– Ну, во-первых, сложно назвать цивилизацией несколько тысяч антов, а во-вторых, мы действительно хотим и можем вам помочь, и разве мы уже не помогаем? Почему вы не верите? Сами никогда не оказывали помощь и не знаете, что такое возможно?
Анты уже приблизились к Каю на расстояние двух шагов. И один из антов пренебрежительно сплюнул в сторону Кая. Плевок попал в поле отражающих ионов и прилетел обратно к плюющему. От неожиданности тот махнул рукой, как будто отмахивался от невидимого призрака. Он протер глаз, потому как его плевок вернулся прямо ему в глаз.
– Здесь зеркальная система, так что все ваши действия возвращаются вам обратно, – усмехнулся Кай.
Один из антов решил проверить, не поверив увиденному. Взял и тоже плюнул, и его слюна прилетела к нему обратно.
– Фу, – ант стоял и оттирался от собственного плевка.
– Ну, ладно, – взял слово самый толстый из группы. – Да, мы не верим, что вы действительно хотите помочь. Не верим, и все. Потому что ничего хорошего даром не бывает.
– Ну, это не совсем даром. Вы сами обучаетесь, прикладываете силы и старания. Вернее, ваши соотечественники. Вероятно, вы не проходите обучение?
– Нет, конечно. Мы что, дураки?
Кай оставил это высказывание без комментариев.
– Также мы исследуем земной грунт и полезные ископаемые. Мы видим большое будущее в развитии вашей цивилизации. Поэтому хотим помочь на начальных этапах. Потом, помощь это всегда положительный поступок и вознаграждается Вселенной. Мы понимаем, что вы являетесь нашей частью, и не можем отказаться от вас.
– А почему тогда вы отвергли нас тогда, в момент апокалипсиса, и не спасли?
– Мы вообще не знали, что еще кто-то остался в живых. Мы искали и спасли всех, кого могли спасти. Мы никого не отвергали. Это Земля отвергла нас всех, если уж говорить об отверженности. Но мы смогли это пережить и научились любить себя самостоятельно.
– Земля нас всех отвергла? Как это?
– Не буквально, конечно же. Буквально произошло извержение вулканов по всей территории. Земля извергла лаву. Корень «верг» у глаголов один и тот же.
– А еще, почему наши анты пропадают без вести? Мы думаем, что это вы забираете их для своих экспериментов.
– Нет, мы никого не забираем, ни тайно, ни вообще. Это не мы.
– Как докажешь, и почему мы должны тебе верить?
– Ребята, вы пришли поругаться, побуянить, и теперь ищете повод? Вам нечем заняться?
Анты переглянулись. Им очень хотелось осуществить свой изначальный замысел – погромить и побуянить. Но, вспоминая вернувшиеся плевки, побаивались.
– Ладно, мы пойдем, – ответил самый толстый и подозрительно сузил и без того узкие глазки.
Кай отошел в сторону, давая проход группе антов, и проводил их взглядом, пока за ними не затворилась дверь. «Надо бы все же дверь закрывать. Этим дикарям доверять опасно». Думал Кай, возвращаясь в свою комнату. На информационном табло он увидел новую запись от центра управления.
– Мы провели подсчеты и корректировки. Можно пробовать запускать первых участников проекта.
Первая группа антов собралась в зале, где организовывались праздники и сходки. Первый раз всегда сложно и страшно. Анты сидели на стульях, выставленных рядами. Кай стоял на сцене, на возвышении. В зал вмещалось всего около ста антов. Но для начала их было достаточно. Веры специально для антов разработали вентилятор с озонирующими каплями, в состав которых также входили водород, азот и углерод. Все безопасное и безвредное, но в большой концентрации вызывающее расслабленное состояние. Эти пары, вдыхаемые антами, помогали войти в транс и изменить восприятие и видение.
– Сейчас мы с вами отправимся в путешествие по времени. На первом этапе вам предстоит только наблюдать. Ну, и запоминать, конечно же. Время, как физическое понятие, бесконечно. И если речь идет не о простом осознании себя и пространства здесь и сейчас, его принято называть кватро или протяженностью наблюдаемых потоков. Для первого раза необходима полная сосредоточенность на своем внутреннем мире.
Анты молча слушали и не перебивали. Около двух лет они изучали себя и свой внутренний мир. Их кормили и одевали. Им не надо было добывать себе пропитание и заботиться о безопасности. Главное, надо было учиться и осваивать материал. Производство снабдило антов средствами связи. Как они были рады этим девайсам! Они, конечно, знали, – предки передавали из поколения в поколение, – что ранее человечество пользовалось интернетом и телефонами как средствами коммуникации.
Несколько устаревших девайсов хранилось в музее. Но создать что-либо подобное сами анты не могли.
– Итак, настройтесь на перспективу. Закройте глаза и представьте дорогу без конца и без края. Покружитесь с вытянутыми руками. Руки можно мысленно удлинять. Вы должны стоять в центре, а вокруг вас необъятное пространство. Получается?
Кай увидел кивание головами в знак подтверждения.
– Хорошо. А теперь напрягитесь внутренне так, чтобы все ощущения и тяжесть от напряжения сконцентрировались в верхней области живота. Задержите дыхание и ждите. Не выпускайте из поля внутреннего зрения центр, где вы стоите. Наблюдайте что происходит.
Прошло некоторое время, и один из антов вдруг открыл глаза и громко сказал.
– Я ничего не вижу. Ничего не происходит.
И тут по цепочке все анты, один за другим, стали говорить, что и с ними ничего не происходит.
– Ничего страшного. Не беда, – спокойно и уверенно произнес Кай. – Давайте попробуем еще раз. Сконцентрируйтесь, пожалуйста. Это очень тонкие и почти неуловимые энергии и вибрации, с первого раза их сложно распознать. Помните, как вы почувствовали свою интуицию, определили ее и поверили в свое чутье? Это похоже, но на шаг вперед. Поверьте в себя и погрузитесь в глубину своего бытия.
Алиса тоже была в числе антов, первопроходцев по кватро. Она также сидела в зале, но ей мешало сосредоточиться ощущение холода. Было холодно. Хоть печки и грели, тепла от них ей было недостаточно. Она всегда мерзла, всегда. Не было ни одного дня, когда ей было бы тепло. Вода ей казалась еле теплая, и погода стояла всегда прохладная. Другим было комфортно, они решали этот вопрос набором веса и лишнего жирка, который и согревал, и подпитывал организм. Она была худощавой в отличие от своих соплеменников и, вероятно, поэтому всегда мерзла. И еще в данный момент она переживала множество тяжелых чувств. Недавно она в очередной раз рассталась с парнем и злилась на него и обижалась. Он вообще не видел дальше своего носа, не видел дальней перспективы своего зависимого поведения, последствий того, что он пил, курил и ни дня не бывал трезвым. Вон, одну ее соседку парализовало. Она страстно любила покурить травку и была очень безответственна по отношению к своей семье, мужу и ребенку. Не заботилась о них, да по большому счету и о себе тоже. Ее интересовали только кайф и ее эго, вот и парализовало в итоге. Теперь Алиса уже понимала, что алкоголь, наркотики и еда, – это все анестезия от внутренней боли и холода. И как-то было удивительно, что так ощущало себя большинство, просто никто не говорил о своих ощущениях, а многие вообще не могли их осознать, стараясь быстрее заглушить дискомфорт алкоголем и прочей анестезией. Эти ощущения похожи на огромную пустоту, дыру внутри тела, которая образовалась еще давно, в детстве, от того, что не получили материнского тепла и любви. Алиса понимала, что этот парень не для нее, и она не хочет связывать свою жизнь с ним, потому что он безответственный и инфантильный. Но непреодолимая сила влекла ее к нему. Именно потому, что он мог реализовать ее детский сценарий отверженности. Так и происходило. Они постоянно ругались, мирились, ругались, мирились. Как в детстве, когда она переживала, что мама отдала ее на воспитание родственникам, а сама то появлялась, то исчезала, то появлялась, то исчезала. И эту травму Алиса ну никак не могла прожить. ВП ей сказал, что эта травма останется с ней всю жизнь, и ей просто надо научиться ее переживать. Пока что она не могла. Шквал эмоций, который сопровождал расставание, был мощным и оглушительным, с самыми страшными проклятиями и пожеланием смерти. Она и сама была готова умереть, ей это было безразлично. Вообще смерть как таковая ее не пугала. Она не мечтала о ней, как Булгаковская Маргарита, но и не боялась. Ей, кажется, было все равно, – жить или умереть. Она не держалась за жизнь, или не было ничего такого, ради чего она бы держалась. В общем, просто жила себе и жила. И панического страха смерти не испытывала, как многие анты. Они, – хоть и отрицали, что боятся смерти, и старались не думать о ней, – жили в вечном страхе. Боялись сделать шаг вправо, шаг влево от заданной программы или сценария, переданного поколениями. Конечно, жизнь такая короткая, что можно успеть сделать, да и вообще, что это за демо-версия? Алиса думала, что вот если бы умер этот ее приятель, тогда не будет никого, кто мирился бы с ней или ругался. Хотя, что за чушь! Конечно, она нашла бы себе другого. И с другим бы проделывала подобные маневры. Ведь, по сути, она провоцирует, он ведется на провокации. Или, наоборот, он провоцирует. В любом конфликте виноваты оба. Или прав каждый по-своему. Он говорит, что не чувствует своей вины, тем самым негласно сообщает Алисе, что виновата она одна. И это ее бесит еще больше, конфликт только разгорается. Естественно, она это осознает не сразу, а позже. И понимает, какой он козел, и все равно ей его жалко. Или что это? Чувство одиночества, страх остаться одной, – поэтому она соглашается и на этого гада? Все эти мысли и холод мешали Алисе попасть в кватро. Она злилась. Тут же успокаивала себя, что никуда не торопится. Ее никто не подгоняет. Когда она будет готова, то у нее получится погрузиться во все кватро.
