Ника не осознавала, что из глаз катятся слезы, только отстранение удивилась, почему это изображение вокруг стало мутным и расплывчатым, а надвигающийся на нее воздушный флот потерял очертания и превратился в зыбкое пятно. Яростно заморгала и решительно устремилась навстречу врагу.
* * *
«В крушении империй есть что-то завораживающее, ты не находишь?» – раздался в голове у Анселя шелестящий голос Ёр.
Юноша стиснул кулаки. Просто смотреть и не иметь возможности вмешаться – а вернее, самому отречься от такой возможности – оказалось невыносимо!
«Хорошо, что ты не пытаешься спасти мыс Горн. Все равно ничего хорошего из этого не вышло бы».
Ансель скрипнул зубами.
«Но ты по-прежнему можешь дождаться конца, а потом помочь Арамантиде подняться».
«Я все тебе сказал…» – начал было Ансель, но Ёр его перебила:
«Да, ты сказал. Но никогда не поздно передумать. Я ведь всегда рядом».
«И правда, – кивнул Ансель. – Спасибо, что напомнила. Ты так и не сказала, как можно разорвать с тобой связь».
Ёр чуть склонила голову вбок.
«Умереть», – бросила она, с любопытством следя за реакцией Анселя.
Юноша сглотнул. И представил, как все предстоящие годы Ёр будет всегда рядом с ним, маня и искушая… Сейчас ему кажется, что он достаточно силен, но надолго ли его хватит?
«А еще?»
«Не знаю, – слегка пожала плечами Ёр. – У меня было всего два владельца; первый таким вопросом не задавался, а вторая попробовала, но, как видишь, у нее ничего не вышло».
«А если разбить камень?» – внезапно спросил Ансель, вспомнив про Тристана.
«Самого камня у тебя все равно нет, так что проверить не получится, – ничуть не обеспокоенная, ответила Ёр, а затем вздохнула. – Странный ты человек, клянусь небом! Другие мечтали бы оказаться на твоем месте! Когда еще можно заставить мир вокруг стать таким, каким ты хочешь? Заставить людей беспрекословно слушаться тебя? Сделать все по-своему? Ведь об этом грезит любой человек!»
«Тебе-то откуда знать? – в сердцах воскликнул Ансель. – Ты же не человек! И еще ни разу не поступала так, как тебе самой хочется, ты всегда выполняла только чужую волю! И как, нравится тебе такая жизнь?»
«Меня создали для этого, – спокойно, ничуть не задетая его словами, отозвалась Ёр. – Я не знаю никакой другой жизни».
«И правда, – медленно сказал Ансель, внезапно успокоившись. – Ты и впрямь не знаешь другой жизни…»
* * *
До передовой линии врага оставалось меньше тысячи футов, но почему-то никто из них не открывал по ней огонь.
Ника отметила это лишь краем сознания, не удивляясь и не задаваясь вопросом «почему». Мысленно она была уже за гранью жизни и смерти, там, где ничего не имело значения.
Но когда передний ряд врага вдруг разбился на боевые тройки и выстроился клином – характерной для атакующих авионов Империи фигурой, которую частенько использовали в боевом построении авионеры мыса Горн, – Ника была вынуждена вернуться из-за той грани, куда ушло ее сознание, и сфокусироваться на реальности.
Когда она это сделала, то не поверила своим глазам.
К ней приближались… авионы! Десятки и десятки авионов!
Как? Откуда?
Сначала Ника решила, что ее сознание сыграло с ней злую шутку. Но когда увидела далеко внизу, в море, силуэты кораблей, то поняла, что случилось невозможное: им на подмогу пришел их собственный боевой флот. Тот самый, попавший в расставленные силки предавших союзников флот.
Как они сумели освободиться? Как узнали, что мысу Горн требуется помощь, и как успели прибыть в срок? Впрочем, ответы на все эти вопросы сейчас не имели значения. Ника развернула «Молнию», легко набрала несколько сотен футов высоты и оттуда смотрела, смотрела – и не могла насмотреться на то, как боевые авионы почти павшей Империи, свежие и полные сил, стремительно теснят растерявшегося противника и как воспрявшие духом остатки защитников мыса Горн с удвоенной силой бросаются в атаку.
Перед глазами снова все поплыло, но на сей раз это были совсем другие слезы. Быстро сморгнув их и не в силах сдержать улыбку, Ника направила «Молнию» в самую гущу воздушного боя. Ее битва была еще не окончена.
Впрочем, главную свою победу мыс Горн уже одержал.
Он сумел. Он выстоял.
* * *
Лиса не поверила своим глазам, когда увидела приближающиеся к мысу Горн авионы. Откуда они взялись? Неужели у нее получилось прогнать чудовищ? Впрочем, сейчас это волновало девочку меньше всего. Главное, что пришла подмога, и теперь они обязательно победят!
«Жаль, что не прилетели раньше», – с обидой подумала Лиса. Тогда бы они не потеряли столько прекрасных авионер. Мыс Горн отпразднует победу, но погибших уже не вернуть.
Глядя на то, как в страхе улепетывают за горизонт остатки когда-то казавшейся непобедимой вражеской армады, Лиса невольно задумалась. Прежде она считала, что победа в битве – это всегда радость. И только сейчас поняла, что эта радость на самом деле покупается очень высокой ценой. Сегодня вечером в «деревяшке» наверняка закатят бурный пир. Но только радоваться, как прежде, у нее уже не выйдет, ведь она невольно будет вспоминать о тех авионерах, кто не вернулся.
А еще – о всех тех, кто сегодня безмолвными невидимыми тенями помогал ей бороться со страхом, пока над мысом Горн кипела битва.
* * *
Ансель не сразу осознал, что крылатые силуэты, налетевшие со стороны океана, – это не подкрепление врагу, а их собственный воздушный флот, чудом явившийся к ним в самый последний, самый отчаянный момент. А когда осознал, не сразу поверил: ведь их флот захватили в плен винландцы, разве не так?
Впрочем, какая разница? Не стоит пытаться узнать причины чуда, лучше просто радоваться тому, что оно произошло.
«Хочешь узнать, что такое настоящая жизнь и свобода?» – спросил Ансель, когда воздушная армия Третьего континента пустилась в бегство.
«Кто? – не поняла Ёр. – Я?»
Ансель невозмутимо кивнул.
А Ёр, похоже, растерялась. Во всяком случае, выражение на ее лице было очень похоже именно на растерянность.
«Еще никто никогда не спрашивал меня, чего хочу я, – наконец медленно произнесла она. – Это… необычно».
«Все когда-то случается впервые. Так что, хочешь узнать, что это такое – жить, исполняя свои желания, а не перекраивая мир по приказу других?»
«Я не знаю, возможно ли это», – тщательно обдумав вопрос, ответила Ёр, и встревоженный взгляд темно-карих глаз, казавшихся сейчас почти живыми, остановился на Анселе.
«И я не знаю, – признался юноша. – Но давай сделаем так, как поступаю я, когда модифицирую авион и абсолютно не представляю, что из этого выйдет… Давай попробуем!»
