– Ну, не мудрено. Нас теперь вообще сложно узнать. Я и сам себя не узнаю. А ты узнаешь себя?
– Нет, конечно. Был крайне удивлен, увидев эту рожу.
– А что, ничего, симпатичная мордашка.
– Не, та была лучше, привычнее. Моя, родная.
– Ничего, и к этой привыкнешь! – Марк потрепал Петро по щеке. – Раньше ты был пухлястее. А сейчас стройный, подтянутый, и со вселенским иностранным загаром.
– Ну, как тебе вообще? Не жалеешь? – Петро заговорщически подмигнул Марку.
– Да хз… Не могу пока сказать. Всего несколько дней живу. А ты когда очнулся или проснулся?
– Да тоже пару дней назад.
– По ходу, здесь все так. Я уже познакомился с несколькими ребятами, – все с наших краев, с Земли, с поселения, все из антов будут. Вот такие, брат, дела! А ты встречал кого?
– Да, встречались и мне. Ну, и что ты собираешься тут делать?
– Да вообще не знаю что делать. Тут такое изобилие кругом. Всё есть, кроме спиртяги и травы. Уже всматриваюсь в каждый кустик, более или менее похожий на коноплю, или бы хотя бы ветку, тоже хорошо. Нет, не вижу ничего.
– Ой, а вдруг тут кайфа нет вообще? И что тогда делать? Как без него жить?
– Придется свыкнуться и адаптироваться. Найти какой-нибудь заменитель. Наверняка что-то есть.
– Не знаю, не знаю. Я тут брожу два дня и ничего такого не вижу. Тишина и благодать, и даже нарушать такой покой и чистоту страшно и стыдно. Хотя, думаю, наступит время и будет по барабану. Вообще, не знаю, как будет. Может и не захочется вообще больше этого кайфа. Вот бы хорошо, чтобы не захотелось.
– А баб ты видел? Есть, кого мусолить?
– Видел-видел. Они какие-то оторванные, заторможенные. Может, еще не привыкли, или доходит до них не сразу. Вообще, ты первый, с кем у меня получилось поговорить по-нашему, по-антовски. Те какие-то неразговорчивые. Вообще на нас не похожи. Хотя говорят, что анты, и называют свои адреса и имена. И я даже знал многих. Но на вопрос об алкоголе, траве и сексе выпучивают свои глаза и дико смотрят на меня, как будто первый раз слышат о таких вещах.
– Может, им мозги как-то вправили? Или еще что?
– Не знаю. Вот ты, я вижу, свой чувак, в теме. А те – явно зомби. Надо все поразузнать получше.
– Да, ты пока будь осторожен, не распространяйся особо про нас с тобой и что мы в теме. А то вдруг это секта, узнают, что мы здоровые и адекватные, тоже что-то сделают с нашим мозгом, и станем овощами, как те.
Марк и Петро вышли из-за кустов, где притаились, и, воровато оглядывая местность, обсуждали свои дела и планы.
– Куда идти, неизвестно, направления нет. Пошли тогда куда глаза глядят.
– Да, согласен.
Так, вдвоем, им было менее страшно и тревожно. С криком пролетела огромная птица.
– Слушай, а вдруг тут везде наблюдатели? Вот эта птица, например. Я таких даже в книгах не видал, и в истории нет данных.
– Да, я об этом не подумал. Действительно. Зачем им понадобились мы и наш разум? Высоким интеллектом мы не обладаем и гениальными способностями тоже. Точно, за нами следят, и камеры могут быть повсюду. Хоть даже в этом дереве, – Марк показал пальцем на дерево слева. Огромное, с большой дырой-дуплом внутри. – Что это за дыра? – и он подошел ближе.
Поднялся на цыпочки, – его высокого роста было недостаточно, – и просунул свое лицо в дупло. Его накрыл едкий древесный смоляной запах, и он чихнул прямо в дупло. От его чиха со дна дупла на него хлынул поток пыли и разных крошек черного цвета. Эта пыль попала в глаза. Он стал их тереть, но сделал только хуже, потому что невероятная боль и резь в глазах, казалось, выест мозг и сожжет его. Марк закричал что есть мочи.
– Ай! Помогите! Помогите, умираю! Умираю!
Этот сигнал уловил эмоконт – эмоциональный контроллер, нейронная сеть которых была зашита во всех деревьях, кустах, птицах. И отправил сигнал на консоль мощнейшего компьютера веров, которая выдала эмоциональный всплеск.
– О, первый пошел, – засмеялся нейропрограммист. – Что это с ним? Смотри, – указал он своему коллеге на экран.
А Марк по-прежнему тер глаза и не мог остановиться.
– Что-то попало в глаза. Прокрути назад.
На экране программисты увидели двух сидящих под кустом и разговаривающих мужчин.
– Это не то, теперь вперед. А, вот! Ну, зачем же он полез в дупло? Вот дятел!
– Точно! Они и лазают по дуплам.
Коллеги засмеялись.
– Отправляй в службу спасения. В дупле явно скопилась же лезная пыль и химия, в которой выращивалось дерево. Вероятно, придется менять глаза или зрачки в лучшем случае.
Служба спасения получила фильм, заснятый эмоконтом, провела тест и выявила нарушение чувства безопасности и склонность к самоуничтожению. На этот счет веры разработали жесткие инструкции, – таким индивидам в Венограде не место, они несут угрозу своим соплеменникам и проекту в целом.
– Запускаем процесс уничтожения, – программист навел курсор на дерево и нажал на кнопку красного цвета с надписью «Яд».
С листьев дерева, под которым все еще стоял Марк и не мог отойти, так как резь в глазах не проходила, посыпалась ядовитая пыльца прямо ему на голову. Он стал задыхаться, схватился за горло и через пару секунд умер от удушья.
Петро наблюдал эту сцену сначала с удивлением, а потом с ужасом. Он не мог помочь, да теперь и боялся. Все это ему показалось странным. Только поговорили, и вот на тебе. Может и правда, все прослушивают. Значит, так, ни с кем ничем не делиться. Все кругом враги, решил Петро. И пошел дальше. С трупом он возиться точно не хотел. Да и неизвестно, может, эта комедия разыграна, чтобы его раскусить. С такими тревожными мыслями шел Петро. Вокруг него были плодовые деревья. Он стал срывать плоды и пробовать. Один попался горький, и он тут же выплюнул его. Потом испугался, что может отравиться и бросился искать речку или озеро, или ручей. Любой источник воды подошел бы, но, как назло, нигде в обозримом пространстве водоема не было. Горечь не проходила. Наконец он сообразил заесть ее чем-то еще. Нашел другой фрукт. Попробовал. Тот оказался сладким.
Федор никак не отлипал от Алисы. Ходил за ней, как хвостик. Он заметил, что примерно через пять-десять минут пройденное пространство меняется. Когда он обнаружил это, то захотел убедиться. Федор много раз оборачивался назад и по прошествии определенного времени наблюдал смену декораций. Он понял, что Алиса недалекая и глупая, таких, как она, называют ТП (тупая пида) с пиксельным мышлением. Хотя для Федора все женщины были таковыми. Но, тем не менее, он боялся оторваться от нее и остаться в одиночестве. Непонятно, почему боялся, ведь на Земле он жил один и не боялся. А, конечно, там родная, знакомая среда. Потом, там женщин было много. Он периодически менял их и мог выбрать. А неизвестно, как здесь. Вдруг она одна-единственная. Не дай бог, конечно же, ужасался он про себя. Но, стерпится-слюбится, как говорится. Так он мысленно успокаивал себя и вел диалоги. Алиса же сначала тяготилась этим бесполезным и ненужным грузом. Он даже говорить не может или говорит какую-то чушь, и голос у него противный, иногда визгливый. Хорошо хотя бы, что он не живет с ней. В общем, их отношения переросли в обоюдную неприязнь. У Федора, возможно, сформировалось такое отношение, потому что Алиса была скромная и малообщительная. А он таких всегда презирал. Что корчить из себя? Секс любят и мужчины, и женщины. Это приятно обоим. Но почему-то бабы любят эксплуатировать и шантажировать мужиков сексом. Вот сделай то-то, и я тебе дам, не будешь таким-то, я тебе не дам, будешь дрочить. Так думал он, следуя за Алисой. Как назло, долгое время по пути никто не попадался, вообще еще ни разу. И вот, наконец-то! Федор увидел мужчину вдали. Стал махать и кричать ему. Тот явно не слышал. Но потом вдруг повернулся и увидел машущего Федора. Замер. Почему-то на его лице не было радости, как разглядел Федор. Это был Петро. Он, после смерти Марка, стал с опаской и осторожностью вести себя. Не так давно он тоже увидел идущую парочку. Те стали что-то кричать и говорить. Петро не слышал их. В один момент он оглянулся в другую сторону, когда вернулся взглядом обратно, парочки и след простыл. В общем, здесь творилось что-то странное. И Петро боялся. Федор стал приближаться к Петро. А за Федором шла Алиса. Сейчас и ей стал интересен новый верант. Может, что-то новое прояснится. Федор быстро приближался, зная эту странную особенность меняющегося пространства. Они успели сблизиться за пять минут и уже могли спокойно, не повышая голоса, разговаривать. Петро тоже пошел навстречу, преодолевая свой страх.
