С этими словами она вышла из укрытия под раскидистым дубом и со всех ног помчалась к дому дяди, чтобы подняться на балкон на втором этаже. Мурашки побежали по коже Эмили, когда на лицо ей упал свет из ближайшего окна. Это было окно сестрёнки. Девочка-дух не медлила ни секунды, схватилась за стебли плюща – и тотчас почувствовала пренебрежительный взгляд Козимо.
– Если бы ты приняла свою сущность как дух, мне не пришлось бы наблюдать это недоразумение. – Качая головой, он наблюдал, как она очень плохо и неуклюже карабкается по металлическим прутьям. – Боже мой! Неужели тебя никто никогда не учил лазить?
Прямом сейчас Эмили захотелось одного – сунуть Одержимого головой вниз в один из цветочных горшков, но ей нужны были обе руки, и отвлекаться не было возможности.
– Обычно людям не часто приходится карабкаться по перилам и фасадам, – буркнула она.
Перекинув ногу через перила балкона, девочка ухватилась левой рукой за перила, подтянулась и бесшумно влезла на балкон. На мгновение она присела, чтобы перевести дыхание. Затем соскользнула на пол и прошмыгнула к двери. К счастью, шторы были задёрнуты не полностью. Вероятно, их немного приоткрыл дядя, чтобы в комнате было светлее от городских фонарей. Эмили затаила дыхание и осторожно заглянула за штору.
В комнате царил полумрак. Эмили с облегчением увидела, что дядя спит в кресле возле двери – значит, убийца пока не удостоил её семью визитом. Приглядевшись, она заметила глубокие тёмные круги вокруг его глаз – лицо его было измождённым и бледным. Девочка почувствовала укол в груди, когда поняла, что он в трауре – в трауре по ней. Она никогда бы не подумала, что увидит своего всегда сдержанного дядю в таком виде, таким нежным, полным любви… и таким сломленным.
Ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы решиться перевести взгляд на кровать сестры – девочка боялась разразится слезами при виде неё, боялась, что не справится с этими слезами. И когда она увидела спящую Софи – волосы, светлые, как солома, как обычно, спадали на лоб, на лице застыло слегка тревожное выражение, – в этот миг Эмили всем существом ощутила, как же сильно ей не хватает сестрёнки!
Софи была невредима. Эмили знала, что пора уходить, скорее, как она и обещала Козимо. Но сдвинуться с места никак не могла. Ей хотелось прикоснуться к сестрёнке, хотя бы раз, в последний раз. Стоило ей подумать об этом, как она заметила, что её отражение в оконном стекле напротив тянет руку вперёд. Она почувствовала лишь слабое сопротивление, когда прикоснулась к стеклу… и тотчас пальцы её стали прозрачными.
Девочка растерянно уставилась на свою руку. Краем глаза она заметила, как побледнел Козимо, но не остановилась. Она осторожно просунула руку в комнату, и тут по её локтю, затем по плечу протянулась невидимая вуаль, пока всё тело её не стало похоже на полосу тумана, на нитяной каркас, тончайшую схему человеческого тела – на… дух.
Это слово эхом повторялось у неё в голове, но не приносило с собой страха. И когда Эмили вошла в комнату, ей показалось, что она парит, так легко она себя ощущала.
Скользя по полу, она взглянула на дядю. Увидит ли он её, если откроет в этот момент глаза? Обрадуется, испугается или удивится? Этого Эмили сказать не могла, но от мысли, что она может увидеть страх в глазах дяди, её бросило в холод. Девочка медленно двигалась вперёд и к собственному облегчению заметила, что дядя не пошевелился. Тут она остановилась перед кроваткой Софи.
Сестрёнка выглядела такой маленькой! Эмили с трудом удержалась, чтобы не разбудить её. Она отогнала мысль о том, что сказала бы Софи, если бы увидела перед собой старшую сестру в образе духа. Отогнала и печаль, что малышка не увидит Эмили, как и все эти прохожие, встретившиеся ей на пути сюда. Всё, что чувствовала Эмили, – это тоска по прикосновению Софи… Воспоминания нахлынули и переполнили сознание.
Однажды она уже стояла так же перед кроваткой сестрёнки. Эмили отправилась в свою первую поездку с классом и вернулась поздно, поэтому Софи целый день ждала её. Она уснула поздно, неохотно, и отец ввёл Эмили в комнату, чтобы та разбудила малышку. Но девочка не сделала этого. Софи выглядела во сне такой умиротворённой, что совершенно не хотелось нарушать её сон.
Эмили нежно погладила золотистые волосы сестры, откинув их с лица, почти не прикоснувшись к ней. Софи улыбнулась во сне – так же, как и тогда. И Эмили поняла, как и в ту ночь, что настанет новый день, придёт утро, и сестра проснётся и увидит её. И утро это наступит скоро, очень скоро и тогда она наконец вернётся к Софи.
Раздался лёгкий стук, тише самого ветра, но Эмили быстро отдёрнула руку. За стеклом парил Козимо, да так близко, что его нос растёкся по стеклу. Он взволнованно размахивал руками, а губы его складывались поочередно в буквы: Д.Р.А.К.У.Л.А. Эмили вздохнула. Очевидно, Бальтазар вернулся на пост. Она ещё раз взглянула на спящую сестрёнку и улыбнулась ей. И выскользнула из комнаты.
Эмили вновь стала видимой именно в тот момент, когда начала спускаться по решётке, поддерживающей плющ. Только что ей было достаточно едва коснуться прутьев, чтобы переместить невесомое тело, но вдруг настоящий вес человеческого тела вернулся к ней. Девочка не смогла вовремя ухватиться за перекладину и плюхнулась на землю, да так неуклюже, что, с точки зрения Козимо, исправить эту неловкость не было никакой возможности.
Эмили быстро вскочила, отряхнулась и выпрямилась, готовая в обратный путь. Странно! Она почти не чувствовала разбитых коленок и не испытывала неприятного жара, когда люди на улице проходили сквозь неё. Всё, что она ощущала сейчас, это тепло в груди, которое разлилось внутри при виде сестрёнки. Эмили улыбнулась и положила руку на грудь, словно на тёплую печь, в которой разгораются угли. Под ладонью трепетало что-то очень похожее на сердцебиение…
Глава 7
– Проклятый Козимо!
Эмили смотрела на здание туалета в готическом стиле, который возвышался в ночном небе, словно самая большая издёвка на свете. Его узкие высокие окна, казалось, злорадно смеялись над нею.
В сотый раз, кривя лицо от возмущения, девочка разглядывала измятую записку – ветхий клочок бумаги, на котором Козимо нацарапал номер склепа того самого ловца мертвецов. У Одержимого были такие неуклюжие пальцы с кривыми когтями, такой неразборчивый почерк, что Эмили приходилось скорее отгадывать цифры и буквы. Уже целую вечность бегала она по кладбищу, останавливаясь перед пустыми могилами, прудиками и полянками, чтобы осознать: записка Одержимого ввела её в заблуждение. Кладбищенский туалет! Как это может быть?! Спроси любого – тебе скажут, что один из самых сильных воинов потустороннего мира не может жить в уборной!
Она со вздохом крутила записку в руках, но ясности не прибавлялось. Как ни разглядывала она знаки, в том числе вверх ногами и на просвет, понять их не могла. В который раз уже посылала она проклятия Козимо этой ночью. Одержимый должен был просто проводить её, как и хотел. Но после прогулки в мир людей он стал невероятно нервным, особенно когда был затронут вопрос о её обучении. Эмили предполагала, что он сожалеет о своей выходке, ведь, если бы их поймали, его тоже ожидало бы наказание! В конце концов девочка-дух выведала у него номер склепа, но когда собралась в путь, Козимо сказался невероятно занятым – настолько, что волосы на голове его торчали в разные стороны.
