Адима в последнее время все меньше и меньше слушала музыку, боясь пропустить свои мысли и фантазии. Или засорить лишним, ненужным.
Еще один круг отношений с тем же мужчиной и постоянные мысли, что надо прекращать. Сколько раз уже они ругались, мирились, снова ругались. Тормозится жизнь и время. Адима любила остановки и смену реальности. Накал страстей прошел и осталось… А что осталось? Да, по сути, ничего. И она выдыхала длинную затяжку токсичных отношений. Как будто даже легче становилось, как после пережитого потрясения. Разочарования уже нет, и боли. Это она пережила в первое расставание. Какой раз уже все возвращается на круги своя. Идут войны по Земле.
Она все терпит пока. Это XXI век. Вообще знаковая цифра. Точно что-то произойдет глобальное, у Адимы такое предчувствие. Может, поэтому у нее потребность остановить время и насладиться, возможно, в последний раз, ощущениями полного растворения, погружения и слияния с партнером. Так нельзя, она знала. Но она очень любила нарушать правила и законы. Они же придуманы такими же людьми, а кто сказал, что это правильно? В этой реальности, возможно, и правильно. А в других мирах? Нам неизвестно.
Кай перелистывал один за другим кадры жизни Адимы. Вот она у себя дома, утерла слезы, закрыла глаза и погрузилась в свои мысли. А вот она со своей подругой, сидят на диване в глубине комнаты, не включая свет. За окном полумрак, наступает вечер.
– В последнее время меня парализует при мысли записать что-либо. Все кажется пустым, ненужным и примитивным, – делится Адима с Машей.
– А что произошло в последнее время? – уточнила подруга.
– Получила два критических отзыва, и хоть один и с конструктивной критикой, все равно неприятно. Уже столько литературных задумок на две сказки, и не могу писать.
– Просто сейчас у тебя такой период.
– Я хочу отравиться другим мировосприятием, хотя это другое уже чье-то.
– Почему отравиться? Да еще другим, чужим. Свое не принимаешь?
– Да, точно! Критика это как непринятие кем-то. И тут же автоматически она влияет на мою собственную самооценку и на принятие себя.
– В основном клоны вокруг, копии, пародии, подделки. Человек может брать пример с другого человека. А свое придумывать уже сложно или страшно.
Адима переживала глубокий творческий кризис. Она в тупике. Страх ядовитым облаком окружил пространство вокруг нее, и все ее мысли что-то написать, высказать подвергались своей собственной жесткой цензуре. Внутренний критик так и извивался от радости, что личность уязвлена и беззащитна. Она разучилась любить себя и осознавала потребность обратиться за помощью к психологу.
– Дам себе еще месяц, и если не отпустит, и мое мировоззрение, ощущение и восприятие себя не изменятся, обращусь к психологу. Не знаю, что писать, вообще. Жесть какая-то. Я разрушитель. Ладно, лучше подумаю про память. Оказывается, что мы помним наше последнее воспоминание события, а не само событие. Что вообще такое – память? – Адима пустила слова в воздух, и они как будто повисли в тишине.
– Как же хорошо у тебя здесь! – восхищается Маша. Зная свою подругу, она не реагирует на ее тревожность и фантазии. Оглядывается. Подходит к окну. Стоит и смотрит в непроглядный лес. – В столице хаос и суета. И там не жизнь, а выживание. Иногда мне кажется, что Москва – город отверженных. Наверное, все столицы притягивают к себе отверженных со всей страны.
– Тотальная безнадежность. На что надеяться в этом мире? В мире, где все сплошь и рядом пропитано ложью, предательством, слабоволием. Хочется раствориться и не видеть, не ощущать это дремучее невежество. Глухое, жгучее чувство безнадежности спирает в животе, и нет сил продолжать дальше жить. И я даже не знаю, как жить. Как? Но все же что-то удерживает, раз я не решаюсь совершить самоубийство. Пишу подругам, хотя знаю, у них свои проблемы и дела. Ищу выход. Может, есть что-то, что удерживает в этой жизни. В этой дремучей реальности. С этим невежественным людом. Никто не спасет, я это знаю. Господи, ну почему у меня все так всегда?! Все мои попытки и усилия бесполезны. Я притягиваю людей и ситуации, чтобы снова и снова утвердиться в мысли, что я ни на что не способна. Я вообще не достойна жить. Вернее, я не понимаю своего места в жизни. Зачем я здесь? Для чего? Какой смысл? Нет смысла в жизни. Тогда зачем мучиться? В жизни нет смысла, есть непрерывный поток иллюзий, которые подкидывает нам заботливая психика, вернее, защитное свойство психики. Только стоит разрушить одну иллюзию, так непременно появится новая, как спасительная благородная рука утопающему, бесплодная надежда. А где реальность, и в чем она заключается? Если ее определяет случайность и вероятность. И похожа эта жизнь на болото с кочками, где кочки – это иллюзии. И вот человек перепрыгивает, как лягушонок, с кочки на кочку, от одной иллюзии к другой. Если устал или не появилась новая кочка, – не проблема, – рядом болото, готовое засосать, и всё, тогда конец иллюзорной жизни.
– Вообще-то можно выбраться на сушу и не жить в болоте.
– Ага, гениально. А если не видно суши и кругом одно болото? Как быть?
– Надо подумать. Ладно, Адима. Ты тут держись, – ободряюще говорит Маша, собираясь уходить. – Ты прямо открыла мне глаза, хотя я давно уже разочаровалась в религиях и ушла от регулярных собраний и сборов. Это ни к чему. Вера должна быть в душе, в сердце каждого, и должна быть рождена изнутри, а не навязана социумом и обществом, как культура. Вот ведь странно, надежда, любовь – индивидуальные и уникальные чувства. У одних они могут быть в сердце всегда, у других могут появляться и исчезать, а у кого-то вообще нет ни надежды, ни любви, и тогда человек хватается за веру, как утопающий за соломинку, и тупо верит в то, во что принято верить в культуре, где родился. А потом спорят, чей Бог главнее. А правящая элита и господствующий класс довольно потирают руки, потому что наживают капиталы на малограмотном населении.
– Точно, дорогая Маша! Все беды от невежества и отсутствия знаний. Абсолютно все. Вот бы открыть третий глаз, и знать и видеть больше, чем сейчас нам доступно.
– Да! – Маша обнимает Адиму. – Пока, счастливо. Не знаю, когда теперь увидимся в следующий раз. Ты хотя бы иногда выходи на связь.
– Да, постараюсь. Ты береги себя.
Подруги выходят во двор дома. Здесь кусты, трава, – все заросшее. Подходят к калитке на улицу и выходят на дорогу, где Маша оставила свой автомобиль. Он такой же старенький, как и дом Адимы, но главное, еще может служить безопасностью и опорой.
– Пока.
– Счастливо.
И вскоре свершилось! Произошел апокалипсис, навсегда и необратимо изменивший жизнь Адимы и человечества в целом.
Глава 4
Конец религиям
В общем, люди разделились на группы и дали образоваться двум видовым веткам, верам и антам. Веры, которые спаслись в космосе на космических станциях, растянули свое время жизни. Постепенно они расширили свое место жительства до космических городов и стали называть их когорами. Там было больше пространства. Значительно больше. И свободнее. Материалы для строительства брали на Луне. Веры научились за долгие годы жизни в космическом пространстве верить в себя и слушать свой внутренний голос. Анты, к сожалению, не научились этому и жили в убогих условиях на остывшей после вулканов и лавы Земле, точнее, выживали.
