– Я думаю, что ты сильный мальчик и справишься.
Герда снова превратилась в замороженную женщину, вынужденную всю жизнь терпеть и скрывать свою слабость, чтобы выжить. Кай понимал ее. И понимал, что пока она не проживет свою боль, она не сможет посочувствовать и сопереживать другой боли. Просто не способна. Не все работали с психологами, и раньше виртуальных ВП не было, и не всем удалось дойти до конца, до сердцевины своего ада и боли. До травмы сепарации и отверженности. Потому что боль невыносимая.
– Что ты сейчас чувствуешь, мама?
– Ничего, – ответила она и опустила голову. – Прошу тебя, не мучай меня и отпусти.
– Я не могу этого сделать. Я пришел сюда, специально вернулся, чтобы завершить процесс сепарации. Помоги мне, пожалуйста.
– Хорошо, я помогу тебе. Только не проси меня остаться. Я не хочу… Я не хочу оставаться так жить.
– Мама, это твои обиды, и я здесь ни при чем. Я не сделал тебе ничего плохого.
– Чего ты хочешь? Как я могу тебе помочь?
– Я хочу услышать и знать, что ты меня любишь и не отвергаешь.
Герда молчала. Через некоторое время все же ответила.
– На самом деле я не знаю, что такое любовь. То, что ты мой сын, и я вынашивала тебя, причем это было очень мучительно и тяжело, не дает мне права любить тебя. Я недостойна этого и поэтому наказываю себя.
– Право любить не надо заслуживать. Мы все наделены правом на любовь, и мы все достойны этого, потому что родились. Это закон вселенной и правило развития всего живого. Наш нейрокод уникален, и мы стараемся сохранить его и приумножить новыми нейронными сетями, которые берем у других живущих.
– Я не понимаю этого.
– Мама, мне надо знать, что ты любишь меня и что я тебе нужен и дорог, – Кай понял, что она просто неспособна дать ему то, чего он хочет. Просто не умеет и не успела пока научиться. – Ты можешь остаться и научиться любить. Быть счастливой.
– Я не верю, что это возможно.
– Но я твой сын, и ты не веришь мне?
У Кая опять защемило сердце.
– Нет, я не тебе не верю. Я не верю, что это получится у меня. Мне приходится столько всего преодолевать, и у меня такое сопротивление. Я против всех перемен, которые здесь происходят и навязываются Адимой. Она просто какая-то железная леди, которая не познала материнства и наверняка глубоко несчастна.
– Откуда ты знаешь? Для нее материнство это в первую очередь огромная ответственность и, потом, ненужная эксплуатация организма. Она и мы все устроили намного легче и проще. Ты не застала этого. Ты просто бросила все на полпути. Позволь себе остаться и выдержать. Ты увидишь, что будет намного легче.
– Я не знаю, не могу тебе обещать, Кай. Кажется, я уже бессильна что-то сделать и изменить. Мне всегда будет стыдно, что я нарушила правила и родила.
– Что ты, нет! Ты ошибаешься в своих взглядах.
– Ладно, мне пора идти.
Невидимый барьер, сооруженный детской травмой Герды и ее застойными убеждениями, страхами, не давал пробиться к ней. Нерушимая бетонная стена. Герда была похожа на одуванчик с белым пухом защиты, где сердцевина – темная черная пустота, дыра. Хотелось подуть, чтобы слетел пух защиты, маска, которую она натянула на себя, скрывая брешь внутри. Кай осознавал, что бессилен что-то сделать и как-то повлиять на мать. И он должен был принять это.
– Прости меня, сынок. Я очень люблю тебя и желаю, чтобы ты был счастлив в жизни и прожил ее достойно.
– Могу я тебя попросить хотя бы об одном?
– Да.
– Обними меня, пожалуйста, чтобы я мог почувствовать твое тепло и любовь.
Герда стояла в нерешительности. Хоть и понимала, что это ее сын, но не совсем была уверена в этом. Страх и недоверие были лучшими ее союзниками.
– Хорошо, – тем не менее сказала она через силу.
Кай это почувствовал и снова ощутил невероятную боль. Герда подошла к нему и обняла его. Вер снова почувствовал ее дистанцию и страх. Но, тем не менее, прижал ее к себе. Она отстранилась.
– Обними еще раз меня – младенца.
– Хорошо, – сейчас Герда с меньшим страхом взяла на руки своего малыша и обняла его. Потом вернула в кроватку. Слезы покатились, и она, застыдившись их, отправилась прочь.
Кай провожал ее взглядом. Пульсация в районе солнечного сплетения не проходила ни на минуту. Ребенок в кроватке, который и так лежал беспокойно, теперь уже громко плакал. Герда постаралась незамеченной быстро скрыться. У Кая остался неприятный осадок от встречи, и пульсирующая боль в животе никак не проходила. Все же ему было нестерпимо жаль, что невозможно повлиять на свою мать и изменить ее отношение. Но здесь он был не властен. Мы можем изменить себя и свою жизнь, но влиять на окружающих не можем никак. Это уже не наша ответственность. Можно лишь трансформировать свое отношение к происходящему, смириться с болью и научиться жить с ней, с минимальными эмоциональными потерями для себя.
Герду эта встреча вывела из равновесия и заставила засомневаться в своем решении. Она еще долго думала. Но тяга в космос была очень сильной. Скорее всего, это была бессознательная тяга назад, в утробу своей матери, и потребность в слиянии, которую она не смогла пересилить. Вера была слабая. Силен был страх перед неопределенностью будущего и необходимостью жить. Чувство вины и стыда поглощало ее. Может, это была всего лишь ее фантазия и какой-то сон? Она не могла поверить, что этот мужчина на самом деле был ее сыном из будущего, и все то, о чем он говорил, действительно является правдой, а не вымыслом. В это тоже было сложно поверить. Она заболела и пролежала с температурой неизвестный период времени. Когда очнулась, то ничего существенно не изменилось в ее жизни, чувства безысходности и бессилия все так же накрывали ее. И все же Герда передумала выходить в открытый космос. Она стала навещать своего малыша и все чаще уделять ему внимание, больше, чем другим, клонированным, детям. Однажды ее заметили. Ее поведение вызвало подозрение и различные домыслы. Адима пригласила ее к себе на разговор.
– Герда, добрый день! – приветствовала она ее.
– Да, здравствуй, – покорно ответила Герда, опустив глаза.
– Уже ни для кого не секрет, что ты родила ребенка и поместила его в инкубатор со всеми другими клонами.
– Да, это так, все верно. Но не забирайте его у меня. У меня было видение, что он взрослый пришел ко мне. Он попросил не бросать его.
– А ты хотела его бросить?
– Да, моему поведению нет прощения, и я готова понести наказание.
– С чего ты взяла, что тебя надо наказывать?
– Потому что я не следовала правилам и сохранила свою репродуктивную функцию, родила ребенка. Я понимаю, что смена системы не позволит такой поступок. Но, прошу вас, сохраните жизнь Каю и уберегите его от зла. Заберите мою жизнь.
