Эмили почти не чувствовала слёз, не ощущала, что тело её от упадка сил отказывалось подчиняться ей – не получалось даже встать на ноги. Всё, что воспринимало её сознание, это был Бальтазар, неподвижно, без признаков жизни распластанный на камнях.
Лишь фигура Асмарона могла ещё вызвать на себя внимание Эмили. Но прежде чем он вновь схватил её, по воздуху пронёсся звук. Девочка чувствовала, что начинает терять сознание, и не была уверена, действительно ли слышит голоса. Асмарон отпрянул. Казалось, он борется сам с собой, но затем опять послышались голоса, теперь уже совсем близко. Он ещё раз посмотрел на Эмили сверху вниз. И исчез в тени, бесшумно, как во сне.
Вслед за этим распахнулся портал Собора и все его окна. Эмили увидела фигуры, которые спешили к ней по проходу центрального нефа, и у неё перехватило дыхание. Она узнала Систериуса и других судей Объединения неживых. И мужчину, который шёл впереди и сразу же целиком завладел её вниманием.
Он был высоким, одетым во всё черное. Его длинные волосы были бархатисто тёмными, лицо – бледным, как белый мрамор, глаза его казались темнее всякой тени. Он шёл по краю бездны, и казалось, что в любую минуту может сорваться. Но когда Эмили заглянула ему в глаза, то поняла, что заблуждается. Никакая бездна потустороннего мира не может быть опасной для этого персонажа, который сам в себе нёс самую глубокую пропасть, которая только была возможна. Пропасть, упрятанную глубоко внутри, под маской человечности, без которой любой смертный при виде этой фигуры потерял бы рассудок. Это был Баптист Де Ла Шатр – Принц вампиров.
Эмили ещё чувствовала, как темнота его взгляда окутала её холодным пламенем. И потеряла сознание.
Глава 21
Эмили мчалась, не чувствуя под собою ног. Она была в мрачном лесу. По земле наползал туман, а чёрные стволы деревьев тянули ввысь свои обнажённые безжизненные ветви. Её что-то преследовало. Она понятия не имела, что это. Но оно неустанно приближалось. И чем быстрее она бежала, тем сильнее подстёгивала её бившаяся в теле паника, потому что девочка знала: спастись бегством она не сможет.
Это был сон, в который она провалилась. Где-то глубоко в ней постукивала молоточком мысль, что это просто невозможно. Она дух, а духи неспособны спать и видеть сны. Но, как ни странно, это был сон, и она спала. Более того, она застряла в кошмарном сне и не могла от него освободиться. Потому что по другую сторону этого леса её ждала пустота.
Она уже сейчас подстерегала её в кронах деревьев и растворяла верхние ветви. Они отламывались, и каждый раз, когда Эмили прикасалась к какому-то дереву, оно превращалось в золу и пыль. Деревья, одно за другим, рассыпались, и лес вокруг неё исчезал. И пока она бежала, глотая горькие хлопья пепла, ощущала пустоту, которая растворяла даже небо над ней, – пустоту, которая скоро доберётся и до её рассудка.
– Эмили!
Её имя, произнесённое низким голосом, прозвучало, как удар кнута. Оно притащило с собой целый поток картин. Серый Собор. Главы Объединения неживых. Принц вампиров, который направляется к ней. И сломленная фигура. Бальтазар.
Её имя эхом отдавалось в ней, как и голос, произносивший его. Она споткнулась и упала на колени. Земля под нею растворилась так же, как и деревья, которые видоизменялись от её прикосновений. Но пальцами девочка нащупала ещё кое-что другое. Это была кровь, и она не рассыпалась в золу и пепел. Она действительно имела место! Кровь была реальной.
– Действительно, – пророкотало в её мыслях. В каждом звуке она смогла различить так хорошо знакомую ей иронию. Одновременно девочка ощущала, что этот голос был настоящим, что это была правда посреди всякой лжи, что окружает её сейчас. И она сконцентрировалась на его звучании, не обращая внимания на своего преследователя, который уже почти догнал её. Голос этот становился в ней всё громче и громче, и когда она уже думала, что острые когти сейчас схватят её, голос превратился в оглушительное крещендо. Вслед за этим лес вокруг разрушился, как иллюзия, которой он являлся с самого начала.
Эмили со вздохом приподнялась и обнаружила, что находится в темнице, и её голова раскалывается от боли. Темница едва ли заслуживала такого названия – это была просто яма, выбитая где-то в скале под землёй. Точнее говоря, влажная, грязная яма, в которой царил ледяной холод. Эмили содрогнулась, когда поняла, где находится. Не было сомнений, Систериус бросил её в темницу за всё, что она натворила.
Магическая решётка перед мрачным входом – единственный источник света. И в его слабом свете, прислонившись спиной к стене и прижав руку к груди, сидел Бальтазар.
Скорчившись, Эмили с трудом поднялась и просто упала на землю рядом с вампиром. Она ещё ощущала колдовство в его пальцах, которыми он разогнал её кошмарный сон. И почувствовала бесконечное облегчение, когда поняла, что учитель не умер и не погиб. Но его рана была глубокой. Она увидела кровь, которая запеклась на его пальцах, большой разрез на его груди. И яд Драугра, который бушевал в его теле. На язык ей попали горькие хлопья золы. Рана Бальтазара была слишком тяжёлой даже для такого вампира, как он. Сколько он ещё проживёт, неизвестно, может, несколько часов.
– Только не начинай реветь, – голос Бальтазара был хрипловатым. – Тебе ещё понадобятся силы. Они уже скоро поволокут тебя на суд. Ты справишься и освободишься от них. И тогда вернёшь свою жизнь.
Эмили посмотрела на него в упор. Учитывая его состояние, она хотела обойтись с ним осторожно, но эти слова и слышать не хотела.
– Мне кажется, ты немного не в своём уме, – сказала она и опять отметила, что существуют вещи, которые она просто не может произносить c состраданием в голосе. – Я себе уже больше ничего не верну. Наш план провалился, и это наш конец.
Но Бальтазар только засопел.
– Ты мелешь вздор, как часто уже делала это. Мой конец близок, это правда. Но ты…
– Я уже ничего не буду делать! – Эмили прикусила губу, чтобы не дать словам вырваться наружу. Но доверие, которое Бальтазар всё ещё внушал ей, было почти невыносимым. – Я отказываюсь, разве ты не понял? Асмарон одержал надо мною верх, последние остатки жизни во мне – не больше искорки в кромешной тьме! Если бы ты не вступился за меня, я лежала бы теперь у ног Драугра! В лучших семейных традициях…
Картина с её отцом так внезапно вспыхнула перед внутренним взором, что девочка смолкла.
Бальтазар молча смотрел на неё, в глазах его мерцал вопрос.
– Ты сердишься, – произнёс он затем. – Это понятно после всего, что произошло.
– Сержусь? – повторила она. – Это ещё мягко сказано. Я вне себя в любом случае. И мне надоела вечная ложь! Только не рассказывай, что я ещё могу перевернуть страницу. Это неправда, так же, как и всё остальное, что ты мне рассказывал в последние недели.
– Это правда, – настаивал Бальтазар. – Такая же правда, как и силы, которые ты развивала в последние недели.
– Грандиозные силы, – ответила Эмили. – Такие грандиозные, что отказали мне при в первый же критическим миг. Но тебя это не должно удивлять. Так как вопреки всему, чему я научилась в последние недели, я не стою в одном ряду с мощными супергероями. Белый Воин, которого я считала невероятно сильным охотником, который был для меня примером и дарил мне чувство, что я тоже смогу стать небольшой героиней, это ложь. Он никогда не существовал, его просто не было. Драугр прав – настоящий Белый Воин не был героем. Он был не очень успешным писателем, я это знаю, потому что была с ним хорошо знакома. Белый Воин был моим отцом! И ты это знал!
