Тристан прислонился спиной к холодной каменной стене тесной камеры и вздохнул. Благородный, как ему казалось, поступок, совершенный под влиянием минутного порыва, стремительно превращался во вселенскую глупость. Правильно ему Рия говорила: он ведет себя как типичный джентльмен – сначала действует и только потом думает. И разумеется, расплачивается за это.
Решение предложить себя вместо лин Монро пришло к Тристану спонтанно. Да, пускай она дутая героиня, но в нее верят десятки тысяч людей, и сейчас, во время войны, она им нужна. Нужна куда больше, чем один рядовой авионер, о существовании которого в Империи никто не знает.
А дальше события развивались стремительно – и совсем не так, как он ожидал. Жабль вполне довольного сделкой Шестопера отплыл с Окракока в неизвестном Тристану направлении, но не прошло и дня, как на него напали авиолеты Третьего континента, и вот уже его втиснули в корзину аэростата и доставили сначала в трюм зепеллина ненавистной красно-белой расцветки, а после продолжительного полета – в какой-то мрачный замок, в тесную камеру со ржавой решеткой на двери и крысами по углам.
Тристан не был уверен, сколько прошло времени. Несколько суток, не меньше. Более чем достаточно, чтобы сломать голову, гадая, зачем его захватил Кондор. Будут мстить за гибель Красного Барона?
Но наконец настал день, когда противно заскрипела решетка камеры и угрюмые охранники бесцеремонно выволокли Тристана наружу.
Темные коридоры, неровный свет фонарей в руках тюремщиков – и авионера втолкнули в небольшое помещение без окон, в центре которого стоял одинокий стол, за которым сидел… Красный Барон собственной персоной! Он выжил!
Тристан впервые видел своего врага так близко. Красный Барон оказался загорелым мужчиной лет сорока с кудрявыми черными волосами до плеч, тонкими, словно нарисованными усиками и такой же тонкой дорожкой бородки. Левый глаз закрывала черная повязка, из-под которой вверх по лбу и вниз по щеке змеились совсем еще свежие шрамы.
«Работа Ники», – с удовлетворением подумал Тристан.
Красный Барон окинул своего пленника небрежным взглядом, а затем потребовал:
– Верни мне мой камень.
* * *
Один-два-три-четыре-пять-шесть. Стена. Разворот.
Один-два-три-четыре-пять-шесть. Матрас на полу. Разворот.
Мадам лин Монро вздохнула. Вариантов маршрутов в ее камере было совсем немного. Шесть шагов от стены до стены и десять – от двери к крошечному зарешеченному окну.
Эве не раз доводилось бывать в тюремных камерах, но только в лентах синема. На съемках «Побега из воздушной тюрьмы» она и вовсе провела большую часть времени за решеткой, прежде чем триумфально сбежала. Вот только настоящая тюремная камера сильно отличалась от тех декораций, которые сооружали для съемок. Там стены зачастую были картонными, грязь – нарисованной, а замок на дверях – всегда бутафорским. Здесь же от каменных стен веяло холодом, а тяжелый засов на двери снаружи наводил уныние.
С первого же дня заключения Эва ждала, что за ней вот-вот придут. Да, она не министр, но она – звезда синемы; ее не могут проигнорировать! Собственно, лин Монро не сомневалась, что ее позовут одной из первых. Однако прошел день, другой, третий – а дверь ее камеры так и оставалась закрытой.
Эва едва не скрежетала зубами от ярости. Да когда уже, разрази все гром, за ней придут? Лин Монро не привыкла ждать: это ее всегда ждали, а она – никогда! И к таким условиям она тоже не привыкла! После ванн с розовыми маслами и мягких пуховых подушек – жалкое ведро в углу и тощий матрац? Да что они себе позволяют? Они своим жалким умишком хоть понимают, с кем имеют дело?
Чем больше проходило времени, тем сильнее Эва себя накручивала, и к тому дню, когда дверь камеры наконец отворилась и охранники вывели ее наружу, она уже буквально кипела от негодования и была готова наброситься на первого попавшегося.
Не лучшее настроение для переговоров, но сейчас Эве было все равно. Главное – сорвать на ком-нибудь накопившуюся злость. Ее! Звезду синемы! Да в камеру! Словно обычного воришку! Возмутительно!
Эву привезли в Министерство полетов, и она его даже не сразу узнала, – так преобразил здание натянутый на фасад огромный красно-черный флаг с золотым символом, похожим на двойной крест из мечей и копий. А площадь Первых Полетов без старинного авиона на постаменте выглядела голой…
Внутри здания бывшего министерства всю символику Арамантиды закрыли, и вместо небесно-голубых и золотистых тонов неба и солнца в холлах царствовали красно-черные цвета, из-за чего знакомые вроде бы холлы стали казаться чужими и враждебными.
Эва не представляла, кто ждет за дверьми кабинета, к которому ее привели, но рассчитывала не меньше чем на генерала. А еще лучше – главнокомандующего армией.
Чего она совершенно не ожидала, так это увидеть за столом… даму! Темноволосую, сероглазую, в черных брюках и черном двубортном френче с красной отделкой, немного смахивающем на военный мундир.
Эва даже оглянулась на конвойного, словно хотела удостовериться, что он ничего не перепутал. Но того уже и след простыл. А дама тем временем поднялась и плавным, обманчиво мягким шагом направилась к лин Монро. Грация ее движений наводила на мысль о крупном хищнике, от каждого движения которого буквально исходило ощущение угрозы.
– Мадам лин Монро, – слегка улыбнулась дама и протянула руку для приветствия, – понимаю, что обстоятельства не располагают, но тем не менее рада с вами познакомиться. Видела многие ваши ленты и преклоняюсь перед вашим актерским талантом.
Эва, уже сбитая с толку тем, что от имени Третьего континента с ней говорит дама, растерялась еще больше, услышав эти, в общем-то, очень знакомые ей фразы, и машинально пожала протянутую руку.
– Присаживайтесь, – кивком пригласила хозяйка кабинета и села обратно за стол. Вызвала адъютанта и приказала ему принести два кофе, один – без сливок, с двумя ложками сахара.
Эва скрыла удивление. И тем, что эта дама «случайно» угадала, как именно лин Монро любит пить кофе, и тем, что внешне вся эта сцена очень напоминала привычную картину из будней Арамантиды: дама отдает приказ, джентльмен исполняет.
– Мадам лин Монро, вы наверняка догадываетесь, зачем я вас пригласила, – начала дама.
– Пригласили – это громко сказано, – заметила Эва, сделав глоток кофе. Трепетать, молчать и со всем соглашаться она не собиралась. – Приглашение подразумевает свободу приглашаемого принять его или отказаться. Ах да, и обычно у приглашаемого не ограничена свобода передвижения. И он обычно знает, кто именно его приглашает.
– Последнее легко исправить. Полковник Скайлер ферр Хокар, до недавнего времени – командующая агентурной сетью Арамантиды, а теперь, ну, скажем так, я руковожу налаживанием связей с местным населением… Вы выглядите удивленной, мадам лин Монро, – заметила дама.
– Еще бы мне не быть удивленной! – воскликнула Эва. – Я думала, дамы Третьего континента сидят по домам и даже думать не смеют о карьере.
