Эмили начала часто моргать от внезапно наступившей темноты. Немного светились лишь буквы на могильной плите и клинок Бальтазара, который он опустил в золу, что понемногу развеивалась во все стороны.
– Чтоб к… – начала она, не успев произнести проклятия, потому что вампир поднял на неё глаза. – Я знаю, что ты воин, – сказала она вместо этого. – Но о таком, что произошло только что, я ещё никогда не слышала, даже в твоих книгах не читала. Что это было?
Бальтазар вытер меч о полу плаща и снова закрепил его на поясе. Затем он повернулся к могильной плите. На его лице появилось такое же почтение, какое обычно отпечатывалось на лице её отца.
– Расин
[8] был гением, – сказал он. – У иных людей в костях больше силы и магии, чем у других бывает за всё время их жалкого существования. И этот поэт относится к числу первых, хотя, быть может, не произнёс за свою жизнь ни одного заклинания.
Бальтазар уже рассказывал Эмили о тайных резервуарах силы и магии в городе. Но она не ожидала, что привлечение этой силы происходит именно таким образом.
– А как же воины-мертвецы, – спросила она, – как они смогли проникнуть в церковь? Всюду написано, что такие места, как кладбища и церкви, принадлежат неживым, что там неживые в безопасности. Как стало возможно, что эти воины вошли в церковь, словно все эти запреты для них ничего не значат?
– Всё возможно, – ответил Бальтазар. – Мертвецы не могут входить на территорию неживых, это правильно. Из этого следует, что кто-то их туда впустил.
– Но кто это мог… – Эмили оборвала себя на полуслове, когда заметила мерцание в глазах Бальтазара. Оно растопило маску охотника на его лице и послало ей в голову осознание правильного ответа.
– Ты? – вырвалось у неё. – Ты снял защитное волшебство?
Вампир кивнул так, словно она его спросила, питается ли он кровью.
– И тем не менее. Эта церковь не даёт приюта неживым, так что такой налёт никому не навредит. У меня по всему городу разбросаны такие опорные пункты. Это очень полезно, как ты только что видела.
С этими словами он подошёл к ней и взял её обожжённую руку. Эмили засопела, когда он провёл пальцем по травмированной коже и та за несколько мгновений зажила.
– Ты мог бы предупредить. Моё сердце почти остановилось, когда мертвецы вломились в дверь.
– Твоё сердце уже давно остановилось, любовь моя, – ответил Бальтазар. – А кроме того, твой страх был необходим. Иначе они бы никогда не последовали за нами в эту церковь.
– У меня нет страха, – Эмили скривила рот, когда осознала, насколько далеки эти слова от правды. – Возможно, я была… ошарашена. Да, именно так. Но страх, о чём ты говоришь? Он так далеко от меня.
Бальтазар улыбнулся.
– Испытывать страх – не стыдно. Надо просто уметь игнорировать его. И, честно говоря, я бы удивился, если бы ты при виде этих воинов осталась совершенно спокойной.
Он отпустил её руку, и Эмили задумчиво посмотрела на то место, где только что была рана.
– Это были воины Драугра. Их было пятеро. Их было действительно много, во всяком случае, по моим понятиям.
Бальтазар кивнул.
– Обычно они не приходят в наш мир в таком количестве… Значит, их послали.
Эмили сглотнула.
– Драугр? – это имя прозвучало в церкви как жуткий шёпот. – Но почему?
– Это мы сейчас узнаем.
Бальтазар расстегнул плащ, и Эмили испугалась, увидев глубокие шрамы, покрывшие всю его грудь. Воины ранили его, и теперь, когда он начал двигать пальцами над рубцами, девочка увидела чёрный яд, которым они его отравили. Бальтазар, однако, даже бровью не повёл, только плотно прижал руку к одной из ран. Яд выступил у него между пальцами, он закрыл рану, соединив края. Затем он поднял руку, на которой остался яд, и втянул в себя воздух. Эмили показалось, что прошла вечность, прежде чем воин наконец опустил руку. А когда девочка-дух встретила его взгляд, то пожелала себе на какое-то время больше не встречаться с ним глазами. Его лицо стало таким серьёзным, что Эмили невольно содрогнулась.
– Они пустились в погоню, – мрачно сказал он. – За нами.
Глава 18
Лучи света, пробиваясь сквозь витражные стёкла, словно языки пламени, скользили по лицу Эмили. Она стояла на самом верху, на парапете, и напряжённо пыталась что-то рассмотреть там, снаружи. Но безрезультатно. Всё, что она видела, это была пустая площадь перед церковью. Девочка наклонилась вперёд, чтобы лучше разглядеть часть улицы, уходящей наверх. И невероятно испугалась, когда внезапно прямо от её окна, мощно взмахнув крыльями, взлетел голубь.
Эмили с шумом выдохнула, прямо в тишину церкви. Что будет в следующий раз? Приступ паники из-за пробегающей мыши? Она должна взять себя в руки. Бальтазар ушёл всего несколько минут назад, а она уже вздрагивает из-за такой ерунды. При этом девочка отдала бы всё на свете, чтобы оказаться в этот миг вместе со своим наставником. Эмили хотела убедиться собственными глазами, не разгуливают ли снаружи ещё несколько воинов-мертвецов. И ей так хотелось принять участие в решении вопроса: будут они продолжать поиски Асмарона или нет. Но Бальтазар на корню заглушил все попытки сопровождать его, и, скорее всего, вполне резонно. Кто знает, сколько ещё таких тварей разгуливает поблизости в этот момент. Они уже довели Эмили до предела её возможностей.
Девочка пошевелила рукой, которую поранила о нож мертвеца. Она так много тренировалась, и несмотря на это у неё не было никаких шансов на победу в сражении с пятью воинами. Никакие тренировки в мире не изменили бы того, что она чувствовала себя новичком. С мрачным выражением лица Эмили отвернулась от окна. И что было самым плачевным: она сама сделала так, что палачи Драугра сели ей на хвост. При этом она была так осторожна всякий раз, когда вызывала на бой мертвеца. Действительно всегда. Кроме одного раза.
Эмили спустилась по лестнице в средний неф, мысленно перебирая в памяти те мгновения, когда напала на след Асмарона после того, как Бальтазар в воспоминаниях вновь отправил её в ту страшную ночь. Перед её внутренним взором возникло лицо того, кто отнял у неё жизнь. И вновь она удостоверилась, что в тот миг действительно взглянула в лицо Асмарона, но не только в своих воспоминаниях, а здесь и сейчас, и он на самом деле ответил на её взгляд – теперь она знала, что он сделал именно это. Убийца использовал ту магическую связь, которую она с ним установила. И он её узнал в тот самый миг, когда девочка вычислила его по тому самому проклятому запаху. Она могла бы поспорить, что он понял всё и сразу – что она стала воительницей – воином-новичком, и потому выдал её своему господину.
Тень так неожиданно проскользнула над Эмили, что она инстинктивно отпрыгнула в сторону. Затаив дыхание, она застыла возле стены, на всякий случай тотчас же перевоплотившись в невидимку. Затем у неё вырвалось проклятие – облака! Это они были тенью – проклятые облака, что плыли по небу там, снаружи. Эмили вернула себе человеческий образ, сделав глубокий вдох и медленный выдох, когда проходила по разным залам и закоулкам церкви. Бальтазар давно уже обновил защиту этого здания. Девочка была здесь совершенно одна среди саркофагов и картин, изображающих святых. Никто не сможет напасть на неё здесь! И каким бы прискорбным ни виделся ей сам факт, что её, охотницу, всё-таки обнаружили, увы, ей самой нечего было тому противопоставить. Более того, Бальтазар считал, что ничего особенного в этом и нет – он довольно часто напоминал ей об этом.
