Мерцание внутри неё окатило, как ледяной душ. Лишь в последнее мгновение ей удалось подавить готовое вырваться ругательство. Магия Эмили была ещё слишком слаба, чтобы девочка могла достаточно долго призраком просидеть в урне. Но что произойдёт, если в этом сосуде она вернёт себе человеческий облик? Урна разобьётся? Или её магия так сильна, что превратит Эмили в компактный суповой набор с декоративным узором из пепла? Она увидела, как Бальтазар повернулся, и больше не колебалась. Собрав последние силы, она невидимкой выскочила из урны… – и стальным кулаком вновь была отброшена к колонне. С трудом переводя дыхание, Эмили приземлилась на пол. Пепел кружился вокруг неё, медленно оседая на плитки.
Бальтазар посмотрел на ученицу сверху вниз.
– Твой враг – твоё нетерпение. Обращайся с ним с помощью своего самого сильного оружия, какое только здесь может сработать. Игнорируй его.
Эмили закашлялась. Одно было очевидно: пепел умерших колдунов был самым отвратительным из всего, что ей приходилось когда-либо пробовать на вкус.
– Относится это и к сломанным ребрам? Я уже не могу двигаться.
Она застонала, пытаясь встать, но у неё это не получилось.
Вампир молча смотрел на Эмили, у него было такое выражение лица, словно он размышлял: взять ли её за волосы и поставить на ноги, чтобы потом в сотый раз втолковать, что у неё уже нет рёбер, что она дух, или… Но затем он подошёл к ней, в его взгляде засветилось практически сочувствие.
– У тебя впереди ещё долгая дорога, – сказал он, встав рядом с ней. – Посмотри на себя. Ты выглядишь, как мешок с костями, которым ты быть не хочешь. Ты билась неплохо, но теперь хватит. На сегодня довольно.
Он протянул ей руку, а Эмили смотрела на неё, словно хотела отбросить. Затем кивнула в знак согласия.
– Возможно, ты прав, – ответила она, схватившись за его руку. С трудом поднявшись, девочка-дух изобразила на лице дьявольскую улыбку. – В конце концов, ты тоже уже не мальчик.
Она успела заметить изумление в его взгляде. Затем вскочила на ноги, и, прежде чем он успел отклониться, прижала руку к его груди. Магия так ярко вспыхнула в её пальцах, что ослепила её саму. Мерцающий огонь отразился на лице Бальтазара… И в глазах его вспыхнула голубизна.
Перед Эмили открылась бездна тьмы. Она знала, что ей надо отвернуться, как и советовал вампир. Но картина, которая всплыла во мраке, уже завладела её вниманием. Она открыла в душе Бальтазара такую тьму, что не смогла разглядеть ничего кроме единственного контура: это был вампир, который держал на руках человека. Фигура его тоже была наполовину скрыта в тени, но Эмили узнала кровь, разлитую под безжизненным телом, и боль, отразившуюся на лице Бальтазара. По его щекам текли слёзы, падая, они превращались в кристаллы и разбивались о землю. Эмили была потрясена, она посмотрела на него с глубоким сочувствием. Вампир плакал. Но это было ещё не всё. Он оплакивал… человека.
Удар был настолько сильным, что у Эмили потемнело в глазах. Она ощутила, что летит по воздуху. Пролетев через центр Собора, девочка упала навзничь в самом конце прохода. Она почувствовала вкус крови, так сильно ударил её Бальтазар, но боли не было. Девочка-дух приподнялась и посмотрела на него. Вампир подошёл быстро и остановился над ней: лицо – ледяная маска, тёмная фигура – в ореоле лунного света. И ей показалось, что он ангел, во взгляде которого нет ничего, кроме гнева. Или дьявол.
– «Если любишь бездну, надо иметь крылья», – угрожающе тихо произнёс он. – Редко кто из людей произносил что-либо более верное. Моя тьма поглотит тебя, если ты ещё раз приблизишься к ней слишком близко. Это я могу обещать. Тебе нечего искать в моих воспоминаниях. Предупреждаю один раз: никогда больше не переходи эту границу!
Синева его глаз залила разрыв, который девочка-дух успела разглядеть. Бальтазар круто повернулся и, прежде чем она успела последовать за ним, исчез.
Эмили осталась лежать, где лежала. Она была одна, но всё ещё видела перед собой вампира во тьме: поникшего, со смертным человеком на руках. Ещё при первой встрече она почувствовала, что в нём живёт глубокая личная скорбь, которая мучает его, которой пронизана вся его сущность. Но только теперь, на полу Собора по другую сторону лунного света она осознала всю её значимость. Эта вечная скорбь тлела во тьме Бальтазаре и была такой жёсткой, такой страшной, что Эмили не под силу было перенести её в полной мере.
В порыве сопереживания ей захотелось броситься за ним, неважно, ангел он или дьявол. Последовать за тем, кто не мог найти выход из собственного мрака. Но потом она поняла, что не стоит. Бальтазар был вампиром, и какой бы ни страшной ни была его внутренняя картина, – неважно! – строптивая девочка-дух, которая ковыляет следом, – последнее, что ему нужно сейчас. Кроме того, у неё тоже были заботы поважнее, чем горести вампира.
Эмили поднялась, потянулась, после чего по Серому собору эхом разнеслось жутковатое пощёлкивание костей. Что бы ни скрывал от неё Бальтазар, она сумела нанести ему ответный удар, и даже если всего лишь один – она всё равно это сделала, причём на самом первом занятии!
Эмили стёрла кровь с лица, которая красной пылью ссыпалась на пол, и улыбнулась до боли в губах. Бальтазар был прав. Впереди у неё долгий путь – полный усилий, боли и разочарований. Но она открыла в себе золотистый огонь и пройдёт этот путь!
Глава 11
Тени плясали среди могил кладбища Пер Лашез. Приближающиеся сумерки быстро удлиняли их, последними лучами солнца был освещён только купол Большой таверны. В течение дня это здание выглядело как обычный склеп, но после закрытия ворот оно преображалось одним из первых. Склеп превращался в хрустальный замок в стиле барокко, с ярко выраженным витиеватым куполом и причудливыми башенками. Купол господствовал над всеми соседними крышами, под его сводами в поздние часы собирались многочисленные жители кладбища, чтобы слушать музыку, танцевать и наслаждаться жизнью среди неживых. Это была Большая таверна.
Пока купол её ещё горел в лучах заходящего солнца, как расплавленное золото, море теней вокруг предрекало триумф ночи. Скоро солнце исчезнет за деревьями. Тогда придёт желаемая тишина, которая обычно заполняет кладбище в этот час. Все сбросят маски – и наступит особое время, время потусторонних существ, время… ловцов!
Эмили стояла в темноте на крыше одного из склепов и, не отрывая глаз, смотрела, как тает блеск золота на куполе Большой таверны. Если бы кто-нибудь ещё пару недель назад сказал ей, что она в самом деле будет неподвижно стоять на могиле и с напряжением наблюдать заход солнца, девочка сочла бы собеседника сумасшедшим. Но теперь, глядя на солнечные лучи глазами духа, Эмили едва ли могла представить себе что-то ещё более прекрасное.
Она всматривалась в бесчисленные оттенки золота и вспоминала о тёплых летних днях, когда они с Лизой, держа в каждой руке по мороженому, шатались по улочкам Монмартра, и о Софи, когда та бегала по парку, догоняя солнечных зайчиков, думая, что они – светлячки.
