывал.
– А тесты на телекинез ты когда-нибудь проходил? Ну, просили тебя включить лампу силой мысли или сбить доминошки, в таком духе?
Джордж почесал затылок.
– Между прочим, нет. Если подумать, оно им зачем? Они ведь уже знают, на что я способен. В хорошие дни, по крайней мере. А тебя испытывали?
– Нет. Я понимаю твою логику, но все же странно, что они не пытаются проверить границы наших возможностей.
– Да тут все странно, Люкки-Пуки! Зачем нас вообще сюда загнали?.. Ладно, идем есть.
Почти все дети были в столовой и обедали, только Калиша с Авери остались на улице. Они сидели, прислонившись спиной к забору, и смотрели друг на друга. Хорошенькая чернокожая девочка и маленький белый мальчик молчали… и одновременно вели разговор. Люк сразу это понял, хотя и не разобрал, о чем они беседуют.
Вспомнились экзамены и рыжая девчонка, которая спросила Люка про Аарона и гостиницу. Это было словно в прошлой жизни, однако Люк отлично помнил свою растерянность: почему такая простая задача кому-то кажется трудной? Теперь он хорошо понимал ту девчонку. Происходившее сейчас между Калишей и Авери было ему совершенно недоступно.
Калиша обернулась и взмахом руки попросила Люка уйти.
– Ступай ешь. Поговорим позже.
– О’кей, – ответил он.
За обедом поговорить так и не удалось – Калиша не пришла.
Позже, отоспавшись (Люк сдался и все же принял таблетку оксиконтина), он вышел в коридор и замер возле открытой двери в ее комнату. Розового покрывала и подушек с рюшами как не бывало. Фотографии Мартина Лютера Кинга в рамочке – тоже. Несколько минут Люк стоял, прикрыв рот ладонью, вытаращив глаза и пытаясь как-то свыкнуться с новостью.
Если бы Калиша сопротивлялась, как Никки, шум наверняка бы его разбудил, пусть он и выпил таблетку. Скорее всего, она ушла по своей воле. В любом случае, девчонки, которая дважды поцеловала его в губы, больше здесь нет.
