– Они же не знали, что кто-то уцелеет и выживет здесь, а в момент бегства с Земли каждый думал только о своей собственной жизни. Это чистый инстинкт самосохранения. Никто не будет умирать за тебя.
Ребята еще долго спорили, и каждый гнул свою линию, настаивая на своей точке зрения, и не хотел соглашаться с другими. Постепенно круг общения расширился, потому что к спору присоединялись другие анты. Правда, некоторые отмалчивались и просто кивали головами. Этакие амебы, которым в принципе все равно. У них нет своего мнения, они пугливы и очень не уверены в себе, у них заниженная самооценка, они считают себя неудачниками и случайно оказавшимися в этом жестоком мире. Другие высокомерно разглагольствовали о сущностях, которые, по сути, не могут быть оценены и доказаны, так как еще нет научных данных. В итоге Алисе наскучил этот балаган, она воспользовалась моментом, когда фокус разговора сместился на другого человека, и незаметно выскользнула из толпы.
Вообще, анты боятся и не любят тех, кто умнее и более развит, в общем, тех, кто лучше их. Стоит только какое-то время находиться рядом с более умным, красивым, развитым, это сразу оказывает давление на самолюбие, и возникает чувство собственной никчемности и ущербности. Многие великие мира сего обычно принижают себя, находясь рядом с низшим, чтобы подстроиться под него, а потом использовать его ресурс для достижения своих целей и выжить самому за счет другого. Поэтому анты собираются группами, создают семьи, размножаются. Всеми движет инстинкт самосохранения и разум.
На днях Алиса столкнулась с ощущением времени, увидела, как оно растянулось невероятным образом. Она то и дело смотрела на часы, и ей казалось, что ее ощущение времени быстрее, чем показывают часы и, то ли она торопится жить, то ли непонятно что. С этим феноменом она столкнулась после одной встречи с Каем, когда он поведал ей о своем видении времени как протяженности. «Вот почему наши боятся общаться с верами и поливают их грязью. Они боятся перемен и не хотят менять что-либо в своей жизни, слепо радуясь тому, что имеют. Подумать о том, что может быть лучше или комфортнее, и изменить – не могут, да и не хотят. Ощущают дискомфорт, а его причину, вполне возможно, даже не осознают», – дошла до Алисы мысль.
Анты тем временем строили огромные заборы, громоздили баррикады для защиты от веров. Они хотели обезопасить себя от вторжения инакомыслия в свой устоявшийся порядок жизни. Эта воинственность и враждебность сохранилась с незапамятных времен, когда предкам антов, еще людям, повсюду грезилась опасность, и даже там, где ее быть не могло. Раздутый страх смерти, будто ее можно избежать каким-то образом, например, став успешным, богатым, знаменитым и власть имущим. Или принадлежать к какой-то конфессии или группе.
– Алиса, вставай. Что с тобой, почему ты так долго спишь? Мы уже потеряли тебя и даже не думали, что ты, оказывается, уснула, – Алиса открыла глаза, и на нее вылился поток материнской тревоги и недовольства. – Нельзя же так долго! Тебе надо прибираться дома и идти в магазин.
Мать сидела на краю кровати и тормошила ее. Ряд домашних обязанностей, возложенных на Алису, дабы помочь матери, воспитывающей еще пятерых детей, переложить было больше не на кого. Это всегда бесило Алису, и она постоянно старалась отмахнуться от этих дел, ей совершенно ненужных и бесполезных. То, что мать расплодилась, это не вина Алисы и не ее ответственность.
– А сколько сейчас времени? – спросила девушка, глянув в окно, за которым уже смеркалось.
– Да уж вечер, ты проспала целый день. Может, тебе нездоровится? Болит что-то? – Мать несколько грубо задала этот вопрос, и Алиса одновременно почувствовала страх и обиду.
– Нет, ничего не болит, – буркнула она и неохотно откинула одеяло.
Мать ушла со словами, чтобы дочь немедленно приступила к выполнению своих домашних обязанностей. Вся эта банальная бытовуха, которая существует в каждой семье, разрушительна по своей сути. Потому что обязанности ограничивают свободу выбора, и возникает ощущение, что ты кому-то что-то должен. Это ужасно. Хотя большинству это даже нравится, – так снимается ответственность за свою жизнь, свою инициативу и риск. Остается тупо подчиняться придуманным правилам и законам и выполнять свои обязанности. Алиса сходила умылась и вернулась в комнату, села на кровать. Почему же она так долго проспала? И сны были какие-то странные, хотя сны всегда странные. В этот раз ей приснился Кай. Он стоял напротив нее, и за ним стояло еще бесчисленное множество таких же Каев. Он размножился сам по себе. Алиса тряхнула головой, чтобы сбросить остатки сна и нехотя поднялась с кровати. Очень не хотелось заниматься домашними делами, которые не несут явной пользы ни ей, ни миру. Ну, хотя, может, в микродозе, – а вдруг кто-то из ее братьев окажется гением и совершит прорыв в науке? Такая вялая надежда, слабая и притянутая за уши. Может, поэтому и плодятся, и это хорошо? Как будто кто-то там из всевышних играет в карты, и джокер выпадает крайне редко. Конечно, веры превзошли их в развитии. И вдруг у нее защемило в области солнечного сплетения от мысли, что она может уйти к ним, и всё. Чтобы не развивать эту мысль и прекратить давящее ощущение в животе, Алиса вышла из своей спальни и спустилась на первый этаж в хозяйственную комнату, стала готовиться к приборке дома. Какая грязь, думала она. Как они умудряются напачкать все за один день? И уборщицей ей уже надоело быть, если честно. Какая-то убогая роль, убирать за своими грязь. Вот почему бы им не соблюдать чистоту изначально, тогда не пришлось бы тратить время. Когда она закончила все свои домашние дела, была уже ночь, и она, наконец свободная, отправилась гулять, тайно надеясь встретить Кая. Иногда она его встречала. И сейчас, вспоминая свой сон, пошла туда, где она видела Кая во множественном виде, и вспомнила свое ощущение времени в последние дни и свой опыт в лесу во время бодрствования, когда она наблюдала парочку молодых людей и видение какого-то другого пути развития. В данный момент, во времени здесь и сейчас. Вот будущую протяженность времени увидеть сложно. Она выглядит по-разному. Вспомнился подслушанный родительский разговор.
– Я беспокоюсь за свою дочь и вообще за наше будущее, – делилась мать с супругом.
– Почему? Она просто растет, – резюмировал отец.
– Она какая-то странная после той встречи с вером. Какая-то не своя, как потерянная, и взгляд отрешенный. Хоть она и скрыла этот факт, но я уверена, что тогда в лесу, она не песенку сочиняла.
– А вот с ними, конечно, общение опасно, это я с тобой согласен. Но все же, возможно, ты излишне тревожна, может даже, нет причин для беспокойства. Хотя…
В последнее время Алисе стало противно, тошно от общения со своими родителями и сверстниками. Они как будто замороженные, зазомбированные стереотипами, окутанные страхом, опасаются всего, что противоречит их скудному видению и опыту. Настолько сильное ограничение и ступор. Так, в размышлениях, она не заметила, как вышла из поселения и подошла к лесопарку. Странное ощущение опять охватило ее, как будто она не заметила времени, которое ушло на ее дорогу к парку. Она остановилась, огляделась. Вокруг стояла тишина, лишь шум ветра и хруст сухих веток… Вдруг где-то вдалеке раздался звук стройки. «Что они опять строят? – пронеслось в мыслях Алисы. – А, они же решили оградить себя. Зачем защищаться от тех, кто разумнее и сильнее? Лучше просить помощи у них или брать с них пример. Кажется, люди были такие же. Все, что было лучше или сильнее, отвергалось. Вероятно, такое сильное чувство зависти и злости, что лучше устранить объект, вызывающий эти чувства. Глупо, очень глупо. Но разве ж могла она поспорить со своими родственниками и другими соплеменниками. Ее тут же сожрали бы и косточек не оставили. Не высовывайся, сиди тихо, так ее учили в детстве. Она так же, не замечая времени, миновала весь лесопарк в километр длиной и подошла к озеру, что было на другой стороне лесопарка. Правда, озером это сложно было назвать, какая-то огромная лужа буро-грязного цвета, скорее безжизненное и горячее болото. Естественно, в нем никто не купался, потому что можно было свариться заживо. Раньше, предки, воевавшие между собой за выживание, сбрасывали туда своих врагов. А враги у антов были всегда. От этого озера шел резкий запах. Он образовался в результате гниения, разложения мертвецов. Поговаривают, что во времена апокалипсиса такие озера встречались повсеместно, но со временем ушли под землю. А это почему-то осталось. Может, из-за скопившихся в нем тел. Это было чудовищное зрелище, и находиться рядом с ним было жутким переживанием. Ходить сюда мало кто осмеливался, все боялись. Но Алиса совершенно незаметно для себя преодолела этот путь и не успела осознать свой страх. А бояться было чего. То и дело из кипятка в середине озера выскакивали руки, ноги, головы покойников, и казалось, что они живые и тонут. Только цвет у них стал со временем, не серый, естественный, как у антов, а черный. Она посмотрела вверх, на небо темно-серого цвета, как отражение. И ей стало жутко до колик в животе. Животный непонятный страх. Ей так захотелось поддержки Кая, потому что в последнее время она не чувствовала поддержки от родственников и других антов. Общаясь с ними, она все чаще и чаще ловила у себя чувство тошноты и ощущение, что общается с маскарадными костюмами и лицами, чуждыми ей. Она пошарила рукой в кармане. Достала ВП. Он очень спасал ее в последнее время.
