Цивилизация антов просуществовала всего-то около четырехсот лет. И это даже нельзя назвать самостоятельной цивилизацией, скорее остатками человечества, доживающего после апокалипсиса. Остались на Земле самые примитивные представители рода человеческого. Почему остались именно такие, непонятно. Может, просто не повезло. Скорее всего, это именно они, вернее, их предки, довели матушку Землю до того, что она в отвращении изрыгнула всю их духовную и ментальную грязь. Всегда были и будут ничтожества, гнилые типы. Но зачем они вообще нужны? Вот философский вопрос. Зачем? Что они несут в себе миру? Ведь это испражнения, нечистоты, которые необходимо растворять химическими реагентами и превращать в труху. А лучше вообще, чтобы исчезало. Но ведь не исчезнет никак. От него просто надо уходить. Говно не искоренить. Надо, почувствовав вонь, рвать подальше, дабы не перепачкаться и запах не впитался. Больше никак. Его не трансформировать безопасно. К сожалению.
Глава 11
Веранты
Алиса открыла глаза от внутреннего толчка, как будто что-то приснилось. Она вспомнила, – был звонок. Сперва силилась понять, что за звонок. Потом все же сообразила, что это было во сне. Но проснулась она от звонка и теперь знала это абсолютно точно. Первое, что бросилось в глаза, – пещерные стены из крупного светло-серого неровного камня. Она лежала на левом боку. Пространство прорезали лучи яркого света. Когда она повернулась на спину, боковое зрение тут же выхватило справа яркий вливающийся свет, который сперва ослепил ее так, что она прикрыла глаза рукой, и зеленую оранжерею, очень много зелени. Комната была не пещерой, а стилизованной под пещеру, с открытым входом в зеленый парк. Что в равной степени удивило ее, – тело ее не болело, как прежде, в последние дни. Боли в спине и тяжесть в теле куда-то ушли. Наконец сознание вернулось к ней полностью. Она откинула простыню, что накрывала ее тело, и ахнула. Ее кожа, ее тело преобразились. Кожа приобрела сиреневатый отлив. Ее тело было упругим, молодым, подтянутым, груди стояли, как яблочки, с торчащими сосками, руки без морщин. Она почувствовала, как спазм подкатывает к горлу, щиплет в носу и слезы катятся из глаз. «Неужели это правда?» – подумала она. Но она никогда и не сомневалась в словах Кая. В его словах, что ее нейрокод пересадят в новое тело, и она будет продолжать жить. Это произошло. Невероятно! Это чудо! Она поднялась с матраса очень легко и бодро.
– Это я! Это я! Какое чудо! – Алиса кружилась и танцевала, раскидывая руки, и не могла налюбоваться свежей молодой кожей и нарадоваться своей легкости.
Она захотела увидеть свое лицо. Стала оглядываться, но нигде не обнаружила зеркала, и даже стекол или каких-нибудь глянцевых поверхностей не было, чтобы посмотреть на свое хотя бы нечеткое отражение. Она руками трогала свое лицо, но не могла найти серьезных отличий. Хотя нос, кажется, другой, поменьше, и скулы поуже, и вообще лицо как будто уменьшилось. Неужели она была круглолицей и с большим носом? Она уже и не помнила. «Да и какая разница? – тут же подумала она. – Я живу!!! И это мощно и круто!» По ощущениям ей было лет двадцать. И еще она заметила, что она стала выше ростом, немного, но длиннее ноги и руки, и даже пальцы на руках. Зеркало никак не находилось, хоть она и отрицала эту мелочную потребность увидеть свое лицо, но любопытство брало верх. Все же она женщина. Еще раз нащупала свою грудь, и рука спустилась к бедрам. Все, как положено. Ее идентичность женской природе никуда не делась, всё по-прежнему. Алиса обратила внимание на свое одеяние, – на ней был длинный полупрозрачный пеньюар невероятной красоты. Она была похожа на фею из сказки, которую ей рассказывала мама в детстве. Легкая, воздушная, мягкая, теплая, добрая, волшебная, чудесная, любящая, светлая. Она практически выпорхнула из комнаты в зелень. Вокруг много кустов, деревьев, цветов. Светило солнце, – легенды о нем ей тоже рассказывали в детстве, – и грело кожу. Какое-то удивительное пение слышалось вокруг. Что это?
– Ах, это птичка! Я читала об их существовании до апокалипсиса, но ни разу в живую не видела, – разговаривала она вслух, не в силах сдерживать эмоции.
Как же они завораживающе пели и весело прыгали с ветки на ветку!
Деревья шелестели листвой своих крон, и Алисе казалось, что они пели вместе с птицами. Бесподобная, божественная мелодия струилась сквозь ее тело, пальцы. Она пыталась потрогать, пощупать ее, ухватить и оставить в своем сознании вечно, чтобы никогда не кончалась эта эйфория и это блаженство, даруемое музыкой. Алиса прошлась мимо невысоких кустов, проводя рукой по кроне, осязая каждую веточку, листочек. Ей хотелось прикоснуться ко всему, быть всем и разделять бытие, раствориться в природной неге, постичь тайну и истину вселенского счастья и любви. Алиса вспомнила свое детство, когда она, совсем маленькая, сидела у мамы на коленях и ощущала такое же умиротворение и спокойствие.
– Жаль, мама, что ты не можешь увидеть это и разделить со мной счастье.
На глаза навернулись слезы. И она уже плакала от счастья и переполнявшего ее чувства умиротворения. Рыдания прекратил звук совсем рядом. Она повернула голову и увидела мужчину. Он был высокого роста, с кожей сиреневого цвета. Лицо немного походило на некоторых ее поселенцев. Они несколько секунд смотрели друг другу в глаза. Видно было, что он удивлен и растерян и не знает, что сказать.
– Меня зовут Алиса, – решила взять инициативу в свои руки женщина.
– Меня Федор, – ответил молодой человек.
– Я…
– Я…
Они одновременно заговорили и остановились.
– Я только что проснулся, – наконец сказал Федор.
– И я тоже, – ответила Алиса, немного смущаясь от его взгляда.
Федор жадно глядел на ее тело, которое было еле прикрыто прозрачным пеньюаром.
– Пойду, наброшу что-нибудь на себя, – сказала Алиса и повернулась обратно к своей комнате.
Однако за спиной у нее пространство изменилось. Вместо лесопарка и пещерной комнаты теперь там простиралось огромное озеро. «Странно, – подумала она, – ведь я только что вышла из своего дома». Но озеро так завораживало, что она быстро забыла об этой странности и направилась к воде. Она оглянулась. Федор следовал за ней.
Незадолго до этого Федор также очнулся в новой обстановке, лежа в гамаке под пальмами, и вспомнил, что обещали веры после смерти земного тела. Прирожденный скептик и мизантроп, он ничему не удивлялся и вел себя настороже. Он, конечно же, сразу подумал о своих последних делах. Ему было очень интересно узнать, сохранился ли его исправленный нейрокод, зашитый в глубинах памяти. Судя по тому, что он размышлял, как и раньше, вероятно, все осталось неизменным, и веры ничего не поменяли в его мозгу. Значит, его помощник сделал все правильно. Интересно, сам-то он здесь? Но тут же перестал думать об этом, переключившись на свои ощущения. Вроде все по-старому. Хотя… было что-то еле уловимое. Он понял наконец! Ощущения в теле как будто более насыщенные и глубокие. А мысли легкие. Порой их вообще почти не было. Увидев Алису, он почувствовал прилив крови в области малого таза. Может, еще не поздно повернуть обратно, подумал он и почувствовал судорогу страха в животе. Он всегда боялся отношений и женщин. Это чувство страха сопровождало его всю жизнь. Он даже провоцировал события, чтобы испытывать этот страх. ВП ему не помог. Он перестал его использовать, устав от занудства робота. Он повернулся к своему дому, откуда вышел, и не увидел его. За его спиной стеной стояли кустарники и деревья, – казалось, густой, непроходимый лес. Пальмы и гамак скрылись из вида. Идти в лес ему было страшно. Он быстро повернулся, боясь теперь потерять девушку из поля зрения, и пошел за ней, подумав, что позже надо будет разобраться с местными странностями.
