Потом они вернулись на трамвайчик и снова протяжно и долго пели цыгане, а кельнер разливал по бокалам ледяной Cristal.
После трамвайчика водитель Изи повез их в «Серебряные замки».
– Не возражаешь? – народный депутат знал, что ЕМУ не возражают, но все-таки уточнил.
– Пусть хоть Lexus подарит для начала, на трамвайчике и горках и я тебя покатать мог! – вмешался Григорий.
– Так чего не катал, а кормил в «зверюшной» забегаловке?
– «Зверюшная забегаловка» – старейший грузинский ресторан!
– Не возражаешь? Вот и прекрасно! – не стал утруждать себя вслушиванием Изя.
Машина медленно подъезжала к «Серебряным замкам».
– Проиграть – так миллион, переспать – так с королевой. Ты же, как и я, по мелочам не размениваешься! – не сдавался Григорий.
– Посмотри правде в глаза! Мы не разменялись только друг на друга, – Дашка отвернулась к окну и незаметно смахнула набежавшую слезу.
В «Серебряных замках» Изя о чем-то пошептался с консьержем. Вместе с Дарьей они поднялись прямо на крышу. Вид сверху на ночную Москву и Воробьевы горы был настолько впечатляющим, что у Дашки перехватило дыхание.
Принесли маленький столик, два плетеных кресла и ведерко со льдом для шампанского.
Изя взял Дарью за руку и потянул к открытому бассейну. Вода в нем была прозрачной и голубой, как полуденное небо.
Изя скинул одежду и, щегольнув тренированными мышцами, почти бесшумно вошел в воду рыбкой. Потом вынырнул. В подсветке бассейна он казался еще более журнальным и глянцевым, чем обычно.
Дашка чуть помедлила и сбросила платье, оставшись в почти ничего не скрывающих полупрозрачных стрингах.
Григорий молчал. С досадой подумалось, что, попросись он в подъезд понастойчивей, и исход был бы тот же.
– Все снимай, я отвернусь, – пообещал Изя и не отвернулся.
Дашка не шевелилась.
– Прыгай, я поймаю! – народный депутат вытянул накачанные загорелые руки.
Дарья посмотрела на Григория. Взгляд у призрака был насмешливый и презрительный.
Дашка пролепетала невнятное «прости», подхватила одежду и кинулась к лифту. Там, рыдая, она натягивала на себя платье и старалась на Чабурадзе не смотреть.
Народный депутат нагнал ее на выходе из здания.
– Ты чего испугалась, не маленькая ведь! – Изя растерянно улыбался.
– Извини, я так не могу.
– Как так?
– Вот так, быстро и без чувств.
– Ладно, попробуем долго и с чувствами, – попытался пошутить Изя и, позвонив водителю, попросил его отвезти Дашу домой и пригнать из салона Lexus. Последний был «обязан» заменить чувства.
– А мне скажешь, почему сбежала? – заговорил Григорий, оказавшись в машине.
– Сам все понимаешь!
– Не понимаю!
– Ты бы видел свой взгляд…
– Ну, прости, если я испортил тебе вечер и как-то виноват, что ты ему не отдалась! – издевательские нотки явственно читались в голосе призрака.
– Не обольщайся! Просто я так же, как и ты, не размениваюсь по мелочам, Григорий, – съехидничала Даша.
– Только на «тубеленьких».
– Только на «копирайтерш».
Они рассмеялись одновременно, и возникшее напряжение спало.
Не гранатовый браслет
Дома Чабурадзе попросил Дашу навестить его родителей.
– Даш, у меня завтра последний день. Давай съездим к ним утром.
– А убийца?
– Черт с ним. Прощаю. Мы все равно никого не найдем за один день, если не нашли за три месяца.
– Я же адреса не знаю…
– А я для чего?
– Ну, и что я им, по-твоему, скажу? Здравствуйте, я преследовала вашего сына, когда он был жив, а теперь его призрак поселился в моей квартире и очень просил меня вас навестить…
– Скажешь, что моя институтская подруга с факультета Шапкина.
– Ну да, и мне тридцатник, как и ему!
– Да по вам сейчас все равно не поймешь, кому сколько лет. В шестнадцать выглядите как тетки, в тридцать – как девственницы-институтки.
– Ладно, уговорил. Только дай мне сейчас выспаться. У меня стресс! – Дашка зевнула и отвернулась к стенке.
– На почве чего?
– На почве отсутствия секса в реальности и потери «Лексуса» в перспективе!
– Жалеешь о несостоявшемся заплыве в «Серебряных замках»?
– Не жалею, но все-таки лучше МОЛЧИ!
– Спи, Дашка. Жизнь покажет, кто прав, – смерть сделала Григория сентиментальным и настроенным на философский лад.
Права, судя по всему, оказалась Дарья. Утром, в «конце географии», на улице Расписной, у ее подъезда, словно выросший из-под земли, материализовался новенький серебристый Lexus. Его надрывный, тягучий гудок разорвал пополам предрассветную тишину и заставил Лежакова подпрыгнуть на стареньком диване. Подпрыгнули и другие соседи, дружно сосуществующие с Дашкой на разных этажах: скрытые алкоголики и нелегальные гастарбайтеры.
– В ход пошла тяжелая артиллерия. Можешь в знак благодарности отдаться ему на капоте, – Григорий первым выглянул в окно.
– Lexus-s-s?! Да ладно! – ошарашенно-ликующая Дашка едва не свалилась с балкона. Разноцветная гамма неподдельных и искренних эмоций сплелась в ее горящих от возбуждения глазах: алчность, корыстолюбие, вожделение, азарт и даже любовь! В этот триумфальный момент все в ней было неподдельно и не было для Даши в этом мире мужчины прекраснее и желаннее, чем владелец кондитерской «У Изи».
В долю секунды она натянула разномастные тапочки и бросилась к выходу. Возле зеркала женское тщеславие заставило ее задержаться: напудрить носик, пройтись по губам блеском, брызнуть из флакончика духами. Девушка в зеркале выглядела глянцевой и только что сошедшей со страниц «Тамбовской миссии». Ее взгляд был холодным, блестящим и пустым…
Дарья, точно завороженная, провела по стеклянной поверхности рукой. Отражение не изменилось.
– Гриш, я такая?
– Какая такая?
– Как в зеркале?
– Что ты имеешь в виду?
– У женщины в зеркале есть все, кроме души. Она никого не любит. Разве только Lexus…
Григорий промолчал. Дашка сама все понимала. Изин водитель, чтобы не утруждать Изю, закричал в рупор:
– Дарья, выходи! Это тебе!
– Дарья, выходи! – вторили подуставшие от клаксона и Дашкиных ночных гулянок соседи. Они надеялись, что Даша уедет вслед за «Лексусом».
Дарья заперлась в ванной и закрыла ладонями уши. Она знала: если выйдет – уедет с Муштерманом и предаст не только себя и Григория, но и что-то большее, то, чему она силилась и пока не могла подобрать названия…
