Пока Судоплатов разминал кисти, я достал тетради и журнал, связанные бечёвкой в один пакет, и протянул ему:
— Вот та информация, что я могу выдать. Тут немного, но основные моменты описаны. Список предателей и кто развалил Союз в будущем тоже указано.
Тот взял протянутые тетради и внимательно посмотрел на меня. В темноте рассмотреть сложно, так что я включил фонарик, и тот, прищурившись, запоминал моё лицо. Подумав, спросил:
— Может, всё же со мной?
— Нет, у меня задание, сам понимаешь, нужно технологии будущего переправить в другой мир, копию вашего, а портал мало того что в болоте, так ещё может в другой мир выкинуть. Нет, раз обещал Сталину всё сделать, нужно сделать. Думал, вам тут помогу, вернусь в свой мир и выполню обещание, а тут вон оно как получилось. Ладно, держи свой табельный, патроны я высыпал тебе в карман галифе, там же боёк. Тут влево дорога уходит, километрах в пяти деревню найдёшь, за ней село, там телефон, свяжешься со своими и вызовешь машину. Бывай.
Судоплатов убрал ТТ в кобуру и, подумав, всё же пожал мне руку. Мы вместе вышли из машины, я одним движением кривого стартера запустил движок, вернулся в машину и погнал прочь. Не знаю, как быстро он собирает оружие, но свалить стоит как можно скорее. К тому времени, как оружие собрал и снарядил, стрелять всё равно уже было поздно, так что, думаю, направился он к деревне, куда я указал, а я гнал до самого утра, а потом замаскировал его в кустарнике. Бензин ещё оставался, в машине две канистры имелось, но дальше двигаться на ней — только рисковать. Засветло я успел забраться на платформу с какой-то военной техникой и дальше в сторону фронта покатил с этим эшелоном. Оказалось, это были грузовые автомашины, новенькие ГАЗ. Забравшись в кузов одной из машин, где оказался тюк брезента, я укрылся за ним и вскоре уснул. Всё же сутки бодрствую, почему бы не выспаться, если появляется такая возможность? Знаю, что рискую, но надеюсь проскочить, с этим эшелоном я экономил изрядно времени.
Один вещмешок под голову, другой под боком, оружие, если что, под рукой — так и уснул.
Эшелон встал у Смоленска, который ещё держался. Меня разбудил шум — началась выгрузка. Подобравшись к заднему борту, я сделал в тенте небольшую щёлку и осмотрелся. Похоже, эшелон загнали на запасной путь, благо тут были эстакады, чтобы сгонять технику. Чем и занималась принимающая сторона. Как я видел, водителей назначали на машины прямо на месте, работали пять опытных шофёров — чтобы технику не побили. Внизу уже выстраивали в ряд и передавали одному из местных автобатов. Посмотрев на часы, я досадливо скривился — время было семь вечера, до наступления темноты оставалось ещё два часа. В темноте проще покинуть машину и затеряться в окрестностях, а пока остается сидеть и ждать.
Мою машину тоже согнали с платформы по эстакаде и поставили в ряд. Всего было пять десятков новеньких «полуторок». На мою машину тучный воентехник второго ранга назначил совсем молодого парнишку. Тот в кузов лишь мельком заглянул, посмотрел на тюк брезента, который за каким-то чёртом находился в кузове — я за ним прятался, — после чего тот стал изучать комплект инструментов да кабину. Другие водители занимались тем же. Тут парнишка окликнул того воентехника и сообщил о брезенте. Тот сразу же заинтересовался, хотя, как я слышал, ещё в трёх машинах были такие же находки — это были тенты для прицепов, но самих прицепов не было. К моей досаде, воентехник лично полез в кузов. А забравшись, замер, глядя в зрачок ствола моего нагана. Ах как не хотелось светиться, но придётся.
— Тихо, не шуми, — прошептал я. — Держи руки на виду. Молодец. Теперь скажи водителю, чтобы проверил машину на ходу, скатался до ближайшего леса. Там мы расстанемся. Если будешь себя вести как я скажу, ещё и подарок заработаешь.
Воентехник хмуро на меня глядел, но всё же приказы выполнял, хотя и заметно нехотя.
— Васильев! Садись в кабину, проверь машину на ходу. Езжай до хозяйства Байбакова.
— Что за хозяйство Байбакова? — сразу насторожился я.
Водитель же в это время запустил двигатель и, хлопнув дверцей, покатил куда-то.
— Ремрота.
— Сколько до неё?
— Пять километров.
— Меняемся местами, садись на тюк, я у заднего борта побуду.
Я перекинул оба сидора к заднему краю, мы разошлись с воентехником разными бортами, тот сел на тюк, как примерный школьник, положив руки на колени, а я — у борта. Мы укатили километра на полтора от станции, местность вроде пустынная, так что я велел воентехнику стучать по борту кузова, чтобы остановили машину. Нехотя тот выполнил приказ. Машина встала.
— Выходим, — держа воентехника на прицеле, скомандовал я и первым покинул кузов. Оружие держал у бедра, чтобы издалека не рассмотрели.
Васильев, выглянувший из кабины, замер. Его лицо начало удивлённо вытягиваться, когда он увидел меня и револьвер.
— Подойди, — приказал я ему.
Водитель, испуганно поглядывая на меня, косился на воентехника, но подошёл. Машина продолжала тарахтеть на холостом ходу. Пришлось пояснить, чтобы глупостей не наделали:
— Мне ваши жизни не нужны, так что расстаёмся. Водитель — Васильев, как я слышал, не ошибся?
— Васильев, — кивнул тот.
— Отвезёшь меня подальше и можешь вернуться. Бензина на сколько хватит?
— Километров на пять, бак пустой, мы привезли в канистрах, но я машину заправить не успел.
— Ясно, — задумчиво ответил я, осматривая окрестности.
С той стороны, откуда мы приехали, просматривались здания железнодорожной станции. Судя по столбам дыма, там было три паровоза. В противоположной от нас стороне виднелась какая-то техника и вроде зенитки. Лучше к ним не приближаться. Главное — добраться до леса, с наступлением темноты я в нем затеряюсь. Пока дорога пуста, я принял решение.
— Оружие есть?
— В кабине винтовка, — махнул на кабину головой Васильев.
Держа их на прицеле, я подошёл к кабине и, достав винтовку, вытащил штык. Примерился к переднему колесу, но, подумав, покосился на Васильева:
— Камеру портить не хочу. Спусти колесо сам.
— Есть, — обрадованно ответил тот — явно возиться с проколом не хотел.
Пока он спускал колесо, я велел воентехнику достать оружие из кобуры. У него оказался наган, я сам разрядил его и забросил в кузов, мол, достанет. После этого разобрал винтовку, сбросив части в лужу — соберёт сам. После этого достал из кармана золотой мужской перстень и протянул воентехнику:
— Это за моральные неудобства.
После этого развернулся и побежал прочь. Один вещмешок за спиной — тяжелый, с ценностями, второй в левой руке. Бежал быстро, до опушки с километр было по полю, но уже на половине пути от машины зазвучали выстрелы. Хлопки явно нагану принадлежали. Стрелял воентехник не в меня, да и дальность запредельная, просто в воздух, чтобы привлечь внимание. Обернувшись, помахал ему свободной рукой.
