Какой же все-таки красивый у них воздушный флот! И какой ровный строй он держит! По сравнению с ним надвигающаяся серая туча Третьего континента смотрелась такой скучной… Правда, она была большой. Очень большой.
Лиса снова было заволновалась, но потом вспомнила речь мадам генерала – и успокоилась. И приготовилась внимательно следить за ходом боя. Когда она станет авионерой, ей наверняка это пригодится!
Однако как только вдалеке прозвучали первые выстрелы и первые вражеские авиолеты достигли передовой линии строя авионер, вся упорядоченность и четкость мгновенно смешалась, и за какое-то короткое мгновение небо над мысом Горн превратилось в сплошной хаос. Словно кто-то взял собранную мозаику и одним движением руки разметал ее. Кто с кем сражался, кто за кем гнался, кто кого побеждал? Лиса решительно не могла разобраться.
Тогда, вместо того чтобы охватить всю картину боя сразу, девочка стала считать сбитые авиолеты и авионы. Ведь кто больше падает, тот и проигрывает, правильно?
К большому удовольствию Лисы, авиолеты падали часто. Она насчитала не меньше десятка, прежде чем к земле полетела первая темно-серая «шпилька» с сиреневой полосой вдоль фюзеляжа. А сразу вслед за ней тяжело упал темно-желтый биплан с зеленым хвостом. Лиса не знала авионеру, которая сидела за его штурвалом, но все равно немножко расстроилась. Впрочем, еще несколько сбитых авиолетов исправили ей настроение. Пока счет был явно в пользу мыса Горн, и это радовало.
И тут Лиса вспомнила о том, что последние дни авионеры нередко говорили о численном преимуществе врага и о том, что на каждую авионеру приходится не меньше десятка авиолетчиков, и это не считая зепеллинов. И не на шутку разволновалась. Это что же получается – нужно все делить на десять? Тогда авионеры проигрывают; два сбитых авиона и только четырнадцать авиолетов… Хотя нет, уже пятнадцать. И задымился и накренился один зепеллин. А его как считать? За один? Но зепеллин ведь большой и тяжелый, может, его можно посчитать как три авиолета? Или даже как пять? Да, наверное, за пять, так получается лучше.
Небо над головой разрывалось от непрекращающейся стрельбы и воя, которые издавали падающие авиолеты. Лиса поежилась. Ах, как же жаль, что ей так и не удалось разыскать своего спасителя! Тот джентльмен-механикер сказал, что его зовут Кип, он узнал его на рисунках. Да, было бы здорово сейчас наблюдать за боем вместе с ним, Кип обязательно бы все-все ей объяснил! И сказал бы, что все будет хорошо. Лисе очень хотелось это услышать после того, как сбили сразу и тяжелую «подушку», и белого «гуся» с лиловой изнанкой крыльев. А уж когда вниз с неба камнем понесся белый, с полосатыми красно-синими крыльями, «Бриз» капитана эр Лута, девочка обхватила себя руками, словно стараясь защититься от боли. Она знала мадам эр Лута, как-то раз та потрепала ее по голове и спросила, как ее зовут. Теперь, даже если мыс Горн победит, капитан эр Лута все равно уже не вернется…
* * *
Сразу после взлета Ника попыталась воссоздать в себе ощущения, похожие на те, когда они падали с Седьмого Неба. Она помнила, как непросто далось ей тогда соединение с аэролитом Тристана. И если уж ей было так тяжело, то что говорить о других! Они вообще даже смутно не представляли, что от них требуется и на что это будет похоже.
Авионеры внимательно слушали о дополнительной силе и удивительной связи, которая позволяет знать, что происходит с владельцем другого камня, кивали – но в глазах многих, слишком многих Ника видела неверие и сомнение…
Что ж, если Нике удалось это один раз, значит, получится и во второй. Правда, в прошлый раз соединиться с аэролитом Тристана ее летному камню удалось только тогда, когда она взяла рей Дора за руку…
Ника тряхнула головой. Прочь сомнения! Чем больше препятствий она себе придумывает, тем больше сама себя ограничивает. У нее самый большой аэролит Империи! И единственные границы на ее пути – это те, которые она ставит себе сама!
Для начала Ника полностью сосредоточилась на собственном аэролите. Ощутила его, позволила волшебному чувству единения наполнить себя до краев, а потом нырнула в него с головой. Сама стала аэролитом. А аэролит стал ею.
И тогда Ника осмотрелась.
Летные камни. Повсюду были летные камни! Какие-то дальше, какие-то ближе. Какие-то сильнее, какие-то слабее. Они мерцали и сверкали, сияли и теплились. Ника не знала, как должны выглядеть соединенные друг с другом аэролиты, но видела, что все летные камни были явно сами по себе, одинокие, отделенные друг от друга – словно звезды в ночном небе.
Значит, если другие авионеры и пытались соединиться с аэролитами джентльменов, пока у них ничего не вышло. Пора и ей попробовать…
Ника наугад выбрала ближайший к ней летный камень. Сосредоточилась, потянулась своим аэролитом к нему, и… и ничего не вышло.
«Вероятно, в этом авионе просто нет джентльмена с аэролитом», – решила она и стала перебирать все авионы подряд. И раз за разом ничего не выходило. Списать неудачи на отсутствие летных камней джентльменов уже не выйдет, дело явно не в этом.
Первая линия воздушного войска Третьего континента была уже совсем близко, она накатывала как огромная штормовая волна, как гигантское цунами, о котором Ника читала в книгах, и грозила поглотить их всех с головой. Времени на то, чтобы воспользоваться секретным оружием и соединить между собой все аэролиты, почти не оставалось!
Чувствуя, как подступает паника, Ника принялась отыскивать глазами авион Тристана. Но разглядеть среди десятков стандартных «гусей» одного с белым хвостом и белыми кончиками крыльев было безнадежным занятием – Тристан мог оказаться в любом!
Да даже если бы она его и увидела, что с того? В прошлый раз у Тристана был полноценный, крупный аэролит, может, именно потому у нее и получилось с ним соединиться. А сегодня у него – всего лишь осколки.
Небо прошили первые пулеметные очереди. Все, время на поиски и на соединение аэролитов закончилось.
В полном отчаянии Ника заставила себя закрыть глаза, чтобы ее ничего не отвлекало, и без остатка, с полной отдачей растворилась в своем аэролите. А затем из самой глубины ее существа словно поднялась волна могучего, сметающего все на своем пути желания.
«Я хочу увидеть Тристана!»
И от нее словно протянулась хрупкая нить. Она уходила куда-то вниз, в пока еще относительно упорядоченные ряды «гусей». Ника взглянула туда – и не увидела собственно авиона, в котором летел Тристан. Но это было неважно, главное – она его чувствовала, ее аэролит чувствовал его осколки. И, что удивительно, исходящая от них сила практически не уступала той, которую ощущала Ника, когда летный камень Тристана был еще целым. А Тристан – Тристан, как обычно, был самим собой: сосредоточенный, решительный, готовый сражаться. Ни толики сомнений, ни капли колебаний. А нотки страха – естественного, человеческого страха – он пропускал через себя и превращал в боевой азарт.
Прекрасно понимая, что Тристан ее не услышит, она мысленно потянулась к нему и сказала «Привет». И представила, как гладит рукой по щеке.
