– А говорила, что будешь жить долго, – соседка была в шоковом состоянии, не знала что делать, и только лишь печально повторяла эти слова. – А говорила, что будешь жить долго…
Четверых детей раскидали по семьям, которые были очень не рады, но деваться было некуда. Одного ребенка соседка оставила себе.
Но, вот ведь, странно получается, как это так? Селена видела в кватро свою еще не родившуюся дочь и себя видела в удаленной перспективе, а получилось несоответствие. Она умерла раньше, чем показывало кватро. Соседка ломала голову. И смерти участились. В чем же проблема? Она налила себе рюмку и выпила с горя. Уже изрядно набравшись, она решила поспать. Встала, неуверенными шагами направилась к кровати, не рассчитала угол и стукнулась лбом о косяк так, что у нее посыпались искры из глаз и ей на голову упал какой-то предмет.
– Ух, вот это да, – она потерла лоб рукой.
Женщина подняла предмет с пола и замутненным от алкоголя взором непонимающе уставилась на него, потом все же поняла, что это ионизатор.
– Мне все же надо будет зайти в кватро и посмотреть, преодолевая страх. Ведь не зря он свалился мне на голову, – подумала она, плюхаясь на кровать.
Через минуту она уже храпела. А ребенок надрывался в кроватке в неистовом плаче. Вдруг она услышала, как в окно кто-то забирается. Шуршит и скрипит. Она взяла веник и стала веником бить по окну и дверям, потому что и в дверь кто-то пытался пробраться. Ее сковал жуткий страх, ноги онемели. Все затихло. И она заметила, как под дверью просачивается какая-то жижа. Приглядевшись в темноте, она поняла, что это кровь, причем красного цвета. Откуда она здесь взялась? Непонятно. И ведь у антов кровь зеленого цвета и густая, как лава. А здесь красная кровь просачивается. Женщина пытается отодвинуться, но кровь приближается к ней все ближе и ближе. И дальше она превращается в черную лаву, и поднимается с пола на стены и на потолок. Вот-вот капнет и польется на голову. Кровь растекается по стенам и потолку в виде дерева, множеством веток и веточек, так же, как выглядит кватро. Только в кватро полоски желтого цвета, а здесь черного. Она хочет закричать, но не может. Хочет открыть дверь, но та не поддается. Холод пронизывает все ее тело насквозь и замирает леденящим страхом в области солнечного сплетения, немеют ноги. Она в ужасе просыпается, тяжело дыша и хватаясь за сердце. Подбегает к ребенку, тот мирно спит. Успокоился наконец-то. Она смотрит на свои стены, потолок и пол, но нет никаких следов, ни крови, ни лавы. Все! Она решает начать новую жизнь, с чистого листа. Бросить пить, курить. Но тревога не проходит. Страх все сильнее. Ей уже кажется, что она сходит с ума. До того невыносимые чувства и боль в животе. Ее бросает то в жар, то в холод. Сложно это терпеть. Она идет к столу и наливает себе рюмку. Выпивает, и тут же ей становится легче. Отпускает. Но эйфория длится недолго. Плачет ребенок. Она подходит к нему. Он наделал под себя. Все воняет. От этого запаха ее тошнит, и она бежит блевать в ближайший таз. Опять плохо. Она снова выпивает. Легче.
– Надо покватрить, – вспоминает она и произносит вслух.
Ребенок кричит, не переставая. Может, он голодный, доходит до женщины. А чем кормить? Нечем. Мать его, Селена, все пайки меняла на спирт и пропивала вместе с ней. У них была странная связь, очень давняя. Они ощущали ее друг с другом, как мать с дочерью. Очень большое и глубокое взаимопонимание и союз, даже симбиоз. Одинаковые проблемы и боль. И даже сексом иногда занимались. Так просто, забавы ради. Соседки ведь, все можно доверять друг другу. Это у Селены было много мужиков, а у нее мало и редко. Да и не любила она с ними спать и ощущать член между своих ног, у себя внутри. Не любила. Или боялась.
Она взяла ионизатор. Надо выпить для храбрости, подумалось ей. И она реализовала свою мысль в действии. Все, теперь она готова. Включила ионизатор и через секунду почувствовала, как пространство наполняет сладкий дым. Она сделала три вдоха, как и учили. И вот она в кватро. Ощущение, как в последнем сне. Такой же дикий страх сковывает и сжимает.
– Где моя полоса? А, вот, – мысленно разговаривает она с собой.
Сперва она не может понять, в какую сторону смотреть, где прошлое, где будущее, а где настоящее. Ее немного пошатывает от алкоголя. Вокруг желтые лучи и ветки. Она подошла к одной полосе, но не поняла ничего. Потом к другой, тоже непонятно. К третьей. Она не видела свою полосу жизни. Не видела. Все, к чему она подходила и прикасалась, было уже мертво, по крайней мере, понять ничего не было возможно.
– Где же моя полоса? Надо вернуться назад, к той точке, в которой начала. Вероятно, это было настоящее. Она повернулась, оглядела все вокруг себя, но все было хаотичное, и не было понятно, куда идти и где ее настоящее. Повсюду пересекались лучики и веточки, большие и маленькие. И каждый раз при новом взгляде картина менялась. Вот только сейчас здесь проходила полоса, теперь она свернула, изогнулась. При следующем взгляде вообще исчезла. Что происходит? Она запаниковала.
В гости зашел мужчина, давний друг Селены, который еще не знал о ее смерти. Увидев соседку с белыми глазами без зрачков, он сразу понял, что та в кватро. У всех кватрующих закатываются глаза, как при потере сознания. Одно отличие, что подергиваются веки при кватровании. Так можно наблюдать не внешний мир, а свой внутренний мир и путь. Глаза закатываются, разворачиваются вверх-внутрь или вниз и внутрь. Мысленный взор проходит через глотку и опускается к желудку. Важно, чтобы не было в этот момент желудок уже был пустой. Если перед кватрованием употребить что-то внутрь, придется подождать завершения процесса пищеварения. И потом кватрующий наблюдает свое солнечное сплетение, нейроны, узлы, чтобы прекратить поток мыслей – нейронных судорог. И после этого он попадает в мир кватро. Мужчина решил подождать, оглядел квартиру и удивился, когда не увидел Селены и кучи ее детей. Лишь один малыш плакал в кроватке. Он подошел к нему и потрепал по щеке. Тот успокоился на время, но снова начал плакать и потирать ручонками глаза. Мужчина присмотрелся к нему, наклонился поближе и почувствовал ужасный запах детских испражнений. Сразу не почувствовал, потому что с обонянием были проблемы, – его мучил постоянный насморк и гайморит.
– Вот сука, – ругнулся он. – Что за мать такая, что довела ребенка до предела?
Но сам он, естественно, не собирался менять ребенку штанишки и мыть его.
– Это же бабское дело, что это я буду возиться с чужим говном. Еще неизвестно, чей ребенок, – бубнил он про себя, как будто оправдывался перед кем-то.
– Ой, – тут его осенила мысль, как ошпарила. – Это же может быть мой ребенок! Я как раз заходил к ней, и мы бухали. Надо бы сваливать, а то припишет отцовство, и буду вынужден, еще не хватало, помогать и делиться своей едой. Нет уж, тут хоть бы самому выжить.
И он ушел, оставив плачущего ребенка и соседку с глазами зомби, погруженную в кватро.
Соседка Селитры так и оставалась в кватро в паническом состоянии. Ее словно замкнуло, и она забыла, как выходить. Ее окружали и пересекали, проходили через нее полосы и пути неизвестных ей антов и странных существ с белой кожей, похожих на них. Альбиносы, что ли? И где такие живут? Она даже не поняла, что заблудилась и попала в прошлое, к человеческой расе, где люди были бледнокожими. Хотя, если бы ей встретился чернокожий человек, она была бы менее удивлена. Черный цвет кожи более близок к их синему, нежели бледный. Так она бродила, бродила. Алкоголь уже отпустил, и она совсем захворала и захирела. Так хотелось выпить, но у нее из памяти напрочь вылетело, как возвращаться.
