Однако Тайрек неожиданно весело ей подмигнул, а затем громко сказал:
– А вот и наша гостья проснулась! Агата, выходи знакомиться. Позволь представить тебе Вивьен рей Старк, мою бывшую начальницу из Министерства труда, а сейчас, насколько я понимаю, координатора действий по спасению арестованных министров и срыву мероприятия, запланированного врагом на двадцать первое февраля.
– Откуда ты зна… – изумленно начала было Вивьен, но Тайрек ее перебил.
– Я же шпион, ты забыла? – весело ответил он, и Агата так и не поняла, шутит он или серьезно. – А это – Агата рей Брен, очень хороший репортер, чья статья о монкулах в газете Либерата в свое время принесла нам в министерстве столько проблем. Она же – Голос Правды.
Агата с замешательством взглянула на Вивьен, не зная, как та отреагирует. Девушка уже поняла, что мадам рей Старк для чего-то нужен Голос Правды – но нужен ли ей репортер, из-за которого в свое время у нее появилось столько неприятностей на работе?
– Рада познакомиться, – протянула ей руку Вивьен, и Агата с облегчением ее пожала.
– Вот и чудненько, – подвел итог Тайрек и подхватил со стола коробку. – Что ж, оставляю вас, дамы, планировать операцию по спасению наших министров, в которой, насколько я понимаю, Агате отведена не последняя роль. А мне предстоит спасать мыс Горн.
С этими словами он бодро направился к выходу, но в дверях остановился.
– Ви, – очень серьезным тоном, совсем не вяжущимся с его обычной легкомысленной манерой общения, произнес он, и мадам рей Старк обернулась. – Я не знаю, что будет с тобой и со мной, но я просто хочу, чтобы ты знала… Ты не была для меня заданием. Просто… все очень неудачно совпало. Но для меня все было по-настоящему. И если бы обстоятельства сложились иначе, я бы остался сейчас здесь и доказывал бы тебе, словами и поступками, что не вру и что мои чувства к тебе – искренние. Доказывал бы изо дня в день, столько, сколько нужно! Я бы так тебе надоел, что ты простила бы меня, лишь бы я наконец отвязался, – с грустной ухмылкой пошутил он. – Так что знай, если мы с тобой переживем следующие несколько дней, я вернусь, и тебе предстоит справляться с настоящей осадой!
Не дожидаясь ответа, Тайрек выскользнул за дверь.
Вивьен молча смотрела ему вслед, на ее бледном лице застыли сомнение и надежда.
Агата тоже смотрела вслед Тайреку, и ей казалось, что она перенеслась во времени в прошлое, что перед ней стоит Кирби и говорит практически те же самые слова. А она снова молчит и сомневается, как молчит и сомневается сейчас Вивьен.
«Останови его! – хотелось сказать ей Вивьен. – Останови! Дай ему шанс! Скажи хоть слово, ведь, возможно, ты больше никогда его не увидишь! И если для меня и Кирби уже слишком поздно, то пусть это получится хотя бы у вас двоих!»
Агата вздохнула – и промолчала.
* * *
Мия буквально задыхалась, а веселье, царившее внутри «деревяшки» этой ночью, невыносимо действовало на нервы.
После окончания дуэли весь остаток дня вплоть до глубокого вечера вся летная база пребывала в состоянии безудержной, хмельной радости. Но Мия, как ни старалась, не могла заставить себя отдаться царящей вокруг беспечности, приправленной острой ноткой отчаяния, и не могла отгородиться от мыслей о том, что их всех ждет завтра.
Третий континент не уберется восвояси просто потому, что проиграл дуэль. Он будет атаковать. И вряд ли станет ждать. Скорее всего, уже завтра им предстоит жестокая битва. Да, сегодня Ника одолела десять авиолетов, и если каждая авионера сумеет сделать то же, возможно, тогда у них будет шанс… Да вот только не случается на свете таких чудес!
Мысль о том, что сегодняшняя ночь может быть последней в ее жизни, приводила Мию то в ужас, то в отчаяние, а в голове настойчиво стучало: нужно успеть сделать что-то очень важное, значимое… Провести время с теми, кто ей дорог. Сказать им самые нужные, самые главные слова… Но с тех пор как к Мие вернулась память, девушка так и не смогла окончательно обрести себя. Люди, которые были ей когда-то близки, стали чужими. И даже сейчас, перед лицом самой что ни на есть реальной угрозы, она так и не могла понять, кто ей действительно дорог и какие именно слова нужно сказать.
Чувствуя себя как никогда несчастной и одинокой, Мия вышла на улицу, чтобы проветрить голову. Возможно, морозный зимний ветер поможет ей привести в порядок мысли.
Снаружи царила непривычная тишина. Жизнь на базе фактически замерла, почти все, не занятые на работах и в патрулях, находились сейчас в «деревяшке».
Однако даже несмотря на тишину, шагов подошедшего к ней сзади человека Мия не услышала. Почувствовала только, как кто-то положил руку ей на плечо и сказал:
– Здравствуй, сестра!
* * *
– Ансель, так ты идешь?
Шепот Кипа привел юношу в себя. Он сидел на краю койки, рядом со спящей Никой и, кажется, совершенно потерял связь с реальностью.
– Куда? – непонимающе переспросил он.
– В «деревяшку». Отмечать победу Николь. Ты что, не помнишь? – Приятель озабоченно присел рядом с Анселем на корточки и заглянул ему в лицо. – Я тебя еще пару часов назад спрашивал, и ты сказал, что придешь.
– Ах, да, что-то припоминаю, – пробормотал Ансель.
На самом деле не хотел он никуда уходить и ничего праздновать. Все, чего он хотел, так это сидеть рядом с Никой и охранять ее сон. Быть рядом, когда она проснется. Держать за руку, если ей понадобится поддержка. А она понадобится. Когда они с Тристаном привели сюда Нику после дуэли, она вовсе не радовалась своей победе.
– Они убьют моего отца, ведь так? – обреченно спрашивала она.
Наверняка проснется Ника с этой же мыслью…
– Ну так что, ты идешь? – переспросил Кип.
– Нет, – покачал головой Ансель. – А ты сюда зачем пришел? Меня проведать?
– Нет, за шейным платком, – ответил юноша и слегка смущенно кивнул в угол, где стояло несколько ширм. Их поставили здесь совсем недавно; вместе с потоком беженцев из окрестностей на базу приехали и многие семьи авионер, жившие прежде в Патагоне. Их подселили к женам в казармы и выделили ширмы для того, чтобы чисто символически отгородить их кровати от остального помещения.
– За шейным платком? – переспросил Ансель и усмехнулся. Вокруг бушевала война, а его приятеля по-прежнему волнуют такие вещи?
Словно услышав его мысли, Кип слегка улыбнулся:
– Мне нравится хорошо выглядеть для своей жены. К тому же, кто знает, когда у нас будет следующая возможность потанцевать?
Ансель согласно кивнул, прекрасно услышав в словах приятеля настоящий смысл: возможно, это их последняя ночь. И не мог не отметить, как сильно изменился за последние недели Кип. И дело даже не в том, что он заметно похудел и стал выглядеть старше. Просто прежде от такого разговора он бы залился малиновой краской и смущенно что-нибудь пробормотал. Сейчас же юноша даже не порозовел и отвечал со спокойствием уверенного в себе человека. Как ни странно, но тяжелые времена пошли ему на пользу.
