– Иногда не надо ждать доказательств! – пылко воскликнул Кирби и оказался почти вплотную к девушке. – Они приходят слишком поздно. Иногда, Агата, нужно просто верить.
– Сложно поверить тому, кто тебя уже предавал.
– А у нас с тобой с самого начала все пошло не так, – продолжил Кирби, словно не услышал ее слов. – Все так нелепо, так неудачно сложилось! Если бы наши страны не воевали… И все равно, что с того? Я люблю тебя, а ты – меня; так почему мы должны ненавидеть друг друга?
– Действительно, какая мелочь! Подумаешь, вы всего лишь завоевали нашу страну! Так давай обнимемся и сделаем вид, что это не имеет значения, – желчно заметила Агата, старательно пытаясь не дать словам «я люблю тебя» проникнуть слишком глубоко. – И потом, с тем, что я тебя люблю, ты конкретно промахнулся.
И снова Кирби не обратил на ее реплику никакого внимания.
– Лично ты никогда не была мне врагом. Даже когда я уже знал о тебе правду. Ты стала мне очень дорога, и я не собираюсь дать войне и политике разрушить наши отношения.
– Кирби, слушай сюда! – оборвала юношу Агата. Она вынуждена была это сделать, потому что поняла: его напор начинает угрожать всем выставленным вокруг ее сердца барьерам. – Во-первых, никогда бы не подумала, что ты можешь так носиться с этой миленькой романтичной идеей о том, что любовь преодолевает все. Скорее я ожидала бы чего-то подобного от наших бесхребетных джентльменов, чем от вас, всех таких из себя крутых и не подверженных страстям. Во-вторых, нет никаких «наших отношений». Нет и не было! Заруби это себе на носу.
Несколько мгновений Кирби внимательно смотрел на девушку. Агата ожидала, что сейчас он атакует ее новыми аргументами, но вместо этого он одним стремительным шагом сократил оставшееся между ними крошечное расстояние и обнял ее. И крепко держал все то время, пока девушка яростно вырывалась, а затем, когда она унялась и перестала бороться, его хватка превратилась в нежные, уютные объятия.
И – проклятие! – они действовали эффективнее, чем все слова и доводы! Окруженная теплом Кирби, Агата почувствовала, что ее снова захлестывает желание ему поверить. И ему даже не нужно было ничего говорить!
Девушка отчаянно пыталась устоять. Она напоминала себе, что Кирби ее использовал. Расчетливо с ней играл. Заставил привязаться к себе, пользуясь тем, что она была испугана и потеряна и откликнулась на первое же проявление доброты. Мысленно проговаривала, что не стоит принимать привязанность к своему тюремщику за настоящие чувства; это лишь защитная реакция на стресс.
Ничего не помогало. Здесь и сейчас, в объятиях Кирби, Агата чувствовала себя так, словно наконец-то обрела почву под ногами. У нее было стойкое ощущение, что все происходит правильно. И как же хотелось поверить и поддаться этому ощущению!
– Ну что, Голос Правды, теперь-то ты, надеюсь, готова спрятать свои иголки? – зарывшись носом в ее волосы, спросил Кирби.
Агата зажмурилась, не находя слов, и почему-то именно в этот момент отчетливо ощутила, что сейчас их здесь трое: Кирби, она – и их совсем еще крошечный ребенок. Ребенок, о котором он даже не подозревает. Наверное, когда он узнает, это только усложнит их и без того уже невероятно запутанную ситуацию, но сейчас Агата не хотела об этом думать.
– Кирби, ты должен кое-что узнать, – неуверенно начала девушка. – У нас… у тебя будет…
– А я тебе говорил, что мы найдем его здесь! – раздался позади еще один хорошо знакомый Агате голос.
Девушка мгновенно вырвалась из объятий Кирби и увидела, что в дверях стоят Сегрин с Милордом. Первый хмурился, и правый глаз был прикрыт веком сильнее, чем обычно. Второй же откровенно ухмылялся.
– Кирби, и зачем ты смылся втихую? Шеф же приказала, чтобы мы выступили вместе, но только после того, как закончится дуэль на мысе Горн, – укоризненно протянул Сегрин. Агату он не поприветствовал, не кивнул и даже не задержал на ней взгляда, лишь пробежался вскользь глазами, словно она была чем-то столь же незначительным, как предмет мебели.
Девушка живо вспомнила свои первые дни в этой квартире и бесчисленные моменты, когда мужчины вели себя так, будто она всего лишь пустое место.
– Я… Я просто хотел с ней поговорить, – пробормотал Кирби.
– Скажи уж, захотел выслужиться и первым выполнить приказ, – осклабился Милорд.
Кирби шутку не поддержал. Сегрин тоже и не подумал улыбнуться, только мрачно заметил, обращаясь к Милорду:
– Непохоже. Я не вижу у него в руках револьвера. Разве что он собирался сделать это голыми руками…
Агата оцепенела, мгновенно поняв, что означают слова Сегрина. Не было никакого приказа о ее аресте, Кирби это придумал! На самом деле ее приказали убить на месте!
– Я подумал, стоит сначала привести ее на допрос… – неуверенно начал было Кирби, но Сегрин его перебил.
– Я так и знал! Ну? Я же говорил тебе? – повернулся он к Милорду, и тот кивнул. – Он ведь упустил ее в тот раз вовсе не потому, что растяпа. Не-ет… Агент-то он как раз годный, да вот только глупец вновь позволил чувствам взять над собой верх. И вот уже второй раз почти совершил несусветную глупость. Младший лейтенант ферр Дих, выполняйте отданный вам приказ! – вдруг рявкнул он командирским голосом и, к ужасу Агаты, протянул Кирби револьвер.
Юноша машинально его взял и повертел в руках.
– Младший лейтенант ферр Дих! – снова выкрикнул Сегрин, и Агата вдруг совершенно некстати подумала, что только сейчас впервые услышала фамилию Кирби. – Я, конечно, могу сделать это и сам, но в ваших прямых интересах доказать вашу верность нашему делу и выполнить приказ!
Кибри сжал рукоять пистолета и посмотрел на Агату. Она ответила ему взглядом, полным паники. Девушка чувствовала себя загнанным животным – бессильным, беспомощным и обреченным. Страх буквально парализовал ее, не давая шевельнуть и пальцем. Но даже если бы она и могла двигаться, куда бы она побежала? Тесное помещение, без окон, с единственной дверью, которую блокируют Сегрин с Милордом. Какой бы отчаянный рывок она ни совершила, ее тут же настигнут.
– Ферр Дих, – предупреждающе прорычал Сегрин, кладя руку на рукоять собственного револьвера на поясе. – Сейчас самое время определиться с тем, что тебе важнее!
Кирби с трудом оторвал взгляд от лица Агаты и посмотрел на револьвер в своей руке. Медленно взвел курок. Снова взглянул на Агату. Поднял руку – и в следующий миг вместо холодных светло-голубых глаз Кирби на девушку смотрело черное жерло ствола.
Агата судорожно втянула в себя воздух. Говорят, перед смертью вся жизнь мелькает перед глазами, но у нее ничего не мелькало. Весь мир сузился до дула смотревшего на нее револьвера, и она ждала, ждала, ждала…
Она ждала грохота и грома.
Но выстрел прозвучал на удивление тихо.
* * *
– Сорок минут, – прервала майор рей Фол мертвую тишину, наполняющую летный центр. – Они скрылись в полосе циклонов уже сорок минут назад.
