Наконец они достигли поселения и вышли из лесопарка. Кай невольно поднял голову и увидел над собой серую пелену атмосферы, серо-буро-малиновые цвета. Совсем по-другому, чем у них. Возможно, низкая продолжительность жизни и ограниченные взгляды и мировоззрение антов являются результатом окружающих тонов и цвета?
– Тебе вон в тот дом, – и Алиса показала пальцем на скалу.
Дети обступили Кая и несмело трогали его за брюки и кофту. Ведь реально, неприспособленные существа, еще хуже взрослых антов. Взрослые могут хоть что-то сделать, а на что способны дети, непонятно. Единственный смысл – продолжение рода, но как это примитивно и ригидно. Просто ужас, недоумевал Кай.
– Хорошо, Алиса. Увидимся позже, – Кай посмотрел в глаза девушке, задержавшись в них, и, не обращая внимания на де тей, которые осмелели и уже держали его за брюки, пошел, на ходу высвобождаясь от цепких детских рук.
Самый маленький ребенок потерял равновесие и упал. Громко заплакал, и Алиса кинулась его успокаивать. А Кай даже не повернулся, пошел по направлению к дому главы поселения. Был он жесткосердным? Скорее нет, чем да. То удовольствие, которое испытывает родитель, умиляясь поведению своего чада, это всего лишь проекция его прошлого опыта, когда сам родитель был ребенком. Кай был ребенком, но это было так давно и абсолютно неинтересно. Какой-то короткий период времени в десять лет, когда якобы все легко и не надо ни о чем думать, и можно ничего не бояться. Этот период пролетает очень быстро. А по сути все веры были вечными детьми, они и так ни о чем не думали и ничего не боялись, и даже когда тела у них были уже взрослые, их период детства был не ограничен. Чувствовать и кататься во временных потоках, перескакивая от одного континуума в другой, ловить ощущения. Вот так жили веры и другой жизни даже не представляли. Конечно, если их поместить в другую среду обитания, возможно, их мироощущение изменится. Однако пока это было неизвестно. И Кай, вероятно, будет первым, кто попробует это. Пожить на Земле и оставить свой след. Хотя смешно, кому нужен этот его след? Потомкам антов? Верантам, неожиданно сложил в мыслях Кай, веры + анты. Алиса с детьми долго смотрела вслед этому исполину, спустившемуся с небес. И подумала, что ведь он мог бы претендовать на роль Бога, но очень скромен, чтобы пользоваться своим положением. Чувство блаженства и восхищения, смешанное со страхом, переполняло ее. Как могло так случиться, что именно она увидела его в тот раз? И ведь не побоялась, подошла к нему, когда другие брезгливо отворачивались. Так размышляла Алиса, глядя на удаляющуюся спину. Потом они с детьми пошли в сторону своего дома. Дети молча следовали за ней, стараясь держаться рядом. Они привыкли молчать. Так их воспитали, в жестких рукавицах и в страхе наказания за малейшую провинность. Так прошло и детство Алисы. Но она отличалась от других и всегда чувствовала себя непохожей, иной, одинокой в своем обществе и нелепом пространстве, которое ее окружало.
Кай тем временем подошел к дому главы. Старый пошатывающийся от ветра забор из сухих стволов деревьев, окружал вход в скалу, которая и служила домом. Он вспомнил неандертальский период жизни людей, когда те жили в пещерах и назывались пещерными людьми. Конечно, удобно жить в пещере, ничего строить не надо, камень хорошо защищает от ветра и ураганов, которые иногда проходят по Земле и сносят все вокруг. В пещерах могли жить только избранные анты. В округе их было не так много. В одной пещере могло жить несколько семей, которые пробивали себе отдельные входы-выходы и строили забор, на который вешали большую фотографию всего семейства. Конечно, фотографии сохранялись до первого урагана или порывистого ветра. Диан, глава поселения, живший в этой пещере уже несколько лет, после болезни растолстел и был похож на колобка с небольшой лысой головой. Он и передвигался, как колобок. Кай наблюдал за манерами и походкой этого удивительного анта. А тот изображал недовольство на лице, и было непонятно, то ли это от того, что он спал, и сейчас ему пришлось проснуться, то ли от того, что заплывшее жиром лицо и глаза так устойчиво закрепили эту мимику. Кай сохранял спокойствие и миролюбие. Диан молча показал на стул у стола возле неказистого камина. На столе стояла грязная посуда, пластиковые стаканы и тарелки. «Неужели все так плохо, что они пользуются пластиковыми одноразовыми приборами и посудой?» – подумал Кай. Он сел на стул и стал греть руки, потому что слегка замерз. Из-за шторки вышла женщина, примерно такого же возраста, как Диан, а за ней выглядывала орава детей и старая-старая бабуля. Вероятно, это его семейство, супруга с детьми, подумал Кай.
– Это моя жена и дети, – словно в подтверждение мыслей Кая сказал Диан.
Жена кивнула и повернулась, оттаскивая детей и уводя их прочь, всё молча. Кай успел кивнуть в ответ, но до него поздно дошло, и женщина не увидела его ответного жеста. Только шторки колыхались беззвучно. Занавеска была протянута вдоль комнаты, если так можно было назвать помещение в пещере, и отделяла приемную, куда приходили разные просители, гости и где иногда собирались анты, от скрытой части, в которой обитало семейство Диана. В пещере, в видимой ее части, все было сплошь заставлено различной утварью и предметами. Кай оглядывал это с некоторым ужасом и думал, как так можно жить, – грязь, хлам, пыль, – немудрено, что у антов средняя продолжительность жизни всего пятьдесят лет.
– Что ты тут все вынюхиваешь? – заметив оценивающий взгляд, грубо спросил Диан. – Говори, зачем пришел, и проваливай.
– Мы отправляли вам радиосигналы, но они остались без ответа, – начал Кай.
– Да у нас последнее устройство связи сдохло, и более или менее умный программист тоже умер. А новые умы не рождаются, и придумывать, чинить, создавать просто некому.
– Вы так скоро вымрете, вы осознаёте это?
– Не дождетесь, – оскалил зубы Диан. – Мы живем уже долго и выжили после вулканов, не убегали никуда и не прятались, как некоторые, – Диан кинул недвусмысленный камень в огород веров.
Вообще в его облике, манере говорить и выражении лица сквозило что-то такое гнилое, мерзкое и пакостное, вызывающее отвращение и презрение. Его манера обвинять, защищаться обиженный тоном придавала его голосу высокий тембр, и он правда походил на женщину в мужском теле. Отсутствие мужественности однако не помешало ему стать отцом и расплодиться, или это размножение было всего лишь прикрытием и защитой его слабой, подлой душонки, и не имей он детей, вероятно, вообще не чувствовал бы себя мужчиной. А кстати, многие мужчины и женщины, чтобы подтвердить свою гендерную роль, обязательным образом заводят семью, оплодотворяют и рожают детей, как будто в этом основное предназначение и разделение полов. А по сути – какая разница, какого ты пола, мужского или женского? Нет никакой разницы, абсолютно!
– Почему вы думаете, что мы ожидаем вашей смерти? Мы, наоборот, хотим помочь вам.
– Хотеть помочь и реально оказывать помощь – разные понятия и действия, – продолжал Диан с обиженной интонацией и с чувством, что им, несчастным антам, все должны, а уж тем более высокоразвитые и зажравшиеся веры.
– Оказывать помощь без согласия и желания принять эту помощь будет уже не помощью. Это не ценится. Воспринимается как само собой разумеющееся, как должное. Но мы не должны вам помогать, и вам мы ничего не должны. Вы, взрослые анты, безответственно относитесь к своей жизни, не цените ее и не дорожите ею. Поэтому и помощь вам будет, как медвежья услуга. Тем не менее, я все же предлагаю вам принять нашу помощь, не упираться и не глупить. Гордость в данном случае неуместна, да и вообще гордость – от низкой самооценки и неуверенности в себе. Вы только выдаете свою неполноценность и неразвитость.
