– Я вам тоже сказала – ей надо сейчас!
Санитар устало покачал головой, а затем попытался молча обойти девочку. Та в ответ заступила ему дорогу.
– Не мешай! – прикрикнул санитар.
Воинственное выражение лица девочки за считаные секунды сменилось на совершенно иное, по-детски беззащитное и умоляющее. Губы расстроенно надулись, на глаза навернулись слезы. И только тот, кто стоял совсем рядом, мог заметить, что в самой глубине глаз горел огонек расчета, руководившего и надутыми губками, и слезами. Но поблизости никого, кроме рыжеволосого мальчишки, не было.
– Ну пожалуйста, – тоненько протянула девочка и для убедительности громко шмыгнула носом. – Мама очень больна, а в госпитале не осталось лекарств и почти нет докторов. А на мысе Горн ей помогут! Там же наверняка не только авионеры-героини, но и доктора-героини тоже!
– Я бы и рад, – на этот раз с искренним сожалением ответил санитар, – но в авионах действительно не осталось места. Просто некуда положить!
С этими словами он взялся было за ручки носилок, на которых лежала мама детей, но девочка закричала:
– Не трожь!
Раздраженно махнув рукой, санитар занялся другими больными – видимо, в надежде, что эта упрямая пигалица станет головной болью кого-то другого.
Убедившись, что маму прямо сейчас не уносят обратно в мобиль, девочка присела на корточки рядом с носилками и ласково погладила женщину по голове.
– Ничего, мама, не волнуйся, – расслышала Ника негромкие слова. – Мы с Тиккори что-нибудь обязательно придумаем, даже не сомневайся!
Решимость и упорство так и звенели в голосе девочки, и Ника подумала, что с такой настойчивостью и таким боевым характером она и впрямь горы свернет, но добьется того, что ей нужно.
– Мадам, вы авионера? – услышала вдруг Ника и поняла, что, оказывается, сама не заметила, как подошла к детям.
– Авионера, – подтвердила она, хотя ее форма говорила сама за себя.
– А какой авион ваш? – продолжила расспросы девочка.
Ника без слов указала на «Ураган».
– Большой, – уважительно кивнула девочка, а затем спросила: – Если это ваш авион, то вы на нем самая главная, правильно? Капитан судна?
– Правильно, – согласилась Ника, гадая, к чему ведет ее маленькая собеседница.
– А раз вы главная, то как вы скажете, так все и будет, да?
– Ну-у, теоретически… – протянула Ника, не зная, как объяснить, что на деле все куда сложнее, но потом взглянула в яркие голубые глаза, полные непонятной ей пока надежды, и сказала коротко: – Да.
– Я так и думала! – просияла девочка. – Мадам авионера, возьмите мою маму на борт! Пожалуйста! Вы же самая главная на этом авионе, как скажете – так и сделают! А ей очень надо!
– А что с ней? – спросила Ника, скрывая невольную улыбку.
– У мамы жар и… и лихорадка. И уже очень давно не проходит, – дрогнувшим голосом ответила девочка, и Ника прекрасно расслышала, что она не решилась сказать вслух: чахотка. – Пожалуйста, пожалуйста, заберите ее на мыс Горн, ваши доктора ее там наверняка вылечат! Если она останется тут, мы боимся, что она умрет!
К девочке подошел брат, незаметно взял за руку, крепко сжал – не в поисках поддержки, а, наоборот, предлагая ее сестре – и исподлобья взглянул на Нику. В нем не было столько энергии и упрямства, как у сестры, но решимости стоять горой за близких хватало.
– Как тебя зовут? – спросила Ника.
– Рей Фал. Алисия рей Фал, – ответила девочка. – А это мой брат, Тиккори.
– Очень приятно. А я – Николь рей Хок. Что ж, с вашей мамой понятно, а где ваш отец?
– Он умер два года назад. От лихорадки…
И снова несказанные слова повисли в воздухе. Дети видели, как уходил их отец, а теперь то же самое происходит и с матерью. И они совершенно бессильны перед лицом неумолимой болезни.
– Я боюсь, санитары сказали правду и грузовой отсек переполнен, – с сожалением сказала Ника.
– Но мама у нас совсем хрупкая, совсем маленькая! Мадам рей Хок, неужели не найдется хоть крошечного уголка, куда ее можно пристроить?
Ника покачала головой.
– Тогда, может, кого-то высадить? Того, кто чувствует себя не так плохо, как мама? – торопливо добавила девочка, поняв, что первое предложение прозвучало некрасиво.
– Пойду посмотрю, можно ли найти местечко для еще одних носилок, – пробормотала Ника, сдаваясь под этим напором. – Но я ничего не обещаю, – тут же предупредила она.
Впрочем, тщетно – в голубых глазах брата и сестры засветился настоящий пожар обожания и восхищения. Устоять перед ним было практически невозможно. Стоит только понять, что ты можешь превратить чью-то отчаянную, последнюю надежду в реальность, – и все, обратной дороги нет, ты хочешь во что бы то ни стало совершить это чудо.
Словом, еще не дойдя до грузового отсека «Урагана», Ника уже знала, что место для матери Алисии и Тиккори она найдет.
Однако, когда девушка заглянула внутрь, от уверенности не осталось и следа. Больные и раненые лежали так плотно, что под ними просто не было видно пола. Ни крошечной щелочки, ни маленького уголка!
Ника отвернулась и помедлила; сообщать детям плохую новость не хотелось. А те стояли поодаль и не сводили с нее полных надежды взглядов. Когда один из санитаров снова попробовал забрать носилки их матери, Алисия так яростно на него набросилась, что он даже попятился. А Ника невольно улыбнулась; как же ей нравилась эта боевая девчонка!
Только вот для их матери места в грузовом отсеке совершенно точно не найдется.
В грузовом отсеке…
Ника задумалась, а потом хмыкнула. Была не была!
Подойдя к носилкам, она остановила одного из санитаров и распорядилась:
– Эту даму положите мне в кабину; позади кресел авионер есть скамья.
Санитар ничем не выдал своего удивления и не подумал спорить. Жестом подозвал другого, и вдвоем они легко понесли носилки к «Урагану».
Дети побежали рядом, а Ника последовала за ними.
Убедившись, что их мать устроена в кабине и действительно улетает, Алисия с Тиккори заметно расслабились. Мальчик достал из-за пазухи котенка и почесал ему за ушком. Тот довольно жмурился, и на миг девушка ему почти позавидовала. Везучие они, эти коты, ведь им для полного счастья нужно так мало – тепло и любовь… Впрочем, и людям надо ненамного больше. Проблема лишь в том, что им получить эти любовь и тепло от тех, кто для них важен, зачастую намного труднее, чем животным.
– Мадам рей Хок, а можно полететь с вами? – внезапно спросил мальчик.
– Тиккори! – одернула его сестра. – Ты думай, прежде чем говорить!
– Я как раз и подумал, Лиса, – насупился брат. – Как мы будем одни, без мамы?
