– Добрый день, – строго произнесла Адима. – Что у вас здесь произошло?
– Во-первых, мы не хотим отказываться от нашей религии, – произнес самоуверенно крупный араб. – И требуем, чтобы признали нашу религию ислам как единственную значимую в мире людей.
– Ааа, – Адима покивала головой задумчиво, понимая, что сознание некоторых людей настолько непробиваемо. Это как «здравствуй, дерево» или твердолобость. С детства им внушили миф, легенду, которую невозможно разрушить. – Кто тебе это сказал?
– Как кто? Это известно испокон веков. Наши отцы, деды верили и боролись против захватчиков. Мы всегда сопротивлялись режиму угнетения.
– Хорошо. Допустим. Сейчас и здесь кто тебя угнетает или захватил?
– Мы здесь в изоляции, в тюрьме находимся и не имеем права голоса.
– Что касается изоляции, тюрьмы, то вы заблуждаетесь. Вас никто не держит. Дверь открыта, и космос вас ждет. Право голоса вы имеете. Ты же говоришь, – Адима обвела небольшую толпу арабов глазами. – Но вам никто не позволит провоцировать конфликт. Ты сейчас провоцируешь. Вероятно, тебе скучно и нечем заняться? Ты посещаешь психоаналитика? Работаешь над собой? А ты? А ты?
– Какой еще психоаналитик? Женщина, что ты говоришь? Чтобы я кому-то выкладывал свои мысли? Никогда и ни за что! – отвечал зачинщик. Остальные молчали и при обращении Адимы отводили глаза.
– Почему?
– Это мои мысли, личная собственность.
– Они настолько страшны, что боишься ними поделиться? Но психолог это не следователь-дознаватель. Мысли разные есть у всех и каждого. Однако это не означает, что все мысли человеком реализуются. Важны действия и воля. А мысли – просто мысли. Возможно, тебя самого эти мысли пугают, и ты пытаешься скрыться от них и от себя. Но от себя не спрятаться.
– Какая-то банальная чушь и глупость. Мне всегда помогают молитвы и намаз. Я не могу не верить в Бога.
– Пожалуйста. Молитвы, медитации никто не запрещает и не отнимает. Только без фанатизма, пожалуйста. В религиях нет необходимости. Или вам обязательно нужен контролер? Привыкли с детства к контролю? Ну, так эту проблему можно решить с психологом.
– Причем здесь контроль? Меня никто не контролировал, когда я ходил в мечеть и молился.
– Вы совершаете намаз строго по расписанию и массово. Когда ты один, наедине с собой, на протяжении этих лет ты так же регулярно дисциплинировано совершаешь намаз? Не всегда, и я уверена в этом.
– Я всегда.
– Допустим, ты всегда в одиночестве дисциплинирован. Боишься Бога. Хорошо. Так и молись, тебе никто не запрещает. Зачем ты сейчас провоцируешь конфликт? В чем проблема?
– Вы забираете у других возможность познать Бога через молитву.
– Нет, не правда. Не забираем. Каждый может наедине с собой, в тишине услышать Бога и помолиться. Другой вопрос, что тебе не хватает общения и у тебя эмоциональный голод, когда ты один. Это опять-таки к психологу.
– Ты не понимаешь, тебя накажет Бог за отказ от его наставлений и предписаний.
– Хорошо. Я поняла, – ты меня не слышишь. У тебя есть выбор, как и у каждого человека здесь. Тебя никто не держит в когоре силой. Никто не заставлял принимать помощь и спасаться в космосе. Ты можешь уйти. Любые провокации конфликтов здесь пресекаются и разбираются. Потому что они потенциально опасны для нашего общего существования. Религии запрещены, если уж так. Мы не хотим никого принуждать и не заставляем отказываться от мифов и фантазий, иллюзий. Тебе нравится и хочется обманывать себя? Пожалуйста. Это твой выбор.
– Это ты меня и нас не слышишь, – араб начинал злиться, и вены на его лбу стали пульсировать. Он оглянулся на своих единомышленников, которые его окружали. – Кто со мной? Это богохульство – запрещать религии и отнимать у народа его веру!
– Да подожди, – шептала ему на ухо женщина, закутанная в чадру и закрытая вся, кроме глаз. – Они не отнимают веру, как она говорит. Можно молиться самостоятельно.
– А как же наше мусульманское единство, проповеди муллы? Мы всю жизнь слушали его наставления и молились все вместе. А теперь нельзя?
– Так тебе все же не хватает единства и наставлений? Веру у вас никто не отнимает, – спокойно уточнила Адима.
– Да! Так было принято испокон веков, и в единстве сила.
– Ну, времена меняются. Сейчас и один в поле воин.
– А как же взаимопомощь, поддержка?
– Да пожалуйста. Только опять же без фанатизма и манипуляций. Ты всегда можешь обратиться за помощью к любому живущему в когоре человеку, а также и в других когорах. Сейчас народ должен объединиться, чтобы выжить в необозримом космосе. Элементом объединения больше не может служить религия, потому что в живых остались люди различных конфессий, и мы не боремся друг против друга. Основная борьба и работа должна пройти у человека с самим собой. Когда человек не хочет видеть недостатки и проблемы в себе, ну а это действительно тяжелое испытание – увидеть свою теневую часть, свою гниль и гадость, он это проецирует на внешний мир. И оттого у него много врагов во внешнем мире. Но это просто ваша проекция.
– Абсолютно не понимаю, о чем ты говоришь. Да и к тому же ты женщина. Твое место на кухне и детей рожать.
Адима не нашлась, что ответить, развернулась и пошла. Камеры зафиксировали весь процесс. Ей часто приходится вот так общаться с непробиваемым народом. Как их еще назвать. Да, про себя она называла их идиотами, дебилам, дураками, твердолобыми кретинами. Каждый человек теперь на вес золота, но если ни в какую не пробить броню дремучего мировоззрения, с таким остается попрощаться и дать ему свободу полета. Может, он сам так хочет. Нельзя насиловать и заставлять людей что-то делать помимо их воли, но объяснить и попытаться показать другую сторону, которую не видит человек, зашоренный накопленным опытом и страхом, необходимо.
Толпа во главе с арабом стала рассасываться. Они все теперь на заметке, и за ними будет вестись тщательное наблюдение. Шаг вправо, шаг влево и пожалуйста – свобода. Нет, не расстрел, никого не убивают и в тюрьму не сажают, как раньше на Земле. Здесь смешно и нелепо использовать эти дедовские методы. Когор и так практически изоляция, как тюрьма, но это вынужденная мера, пока не найдется планета, пригодная для жизни, а это может быть нескоро, или вообще не произойдет никогда. На данный момент нет достоверных данных. Пока ищут. Сейчас основная и глобальная цель – сохранить человеческий вид во Вселенной. Араб шептался со своей женщиной, когда уже все разошлись, виновато опустив головы, стараясь не смотреть в глаза друг другу, чувствуя себя подавленными. И опять сомнения, сомнения. Но лишь упрямый араб не сомневался. Женщина о чем-то просила его, пыталась удержать, а он жестко оттолкнул ее и направился к выходу. Все проводили его взглядами.
– Не надо, прошу тебя! – плакала женщина. – Смирись, покорись, откажись от религии. Просто ради своей жизни и ради меня!
