– Именно, – откровенно подтвердила капитан эр Ната.
Вальди окинул ее неприязненным взглядом. Вот из-за таких, как она, юноша когда-то и пошел в Либерат. Невыносимо, когда к тебе относятся как к человеку второго сорта, да еще и обосновывают, почему это справедливо, хотя на деле все доводы о том, что джентльмены хуже дам, совершенно надуманные. Да, у них есть свои недостатки и слабые стороны, ну так и у дам они тоже есть!
Впрочем, спорить дальше Вальди не стал. И даже не потому, что знал: при необходимости его заставят силой. Он не стал спорить потому, что понимал: армию Арамантиды все равно нужно освобождать, и если никто другой не хочет рисковать своей шкурой, отправляясь на судно, полное обезумевших монкулов, то придется это сделать ему.
* * *
Вернувшись на мыс Горн, Ника с трудом его узнала. Нет, он не был разрушен, его не захватили враги, но вокруг выросли шеренги окопов, повсюду высились валы новых огневых точек и площадок для противолетных пушек, и везде бок о бок с монкулами работали люди, множество людей, сооружая все новые и новые укрепления.
Однако самое главное – изменилась атмосфера. Изменилась настолько разительно, что это ощущалось с первых же минут. Царила предельная напряженность, максимальная сосредоточенность и суровая решимость, такая, какая бывает у людей, когда худшее уже случилось и все, что им остается, – это взять себя в руки и встретиться лицом к лицу с последствиями.
А еще в воздухе ощущался старательно подавляемый страх и – обреченность.
– Что произошло? – сразу же спросила Ника у встречавшего их прямо на летной полосе Анселя.
Облегчение, написанное на лице механикера при виде вернувшегося «Урагана», тут же сменилось той самой суровой озабоченностью, которая ощущалась в воздухе.
– Армия Третьего континента разбомбила Алтан и разбила лагерь к северо-западу от Патагона. Мы ждем нападения.
Ника непроизвольно прижала ладони ко рту, словно сдерживая крик. Конечно, она знала о такой возможности, еще когда вылетала эвакуировать госпиталь в Алтане. И все же новость почему-то застала врасплох…
– Остальные авионы нашей группы? – буквально заставила она себя задать вопрос. Шторм разбросал их в разные стороны, и Ника гадала, удалось ли кому-то спастись или они пали жертвой стихии и пополнили океан Сломанных Крыльев еще несколькими сломанными крыльями, которые упокоятся на дне.
– Один. Вы вторые, – ответил Ансель и, предвосхищая ее вопрос, пояснил: – Берты пока еще нет.
В этом «пока еще» таилась та самая надежда, за которую держались все они, обитатели летной базы, регулярно ожидая возвращения слишком задержавшихся в вылетах авионов. Может, они не разбились и не попали в плен? Может, они просто потерялись? Выявилась неисправность, которая вынудила их приземлиться далеко от базы, и теперь им предстоит возвращаться пешком? А что, такое порой случалось!..
Не одна подполковник рей Борн, но и многие другие авионеры подходили к краю обрыва и подолгу смотрели на горизонт. Казалось, до тех пор, пока они всматриваются в небо и ждут, для не вернувшихся авионер еще есть надежда…
Однако чаще всего день проходил за днем, неделя за неделей, и авионеры переставали приходить на край обрыва, которым кончались летные полосы. А если и приходили, то в ожидании уже других не вернувшихся авионер…
От грустных мыслей Нику отвлек нараставший вокруг шепот:
– Вернулся? Рей Дор вернулся?
Девушка огляделась и увидела, что работавшие вокруг летного поля люди бросили свои занятия и начали подтягиваться к «Урагану». А когда из кабины на летное поле наконец выбрался Тристан, шепоток перерос в рокот.
– Он вернулся! – радостно восклицали люди вокруг, и напряженные лица освещались улыбками радости и облегчения.
– Это ты! – раздался звонкий крик, и в Тристана с разбегу врезалась майор рей Данс. Крепко его обняла, а затем, отстранившись, дружески ударила кулаком в плечо. – Раскачай мои расчалки, ты все-таки вернулся!
– Полегче, Рия! – шутливо поморщился Тристан. – И не я вернулся, а меня вернули… Дорого же вам обошлось мое спасение, – тихо добавил он.
– Мы все знали, на что идем и чем рискуем, – твердо ответила майор рей Данс. – Летели только добровольцы, никто никого не заставлял…
Тристан слушал слова командира несколько рассеянно, а сам взглядом обшаривал толпу, словно искал кого-то. И Ника, кажется, даже знала кого.
Мию.
Но ее нигде не было.
– Твое возвращение сейчас как нельзя более кстати, – уже более спокойно продолжила майор рей Данс. – Оно сотворит чудеса с нашей моралью и боевым духом, – с усмешкой добавила она, наверняка вспомнив, как эти понятия превратились едва не в шутку благодаря стараниям мадам лин Монро.
– Ты переоцениваешь мои способности, Рия, – добродушно проворчал Тристан, хотя было видно, что ему приятны ее слова.
– Это ты недооцениваешь свое значение для мыса Горн. Ты вернулся, и это дает людям надежду, что даже из безвыходной ситуации есть выход. А уж когда ты снова поднимешься в воздух и будешь наводить ужас на врага…
Ника от этих слов застыла и бросила напряженный взгляд на рей Дора.
Тот поменялся в лице.
– Боюсь, с этим будут проблемы, Рия, – тихо сказал он.
– Какие проблемы? – не поняла майор. – Да, у нас больше нет «Грозы», но есть «Ураган» и «Молния»!
– Дело не в авионе. Дело во мне…
– И в чем дело?
– Не здесь, – только и ответил Тристан. Обвел взглядом радостно приветствующую его толпу и добавил: – Не надо разочаровывать людей. Еще успеем…
Сбитая с толку майор рей Данс проводила взглядом удаляющегося Тристана, а затем поспешила вслед за ним.
В поднявшейся суете бойцы Сектора Шесть незаметно растворились в толпе. Ансель без дальнейших промедлений начал осмотр «Урагана», мадам эр Мада отправилась в штаб командования. Стали возвращаться к работе и остальные. Лишь один из рабочих задержался, немного помялся, а потом все-таки подошел к Нике и сказал:
– Я очень рад, что вы вернулись! Мы все так за вас переживали!
Ника благодарно кивнула юноше и только через несколько мгновений поняла, что она его знает. Это же приятель Анселя, Кип! Неудивительно, что она его не узнала! Юноша очень переменился! То ли от войны, то ли от тяжелой физической работы, а скорее всего, и от того и от другого. Лицо заметно осунулось, одежда стала сидеть свободнее, но самое главное – Кип изменился внутренне, и, как ни странно, именно эти перемены были заметны больше всего: он словно повзрослел и закалился и почти избавился от прежней болезненной застенчивости, робости и нерешительности.
– Спасибо, Кип, – поблагодарила она. – Как Эмма? С ней все в порядке?
– Она жива, если вы об этом, – с совершенно несвойственной для него прежде уверенностью ответил юноша. – И даже не ранена. И это, пожалуй, самое большее, чего можно сейчас желать.
