– Подбираешься? – осторожно, но беззлобно уточнил Олигарх.
– Не подбираюсь, – Дашка улыбнулась сквозь сон.
– Подбираешься, подбираешься, – минуту спустя вновь подал голос Олигарх.
– И не думала, – Дарья демонстративно закрыла глаза и чуть отодвинулась вправо.
– Нет, подбираешься!
Реакции от Дарьи не последовало.
Помолчав пару минут, экс-мужчина мечты зашел с другого фронта:
– Дашич, шторки-то неплотно прикрыты, встань, задвинь, а то тебя утром солнышко разбудит, верещать будешь.
Дашка мысленно улыбнулась и, гордая своей безупречной наготой, поднялась задвигать задвинутые шторы, потом молча вернулась в кровать и примостилась где-то посередине между «границей» и «окраиной».
– Дашич, ты все-таки подбираешься, – видя, что не подбирается, поспешил укрепить позиции Олигарх.
Дашка промолчала.
– Дай хоть ножки вытянуть…
– Вытяни, – Дашка окончательно поборола сон и с интересом ждала продолжения.
Олигарх боязливо вытянул холодную ножку, аккурат под идеально прямые ноги, доставшиеся Дашке от мамы, то есть по горизонтали. Поверить в то, что он вдруг на деле полюбил то, что боготворил лишь на словах, Дарья не могла и благоразумно прикинулась засыпающей.
– Дашич, скучно. Расскажи какую-нибудь веселую байку! – не сдавался Олигарх.
Дарья открыла глаза. На секунду вспомнился Григорий. Кому и ради чего она хранит эту призрачную верность? А Олигарх такой родной, близкий, изученный. Может, еще есть возможность начать все сначала? Вернуть магию того, самого первого Парижа? Колотящееся от желания сердце в Нахабино? Детское отчаянье при мысли о Вите?
Дашка несмело коснулась руки Олигарха своей, ее пальцы заскользили ниже и ниже. Мужчина ожившей мечты лежал и не двигался. Лед неподвижной ступни наводил на тревожные мысли. Дашка прислушалась к дыханию объекта и приостановилась:
– Не могу так, – и в качестве оправдания добавила: – ты меня своим секс-мораторием совсем запугал.
– Чего бояться-то? Начала, так продолжай, – резонно заключил Олигарх и осторожно пошевелился, опровергая страшные догадки. Пошевелился ровно настолько, чтобы не дать Дашке свернуть с намеченного пути, но и не показать себя стороной заинтересованной.
Даша улыбнулась собственным невеселым мыслям и продолжила. Отступать было некуда.
«Последние» русские
Утром ободренный незапланированным «изнасилованием» Олигарх налегал на разноначиненные штрудели и ретэши в знаменитом Strudel house в Пеште.
– По шампанскому, Дашич?
– Конечно!
Холодное шампанское на завтрак удивительно бодрило и придавало предстоящему дню так необходимую на отдыхе беззаботность, тем более что местное Torley оказалось неожиданно приятным на вкус.
После обеда судорожно принялись за поиски телевизора, транслирующего чемпионат мира по хоккею. Россия играла с исторической родиной Тубеленького, Латвией. В Венгрии, судя по всему, к хоккею относились более чем прохладно, поскольку найти телевизор, транслирующий игру, оказалось нереально даже в Four Seasons. Пришлось идти в близлежащий спорт-бар.
В спорт-баре Дашка и Олигарх, несмотря на ранний час (было около полудня), столкнулись с сильно нетрезвыми соотечественниками, которые, ни слова не зная по-английски, пытались объяснить перепуганному бармену, что, если в его планы не входит пособие по инвалидности, он просто обязан транслировать вечернюю игру. Бармен по-русски не понимал, но интуитивно чувствовал опасность, посему пределов барной стойки старался не покидать.
Дарья уверенным движением раздвинула толпу соотечественников и прорвалась к оккупированному бармену. На хорошем английском она объяснила ситуацию. Бармен опасливо покосился на трезвого Олигарха, который в натянутой почти на самые глаза вязаной шапочке выглядел куда более угрожающим, чем его нетрезвые земляки в кепках, и согласился на все требования «подруги русского Бонда». Дашка милостиво перевела его слова «последним русским». Они одобрительно зааплодировали и даже хотели вынести Олигарха и Дашку из бара на руках. «Последние русские» жаждали дружить. Олигарх кивнул, дернул глазиком и засеменил к выходу.
– Увидимся в семь! Вместе смотреть хоккей будем! Мы же – РУССКИЕ! Мы – СИЛА! – сия угроза настигла Олигарха на пороге. Он дернул вторым глазиком и мужественно промолчал.
В бар Дарья и мужчина вновь обретенной мечты пришли с запланированным пятиминутным опозданием и заняли самый дальний столик: подальше от соотечественников и поближе к выходу. «Последние русские» оккупировали столик возле экрана, рядом с ними разместились ничего не подозревающие немцы.
При зрении «–3» происходящего на экране Дарья не видела, поэтому, лениво потягивая Chivas Regal, рисовала на салфетках наброски карикатур: трусливо убегающего от толпы земляков Олигарха и размножившихся «тубеленьких» за просмотром хоккея в обнимку с батареей бутылок вместо друзей.
На экране замаячило 2:0 в пользу России. Гордые за державу «последние русские» с криками: «Раша – супер! Германия ту! Давайте дринк!» – бросились к немцам обниматься. Олигарх, боясь быть обнаруженным, прикрылся меню и трусовато попятился к выходу.
– А досмотреть? – без надежды уточнила Дашка. До конца матча оставалось двадцать минут.
– Потом газету купим!
Немцы тоже хотели удрать, но, вспомнив исход Великой Отечественной, отступать в открытую не рискнули и подобострастно подняли кружки с пивом, чтобы выпить за ту самую «Рашу», которая – СУПЕР!
Дашка, лишенная хоккея и общества соотечественников, к которым ей втайне хотелось присоединиться, выглядела погрустневшей.
Олигарх собрал остатки воли в кулак и выдавил:
– Солнышко…
«Солнышко» у него приравнивалось к сексу, а секс, как известно, к подвигу. Быть героем две ночи подряд он был не согласен… Однако расстраивать Дашку не хотел.
Несгибаемая воля Олигарха умела покорять. Дарье это нравилось. Нравилось ощущение надежности, возникавшее с ним рядом. Нравилось, что при всех его странностях Олигарху хотелось подчиняться. Именно поэтому она тоже настаивать и повторно проявлять инициативу не стала и удовлетворилась «солнышком». Засыпая, она болтала о чем-то незначительном и к опасным темам не относящемся. Олигарх расслабился и впервые в правильности перегруппировки «конкуренточек» усомнился. Дашка была родной, проверенной и понимающей. Особенно грело самолюбие то, что с другими она такой не была… Будь счастлив, сакварело…
Дома Даше позвонила возбужденная Анжела и радостно затараторила:
– Мы с Крылышкиной на бот-шоу ходили. Видели Чабурадзе. Он про тебя спрашивал: как Даша и почему не пришла? Знаешь, кажется, он расстроился…
Ожидаемых восторгов Анжелика-Анжела не услышала. Дарья старательно темы Григория избегала. И все же им было суждено еще раз столкнуться.
