Все смотрели на меня с такими лицами… охренение буквально плавало в воздухе. Мои бойцы пытались скрыть ухмылки, мы мылись в общей бане, так что они понимали, что я откровенно издеваюсь.
— Что, правда, что ли? — удивился Авдеев и протянул руку, явно собираясь меня потрогать.
— Убери руки. Противный.
— Да он издевается, — сообщил один из тройки захвата, тот самый, кого я за командира принял.
— Я же говорил, что он недалёкий, — сообщил я бойцам, всё ещё продолжая стоять в полусогнутом положении. Мы об этом действительно говорили, у особиста на беседах весь расчёт успел побывать.
— Вот сволочь. Грузите его в машину, — приказал Авдеев.
— Павлов за старшего, — успел я оставить за собой последнее слово, назначив вместо себя наводчика орудия.
Меня сопроводили за конюшни, где стояла «полуторка» с открытым кузовом, рядом с ней топталось два красноармейца, видимо конвой, раз блестят штыки на винтовках. Меня закинули в кузов, те двое бойцов залезли и сели на заду машины, я у кабины сидел. Особист поблагодарил ту тройку. Я с интересом прислушивался. Оказалось, они действительно из разведбата, причём недавно призванные, и раньше работали операми в милиции. Теперь понятно, где так ловко спелись. Особист посетовал на криворуких подчинённых, из-за чего пришлось их привлекать. Смотри-ка, а он всё же иногда думать умеет, но своим бойцам явно не доверяет. Хотя, скорее всего, опозориться боялся, разведчиков хоть «языков» брать обучают. Потом эта тройка направилась к своим казармам, а мы покатили к выезду с территории дивизии.
Как я понял, мы направлялись куда-то в центр Москвы. Сотрудники милиции, конечно, захват отлично провели, но, видимо, привыкли пользоваться наручниками. Верёвку я скинул и внезапно для охраны, кувыркнувшись через правое плечо, ударом обеими ногами в лица их вырубил. Они осели, головы стали покачиваться в такт движению, а я, забрав у одного из бойцов снятый с меня ремень, перепрыгнул через левый борт, приземлившись с перекатом, и, встав, поправил форму и уверенным шагом направился прочь, а «полуторка» свернула на повороте, похоже, водитель ничего не заметил. Жаль, красноармейская книжка, вчера только выданная, у Авдеева осталась, так что только треугольники младшего сержанта в петлицах были, а без документа я жертва для любого военного патруля.
Не сказать, что я готовился к чему-то подобному, но всё же схрон со всем необходимым сделал. До нужного парка я добрался благополучно, там забрался на дерево и достал из дупла вещмешок с паспортами на разные имена, курткой, что в Кронштадте купил — остальную одежду сдал, когда форму получал, — деньги, мелочёвка разная. Первым делом, достав остро заточенный складной нож, я срезал петлицы и убрал остатки ниток. Вытащил звёздочку из пилотки. И убрал всё это в вещмешок. Сверху на гимнастёрку куртку накинул. Ну вот, теперь я на бойца действующей армии мало похож. Скорее на дезертира. Сейчас и это исправим. Достав пачку разных справок, нашёл одну, где указано, что некий красноармеец Митрохин списан медицинской комиссией такого-то госпиталя из действующей армии по ранению. Подобрав паспорт, чтобы данные со справкой совпадали — а у меня фальшивых паспортов и справок с полтора десятка было, — остальные убрал на место, а новые свои документы положил в нагрудный карман гимнастёрки. Мелочёвку рассовал по карманам, часть денег тоже, и, убрав вещмешок обратно в дупло, мало ли ещё пригодится, спрыгнул с ветки и, сильно хромая на левую ногу, как будто у меня колено не сгибается — в справке оно указано как повреждённое, — направился к выходу из парка. Там доехал до рынка и стал в очередной раз закупаться. Там же сменил пилотку на кепку. Теперь я больше на гражданского похож. Приметив трость, и ее купил. Теперь вылитый комиссованный фронтовик. Притворяться мне было совсем не стыдно, деваться-то некуда. Приобрёл и убрал в новый сидор рыльно-мыльные принадлежности — постоянно их покупать приходится, уже опытный в выборе. Опять купил плащ-палатку, котелок и припасы на неделю. Как раз полный сидор и вышел.
А на выходе с рынка обнаружил, что из двух машин выгружаются бойцы НКВД и сотрудники милиции и выстраивают оцепление, людей с рынка выпускают только после досмотра. Думаю, у других выходов то же самое происходит. Не меня ли ищут? Если да, то почему? Кому я интересен? Конверт с записями я отправил Сталину, но его со мной никак не связать, никаких намёков не было. Значит, ищут меня как одного из организаторов побега из лагеря военнопленных и капитана трофейной субмарины. Кстати, в газетах о её захвате продолжали писать, но даже намёка не было, пострадала ли она после налёта на Кронштадт авиации противника. Я думаю, что да: фотографии приводились только старые, на одной я даже себя рассмотрел с поднятой рукой. Хорошо, лицо смазано, так что я не опасался, что по ней меня узнают. Видимо, флотские делают хорошую мину при плохой игре. Мол, у них всё хорошо, всё как надо. А вообще я действительно выглядел подозрительным, и понимаю, почему меня во всесоюзный розыск объявили, да ещё как Агапова. Представлялся одними данными, но говорил, что они ложные, что особист на самом деле. Мол, ещё срочную матросом на подлодке служил, и действительно смог управлять трофейной субмариной. Но немецкие лодки всё же отличаются от советских, и нужно знать, как управлять «семёркой». У меня опыт был, воевал на малой трофейной, там немного другая система, но разобрался я с «семёркой» действительно быстро. Всё это в сумме и наводило на подозрения на мой счёт. Так что ломать, думаю, меня серьёзно будут по этому поводу. Ещё и сбежал, а это совсем подозрительно. Нет, попадаться сотрудникам госбезопасности я не хочу категорически. Сдамся — и получу золотую клетку или пулю в лоб, варианта только два. Скорее второе. Оптимистом в таком раскладе быть не с чего.
Другой выход — устроиться в армии добровольцем и честно воевать, как я и собирался. Да не сложилось, благодаря недалёкому и инициативному Авдееву. Думаю, тот, увидев, что я подхожу под описание, данное по разыскиваемому лицу, решил в превентивных целях задержать. А я отпираться не стал, что не того взяли, и это только подтвердило уверенность Авдеева, что он обнаружил именно того, кого нужно, то-то рожа такая довольная была. Наверное, мысленно уже дырочку для ордена крутил.
Ну и третий путь: перейти линию фронта и воевать с немцами так, как я привык это делать. Диверсиями. Благо возраст подходящий, могу немалые нагрузки выдерживать. Последняя идея мне нравится особенно, тем более не будет над головой командиров, смогу творить что захочу. Эта идея мне нравилась больше всего, поэтому и решил использовать её. Причём я даже разработал план, как оказаться на оккупированной территории. Дело в том, что в Подмосковье, во время налётов немецкой бомбардировочной авиации, под их прикрытием прилетает транспортный «юнкерс», который садится в лесу. Толя об этом знал и воспользовался им. Вот и я по его примеру хочу угнать «юнкерс» и добраться до окрестностей Минска. Буду в белорусских лесах партизанить. Причём я знал место посадки, да ещё и время мне известно, так что стоит в том лесу просто дождаться очередного налёта и взять его. Осталось два дня, на третью ночь будет налёт и прилетит «юнкерс», значит, нужно быть готовым. «Юнкерс» этот должны были сбить через месяц, а пока он летал свободно. Вот такие у меня планы, а тут оцепление выставили.
