Морин, напротив, в поездах совершенно не разбиралась. Знала только, что в Деннисон-Ривер-Бенде есть депо и проходящие через него поезда потом отправляются во все уголки страны. Какие именно – неизвестно.
– Она предлагает тебе запрыгнуть в какой-нибудь товарняк, если ты туда доберешься, – сказал Авери.
Ну что же, добрался. А вот получится ли запрыгнуть в товарняк? Люк сто раз видел, как это делается в кино, но в фильмах столько откровенного вранья… Может, лучше отправиться прямиком в этот славный северный городок, найти полицейский участок, если он там есть, или позвонить в полицию штата? Но откуда звонить? Мобильника у него нет, а таксофоны – вымирающий вид. Если даже найти таксофон, то чем расплатиться за звонок? Не институтским ведь жетончиком! Наверное, можно бесплатно вызвать 911, только разумный ли это шаг? Что-то подсказывало ему: нет, не разумный.
Люк стоял на месте, нервно теребил шарф, а вокруг стремительно – слишком стремительно – начинался новый день. У варианта с вызовом полиции в непосредственной близости от Института было несколько минусов, и Люк, несмотря на усталость и страх, отлично это понимал. Полиция быстро выяснит, что его родителей убили, а сам он числится пропавшим без вести и главным подозреваемым по делу. Еще один очевидный минус – сам Деннисон-Ривер-Бенд. Такие поселки могут существовать только при условии материальной помощи со стороны, деньги – их хлеб насущный. Откуда у жителей Деннисон-Ривер-Бенда могли взяться деньги? Вряд ли они гребли их лопатой на железной дороге – там практически все автоматизировано. Вид заброшенных зданий на берегу о многом говорил. Вероятно, когда-то здесь были фабрики, которые давным-давно перестали действовать. А в лесной глуши имелось некое поселение («правительственная организация», говорили местные и многозначительно кивали, встречая друг друга в парикмахерской или на главной площади), и у работавших там людей водились деньги. Они приезжали в город поразвлечься – и спускали деньги не только в баре «Аутло», где по выходным играли разудалое кантри. Возможно, Институт вносил ощутимый вклад в благосостояние поселка: спонсировал какой-нибудь дом культуры, спортивный центр или помогал ремонтировать дороги. Вряд ли местные жители обрадуются, если кто-то захочет перекрыть им этот поток денег. Такое вмешательство будет воспринято со скептицизмом и неудовольствием. Как знать, вдруг Институт даже приплачивает местным чиновникам, чтобы те отводили любое нежелательное внимание со стороны. Паранойя? Может быть. А может, и нет.
Люку не терпелось сдать миссис Сигсби и ее приспешников со всеми потрохами. И все же он решил не торопиться. Разумнее будет уйти от Института как можно дальше.
Маневровый паровоз уже заталкивал партию товарных вагонов на холм, который железнодорожники называли горкой. На опрятном крылечке поста стояли два кресла-качалки. В одном из них человек в джинсах и ярко-красных резиновых сапогах читал газету и пил кофе. Когда машинист маневрового паровоза дал сигнал, он отложил газету и сошел по ступенькам, остановившись на секунду, чтобы помахать человеку в застекленной будке на железных опорах. Тот помахал в ответ. Люк рассудил, что человек в будке – это оператор сортировочной горки, а человек в красных сапогах – составитель поездов.
Отец Рольфа нередко сетовал на упадок американских железных дорог, и теперь Люк понял почему. Рельсы шли во всех направлениях, однако действовало лишь несколько веток; остальные не использовались. Причем давно: между шпалами росли сорняки, рельсы заржавели. Кое-где стояли забытые товарные вагоны и платформы. Перебегая между ними, Люк начал приближаться к посту. На стойке крыльца висела какая-то папка-планшет – Люк решил, что там вполне может быть расписание поездов. Неплохо бы с ним ознакомиться.
Он присел на корточки за заброшенным вагоном неподалеку от поста. Составитель поездов ушел расцеплять вагоны прибывшего товарняка, стоявшего сейчас на вершине горки, – значит, в ближайшее время внимание оператора будет полностью приковано к вагонам. Если даже Люка заметят, то, скорее всего, примут за очередного железнодорожного маньяка вроде мистера Дестина. Конечно, дети нечасто глазеют на поезда в пять тридцать утра, маньяки они или нет. А тем более – мокрые и залитые кровищей.
Выбора нет. Надо взглянуть на эту папку.
Мистер Красные Сапоги сделал шаг навстречу первому вагону, медленно катящемуся мимо, и отцепил его от следующего. Товарный вагон (с красно-бело-синей надписью «ПРОДУКЦИЯ ШТАТА МЭН») под действием силы тяжести покатился с уклона вниз. Его скорость контролировали управляемые радаром замедлители. Оператор горки дернул рычаг, и вагон ушел на путь № 4.
Люк вышел из укрытия и, сунув руки в карманы, неторопливо зашагал к посту. При этом он затаил дыхание и сумел выдохнуть лишь тогда, когда очутился под будкой, вне поля зрения оператора. Если оператор знает свое дело, успокаивал себя Люк, то сейчас он смотрит только на состав – и больше никуда.
Следующий вагон – цистерна – ушел на путь № 3. Следом отправились два автомобилевоза. Они катились с жутким грохотом и лязгом. Игрушечные поезда Вика Дестина ходили тихо, но на настоящей сортировочной станции царил просто адский шум. Люк невольно пожалел жителей домов, расположенных в радиусе мили от сортировки, – им приходится терпеть этот грохот по три-четыре раза на дню. Может, они уже привыкли… Попробуй к такому привыкни! Впрочем, человек ко всему привыкает: взять хотя бы институтских детей, которые спокойно набивали животы за обедом, попивали винишко и курили, дурачились на детской площадке и орали по ночам в коридорах… Люк пришел в ужас от этой мысли.
Он поднялся на крыльцо. Оператор горки здесь его не видел, а составитель поездов стоял к нему спиной и вряд ли обернулся бы в ближайшее время. «На такой работе зевать нельзя, – однажды сказал мальчикам мистер Дестин. – Мигом без руки останешься».
Люк стал читать расписание. В колонках для второго и пятого пути стояли три слова: «НИЧЕГО НЕ ЗАПЛАНИРОВАНО». На первом пути был товарняк, направлявшийся в Брансуик, Канада, – он отходил в 17:00. Нет, не годится. Поезд с четвертого пути отходил в Берлингтон и Монреаль в 14:30. Уже лучше, но все-таки не очень хорошо – если Люк не свинтит отсюда до 14:30, пиши пропало. А вот третий путь, куда составитель поездов сейчас отправлял тот самый вагон «Нью-Ингленд лэнд экспресс» (Люк видел его с лодки), выглядел многообещающе. К девяти утра состав должен быть укомплектован, и дежурный по станции прекратит добавлять к нему новые вагоны, а ровно в 10:00 поезд 4297 отправится из Деннисон-Ривер-Бенда в Портленд (штат Мэн), Портсмут (штат Нью-Хэмпшир) и Стербридж (штат Массачусетс). До Стербриджа отсюда не меньше трехсот миль, а то и значительно больше.
Люк вернулся к заброшенному товарному вагону и стал смотреть, как отцепы продолжают катиться с горки по разным путям. Какие-то из них сегодня поедут дальше, другие будут дожидаться своего часа на запасных путях.
Составитель поездов закончил работу и вскочил на подножку маневрового паровоза – перекинуться парой слов с машинистом. К ним вышел и оператор горки. Мужчины засмеялись, и этот смех очень понравился Люку. Конечно, он не раз слышал взрослый смех, доносившийся из комнаты отдыха для персонала на уровне С, но тот был какой-то зловещий – вроде смеха орков из толкиновских книжек. А здесь… здесь смеялись люди, которым никогда не приходилось держать в заточении и пытать маленьких детей. Которые никогда не носили на поясе электрошокеры.
