Откуда взялась твоя тревога?
Тревожные состояния, конечно, могут иметь генетическую природу и передаваться от родителей к детям. Или же «семена тревоги» могут взойти в результате жесткого родительского контроля или постоянного стресса. Некоторые исследования указывают, что определенные типы личности более уязвимы для тревоги. Но, скорее всего, в каждом конкретном случае это будет комбинация разных факторов, и ты не всегда сможешь точно определить их источник или изменить неблагоприятные условия, которые влияют на тебя. Но можно избавиться хотя бы от некоторых причин, например от негативных внутренних диалогов и постоянной уверенности, что сейчас случится самое худшее. То, как именно у тебя развилось тревожное расстройство, не повлияет на наши способы смягчить его. Знать корни своих тревог — это полезно, но не более того. На самом деле, взаимодействие генетических факторов и окружающей обстановки — это серьезный вопрос, в котором сложно разобраться. Бывает, что у родителей есть тревожные расстройства или депрессия, а у детей — нет. Или наоборот: у родителей все хорошо, а у детей целый букет неврозов.
В несчастливых семьях выросло немало хороших актеров.
Джин Хэкмен, актер
Прелесть семьи в том, что это группа людей, которая воспринимает нас такими, какие мы есть, не нуждаясь в пояснениях. Семья разделяет с тобой бремя тревоги, потому что она знает тебя дольше, чем все остальные, и заранее в курсе твоих возможных неврозов. Кроме того, она не может исключить тебя из вашего семейного древа.
Людей c тревожными расстройствами больше всего раздражает, что остальные не в состоянии понять их чувства. Со стороны можно увидеть иррациональное поведение, но не саму тревогу. Если бы это была не тревога, а рана от стрелы, тогда ее бы заметили. Это ужасно несправедливо — страдать от невидимых для окружающих ран. Впрочем, диабет, лейкемию или единорогов тоже нельзя увидеть, но ведь они существуют.
Интересно, как выглядело бы тревожное расстройство, если бы его можно было увидеть. Могу поспорить — отвратительно.
Роль семьи
Как бы тебе этого ни хотелось, не стоит ожидать, что семья сразу поймет механизм тревожного расстройства и твои чувства. Будет здорово, если это произойдет, но так бывает не всегда. Большинству людей, не знакомых c атаками тревоги, не понять твоих страданий, они будут смотреть на тебя круглыми от удивления глазами. Постарайся не осуждать их за непонимание. Просто объясни им, что у тебя есть новейший гиперчувствительный гаджет, которого нет у них. Поддержка семьи и друзей помогает нам прийти в себя, но это не панацея. Ты сможешь справиться и без нее. Будет непросто, но это того стоит.
Как минимум стоит объяснить членам семьи, каких вещей лучше не говорить относительно тебя и твоей тревожности. Под запрет попадут многие популярные советы.
Что нельзя говорить человеку с тревожными расстройствами:
«А ты не можешь просто успокоиться?!»
«Это всего лишь мысли».
«Не делай из мухи слона».
«Все будет ОК».
«Послушай, у меня тоже стресс. Я понимаю, как ты себя чувствуешь».
«Это все ерунда».
«Все только в твоей голове».
«Могло быть гораздо хуже».
«Не зацикливайся на этом!»
«Ты так и будешь тут сидеть и ныть?»
«Соберись!»
«Улыбнись!»
«Ты перегибаешь палку / слишком сильно реагируешь / воспринимаешь все чересчур эмоционально».
«Постарайся не думать об этом».
«Не надо быть таким пессимистом».
«Тебе нужно немного выпить / покурить / принять лекарство».
«Ты пробовал бегать / медитировать / принимать витамины / заниматься йогой?»
«У тебя в жизни столько поводов для счастья».
«Что тебя так тревожит?»
«Парень, успокойся».
«Чего ты так бесишься?»
«Ты выглядишь усталой».
«По крайней мере, физически с тобой все в порядке».
«Хватит топтаться на месте».
«Что с тобой не так?»
«Почему бы тебе просто не бахнуть ксанакс?»
«В мире много людей с настоящими проблемами».
«Ты слишком много переживаешь».
«Попытайся мыслить позитивно».
«Все твои тревоги надуманны».
Тяжело, когда близкие люди недостаточно понимают твою боль и поэтому не воспринимают ее всерьез. Возможно, друзья и родственники уже уяснили, что ты иногда нервничаешь, но им не понять, что для тебя поход в людный парк аттракционов, на концерт или на вечеринку — это не развлечение, а насилие над собой. Мой брат, например, никогда не понимал мою тревожность (и до сих пор не понимает). Он считает, что я просто мямля. Я не раз пытался объяснить ему, что я испытываю, но все впустую. Он отвечал мне: «Чувак, это только в твоей голове» или «Может, тебе найти нового терапевта?» Если бы он увидел того страшного монстра, который пожирает мой мозг, он бы все понял. Ему просто повезло, он завидует моему таланту приходить к правильным умозаключениям или предсказывать катастрофы. О некоторых людях, включая близких, полезно думать как о высохших колодцах: можно приходить к ним, когда тебя мучает жажда, но воды там все равно не найдешь. Я очень люблю моих родственников, особенно родителей, которые не понимают моих тревог, но все равно поддерживают меня изо всех сил. Тревоги и недостатки — это то, что делает нас уникальными. Если бы мы все были совершенны, мы были бы совершенно одинаковыми. Нет уж, спасибо. Если кто-то не в силах смириться с твоей тревожностью, даже если это близкий родственник, это его проблема, а не твоя. Ты не выбираешь свою семью, но ты всегда можешь предпочесть себя.
Не зная, как правильно поступить, семья может подталкивать тебя к таким действиям, из-за которых тебе станет хуже. Просто потому, что члены семьи считают твои тревоги неоправданными. Например, представь себе лифт. Эта кабинка в преисподнюю — мой самый страшный кошмар. Я бы скорее спустился на подъемнике в глубь соляной шахты, чем в стандартном лифте любого офисного здания в Америке. Я до сих пор ненавижу их и предпочитаю лестницы (во всяком случае, там, где меньше 800 этажей). Моя мама ошибочно думала, что, регулярно затаскивая меня в лифт, она сможет «излечить» меня от этих капризов, которые сопровождались визгом, паникой, слезами и мольбами пощадить мою жизнь.
Я справился со своей «лифтовой клаустрофобией» сам, понемногу привыкая к поездкам в лифте в зданиях, которые я считал подходящими. Я пользовался лифтами с той частотой, которую мог вынести, и только тогда, когда они выглядели надежными, на стене висел сертификат об их технической проверке, а в кабине со мной ехали другие люди (так я хотя бы погибну не один). Окружающие обычно не замечали моей тревоги, если только лифт не начинал выкидывать какие-то фортели (такое случалось в 15% поездок), в том числе: механические проблемы, когда двери открывались неохотно или, наоборот, стремились прищемить людям конечности; потряхивания или удары; тревожная музыка, которую они проигрывали в поездке.
