И когда Ника появилась возле авиона в компании Тристана, Ансель сумел не показать того, что творилось у него в душе. Возможно, на него подействовал вид как всегда спокойного и словно слегка усмехающегося надо всем на свете рей Дора. А может, дело было в собравшейся толпе: дать волю чувствам на глазах многочисленных зрителей способен не каждый.
Ника, похоже, никого не замечала и с отсутствующим видом прошла и мимо рядовых служащих, и мимо командира Танго, и даже мимо самой генерала эр Спата, которые пришли сюда, явно собираясь напутствовать девушку перед полетом. Майор эр Мада дернулась было за ней, но поймала предостерегающий взгляд Тристана – и отступила.
Ансель только порадовался. Не надо сейчас Нике никаких напутственных речей; она и так прекрасно знает, в чем состоит ее долг, а слова командиров лишь усугубят и без того огромный груз ответственности, который на нее взвалили. Лучше бы вообще все разошлись!
Когда Ника наконец подошла к авиону, Ансель со спокойным видом доложил очень бледной и очень собранной девушке, что осмотр завершен, никаких неполадок не обнаружено и «Буран» готов к вылету. Затем лично удостоверился, что приемник настроен на ту же волну, что и радиопередатчик в летном центре. Прижал ребро ладони к груди, желая Нике легкого взлета и мягкой посадки…
Очень хотелось хоть на миг воссоздать магию утреннего момента и снова ощутить особую связь, которая возникла между ними. И неважно, что рядом стоял Тристан; после тех слов, которые сказала ему Ника, Ансель больше не беспокоился о том, кто для нее рей Дор.
Да только магия момента не возникает по желанию, и остается лишь бережно хранить в памяти пережитое волшебство. И надеяться, что оно повторится. Вот и Ансель надеялся, а в голове у него крутилась только одна мысль: только бы Ника вернулась, только бы осталась жива!
А когда отсутствующий, словно погруженный в себя взгляд девушки задержался на нем и увидел его, Ансель уже знал, что должен сказать. Не то, что он чувствует, не то, что накипело у него на душе, а то, что нужно услышать сейчас Нике. То, что придаст ей уверенности и спокойствия.
– Я верю в тебя, – тихо, но твердо произнес Ансель. – Ты сделаешь все возможное и даже больше. А я буду тебя ждать. Буду ждать, несмотря ни на что. Возвращайся.
В глазах цвета штормового неба вспыхнули молнии, Ника взяла руку юноши в свою и крепко сжала. И на короткий миг снова возникла магия, которая заставила исчезнуть и пронизывающий февральский ветер над летными полосами, и толпу, собравшуюся возле авиодрома, и даже воздушный флот Третьего континента, находившийся где-то там, вдалеке.
А затем Ника отпустила его руку, и Ансель сделал шаг в сторону, пропуская вперед Тристана. Тот помог Нике забраться в кабину, но, прежде чем захлопнуть дверь, заговорил – и Ансель лишь тихо вздохнул. У этих двоих, Ники и Тристана, была своя собственная история, между ними установилась особая связь, которая позволила рей Дору сделать то, что не смог сделать он, Ансель, – заставить девушку в этот напряженный момент улыбнуться.
– Я – крылья, – донесся до Анселя голос Ники.
– Я – ветер, – расслышал он следующие слова Тристана.
– Я – ветер, – послушно повторила девушка, а затем они оба произнесли почти одновременно:
– Я – небо.
И замолчали, с улыбкой глядя друг на друга, так, словно для них двоих мир в этот миг тоже исчез.
– Я – авионера, – наконец, не дожидаясь подсказки Тристана, произнесла Ника, а потом повторила, глядя ему в глаза и словно пытаясь передать что-то очень важное: – Мы – авионеры.
Уголок губ Тристана насмешливо дернулся.
– Мы – авионеры, – с нажимом повторила девушка, и Тристан сдался.
– Мы – авионеры, – согласился он, усмехнулся, увидев удовлетворенное выражение лица Ники, а затем прижал ребро ладони к груди, захлопнул дверь кабины и отошел в сторону.
«Буран» начал разбег. Ансель не отводил от него взгляда, пока не заметил, что собравшиеся у авиодрома зрители стали задирать головы к небу. Проследив за их взглядами, он увидел, как вдалеке, со стороны Алтана, в небе появился баллон черно-красного зепеллина и как с его палубы начали слетать первые авиолеты.
В этот момент Анселю показалось, что он не в силах наблюдать за дуэлью, он просто не выдержит! Да, убежать, спрятаться от реальности малодушно и трусливо, но он ничего не мог с собой поделать!
В себя Ансель пришел, оказавшись перед ангаром, где стоял самый мощный, но совершенно ненужный сейчас авион практически павшей Империи – «Ураган». Однако не авион вернул его обратно в реальность, а раздавшиеся вдалеке звуки первых выстрелов.
Ансель вздрогнул, поняв, что это означает.
Дуэль началась.
Все существо Анселя заполнила одна-единственная мысль: «Только бы Ника вернулась живой!»
Не желая наблюдать за дуэлью и в то же время отчаянно желая увидеть, что происходит, Ансель сделал несколько шагов вперед, чтобы показался тот участок неба, где сейчас разворачивался бой, – и вдруг заметил какое-то движение в глубине ангара, возле авиона.
«Неужели Тайрек?» – мелькнула у него шальная мысль; за Тайреком водилась привычка появляться в самое неожиданное время в самых неожиданных местах.
Однако по мере того, как фигура выходила из полутьмы, становилось ясно, что это не Тайрек, – слишком невысокого роста, слишком стройная.
Еще пара шагов – и Ансель понял, кто идет ему навстречу. И охнул от неожиданности; вот уж кого он давно не видел!
Из полутьмы ангара вышла Ёр.
А через мгновение в голове Анселя прозвучали шуршащие, словно шелест сухих осенних листьев, слова, которые прошили его насквозь, словно пули: «Хочешь, чтобы все закончилось прямо сейчас?»
* * *
Когда Сегрин с Милордом и Кирби вошли в кабинет шефа, они застали ее за неожиданным занятием: напряженная, словно натянутая струна, она сидела около включенного радиоприемника и, казалось, не обратила внимания на их появление.
– Шеф… Мадам полковник, – кашлянув, позвал Сегрин, – у нас есть новости по поводу Голоса Правды.
– Если ты спешишь сообщить, что за Голосом Правды стоит Агата, то я это уже знаю, – несколько рассеянно ответила шеф, не удостоив его взглядом.
– Я по другому поводу. Шеф, кажется, мы выяснили, откуда она проводит радиовещание.
Полковник, которую агенты по привычке называли шефом, наконец взглянула на Сегрина, молча требуя продолжения.
– Полагаю, она в нашей бывшей штаб-квартире, – заявил Сегрин и невольно качнул головой; если это правда, то Агате не занимать характера! – Для захвата все готово.
– Нет, – отрезала шеф.
– Почему? – вырвалось у Сегрина. – Мы же застанем ее прямо на месте преступления!
Шеф наградила агента взглядом, мигом напомнившим о таком понятии, как воинская дисциплина, и о том, что приказы вышестоящих командиров не обсуждаются.
